antiglobalist
Активный участник
- Сообщения
- 63
Жили-были старик со старухой,
У самого мутного моря;
Они жили в ветхой землянке,
Семьдесят лет и четыре года.
Старик ловил рыбку в мутной водице,
Старуха плела ему свои бредни.
Было у старухи компрадорское корыто,
Из него кормились компрадорские свиньи,
А от фарцы пополнялася чёрная касса.
Как-то в море закинул он невод,
Пришел невод с либерализацией чумною.
Он в другой раз закинул свой невод,
Пришел невод с прихватизацизацией бандитской.
В третий раз закинул он невод, -
Пришел невод с одною рыбкой,
С непростою рыбкой, - золотою.
Как взмолится золотая рыбка!
Голосом молвит человечьим:
Отпусти ты, старче, меня в море,
Дорогой за себя дам откуп:
Откуплюсь, чем только пожелаешь:
Дам тебе кабальные кредиты,
Скупишь ты всю продажную прессу,
Станешь царём оранжевым,
И недрами будешь владеть безраздельно,
Отмывать будешь капиталы криминальные.
Удивился старик, испугался:
Он давно ловил рыбку в мутной водице,
И не слыхивал, чтоб рыба говорила.
Отпустил он золотую рыбку,
И сказал ей ласковое слово:
Бог с тобою, золотая рыбка!
Твоего мне откупа не надо;
Плыви себе в мутное море,
Гуляй там себе на просторе.
Воротился старик ко старухе,
Рассказал ей про великое чудо.
Я сегодня поймал, было рыбку,
Золотую рыбку, не простую;
По-нашему говорила рыбка,
Домой в мутное море просилась,
Дорогою ценою откупалась:
Откупалась, чем только пожелаю.
Не посмел я взять с неё выкуп;
Так и пустил её в мутное море.
Старика старуха забранила:
Дурачина ты, простофиля!
Не умел ты взять выкупа с рыбки!
Взял бы с неё компрадорское корыто,
Старое-то совсем раскололось.
Вот пошел он к мутному морю;
Видит, - море слегка разыгралось.
Стал он кликать золотую рыбку,
Приплыла к нему рыбка, спросила:
Чего тебе надобно, старче?
Ей старик с поклоном отвечает:
Смилуйся, государыня рыбка,
Разбранила меня моя старуха,
Не дает старику мне покою:
Надобно ей новое компрадорское корыто.
Отвечает золотая рыбка:
Не печалься, ступай себе с богом,
Будет вам новое компрадорское корыто.
Воротился старик ко старухе,
У старухи новое компрадорское корыто.
Барыги фарцуют гуманитаркой,
Вывозят сырьё в тридесятое царство,
Капитал течёт на счета ко старухе,
Отмывается в мафиозных банках.
Еще пуще старуха бранится:
Дурачина ты, простофиля!
Выпросил, дурачина, компрадорское корыто!
В корыте много ль корысти?
Воротись, дурачина, ты к рыбке;
Поклонись ей, выпроси политическую крышу,
Чтоб как началась заварушка,
Было бы, рвать куда когти!
Вот пошел он к мутному морю,
Ещё больше помутилося мутное море.
Стал он кликать золотую рыбку,
Приплыла к нему рыбка, спросила:
Чего тебе надобно, старче?
Ей старик с поклоном отвечает:
Смилуйся, государыня рыбка!
Еще пуще старуха бранится,
Не дает старику мне покою:
Просит сварливая баба политическую крышу,
Чтоб случись, какая заварушка,
Было бы, куда рвать когти.
Отвечает золотая рыбка:
Не печалься, ступай себе с богом,
Будет вам политическая крыша.
Пошел он ко своей старухе.
На чём свет стоит старуха ЕБНа ругает:
Дурачина ты, прямой простофиля!
Выпросил политическую крышу!
Воротись, поклонися рыбке, скажи:
Не хочу быть вольной компрадоркой,
Хочу быть владычицей морскою.
Пошел старик к мутному морю;
Стал он кликать золотую рыбку.
Приплыла к нему рыбка, спросила:
Чего тебе надобно, старче? -
Ей старик с поклоном отвечает:
Смилуйся, государыня рыбка!
Пуще прежнего старуха вздурилась,
Не дает старику мне покою:
Не хочет быть вольною компрадоркой,
Хочет быть владычицей морскою.
Отвечает золотая рыбка:
Не печалься, ступай себе с богом,
Будет компрадорка владычицей морскою.
Видит, холуи продают в лом суда боевые,
На барыши грязные покупают роскошные яхты,
Флоты, зафрахтованы во вражьих оффшорах,
Танкеры гонят чёрно злато за моря-окияны,
Сейнеры браконьерствуют в чужой зоне,
А доходы оседают на счета старухи,
В пиндосовских мафиозных банках.
Воротился старик ко старухе.
У старухи золотые цепи огрузили шею,
Вдоль Рублёвки стоят царские хоромы,
Вокруг хоромов этих, стоят лимузины,
Перед старухой думские «слуги народа»;
Они ей амнистию за геноцид народа толкают;
Законы пишут, да всё по-понятиям,
Она бьёт их, за чупрун таскает.
В думских хоромах сидит она царицей,
Наливают ей заморские вины;
Заедает она пряником печатным;
Вкруг неё бритоголовая, грозная стража,
На плечах Калашниковы держат.
Как увидел старик, - испугался!
В ноги он старухе поклонился,
Молвил: Здравствуй, грозная царица!
Ну, теперь-то твоя душенька довольна?
Олигархия на ЕБНа не взглянула,
Лишь с очей прогнать его велела.
Тут быки бритоголовые подбежали,
Старика взашей затолкали.
А в дверях-то стража подбежала,
Топорами чуть не изрубила.
А народ над ЕБНом надсмехался:
Поделом тебе, старый невежа!
Не садися не в свои сани!
Впредь тебе, невежа, наука:
Не садися в президентское чресло!
Вот неделя, другая проходит,
Еще пуще старуха вздурилась:
Опять к рыбке старика посылает.
Воротись, поклонися рыбке:
Не хочу заправлять колонией сырьевою,
Хочу председательствовать в «Восьмёрке»!
Испугался старик, взмолился:
Что ты, баба, оранжевой хрени объелась!?
Ни ступить, ни молвить не умеешь,
Насмешишь ты имперские царства.
Осердилася пуще прежнего старуха,
По щеке ударила мужа.
Как ты смеешь, мужик, спорить со мною,
Со мною, олигархией столбовою!?
Ступай, говорят тебе честью,
Не пойдешь, поведут поневоле!
Не осмелился старик ей перечить,
Не дерзнул поперек слова молвить.
Вот идет он к мутному морю,
Видит, на море мутном чёрная буря:
Так и вздулись сердитые волны,
Так и ходят, так воем и воют.
Между тучами и морем, гордо реет буревестник,
Черной молнии подобный.
На Уолл-стрит, смердящие, синие трупы,
То, вчерашние тираны мира загнивают;
Дворники посыпают падаль хлоркой,
И валят баксы в мусорные баки.
Стал он кликать золотую рыбку.
Вынырнула зубастая акула, спросила:
Чего тебе надобно, старче?
Ей старик с поклоном отвечает:
Смилуйся, государыня рыбка!
Что мне делать с проклятою бабой?
Ничего не сказала имперская акула,
Только вверх брюхом перевернулась,
И понесло её в мутное море.
Долго ждал он у моря ответа,
Не дождался, в Барвиху воротился.
Видит, опять перед ним его землянка;
На пороге сидит его старуха,
А пред нею разбитое компрадорское корыто.
Эпилог.
Пуще прежнего Наина бранится,
Дурачина ты, простофиля!
Выпросил дурачина импичмент!
Не даёт мне старухе покоя,
По ночам всё ловит налимов, днём он ловит
Золотую рыбку бреднем в соседнем болоте.
Грозная стража напала на ЕБНа,
Бросила в санитарную карету,
Повезла старика в жёлтый домик,
И поставили ЕБНу диагноз: «Белая горячка».
По мотивам сказки братьев Гримм.
Пересказал Сергей Кузнецов.
У самого мутного моря;
Они жили в ветхой землянке,
Семьдесят лет и четыре года.
Старик ловил рыбку в мутной водице,
Старуха плела ему свои бредни.
Было у старухи компрадорское корыто,
Из него кормились компрадорские свиньи,
А от фарцы пополнялася чёрная касса.
Как-то в море закинул он невод,
Пришел невод с либерализацией чумною.
Он в другой раз закинул свой невод,
Пришел невод с прихватизацизацией бандитской.
В третий раз закинул он невод, -
Пришел невод с одною рыбкой,
С непростою рыбкой, - золотою.
Как взмолится золотая рыбка!
Голосом молвит человечьим:
Отпусти ты, старче, меня в море,
Дорогой за себя дам откуп:
Откуплюсь, чем только пожелаешь:
Дам тебе кабальные кредиты,
Скупишь ты всю продажную прессу,
Станешь царём оранжевым,
И недрами будешь владеть безраздельно,
Отмывать будешь капиталы криминальные.
Удивился старик, испугался:
Он давно ловил рыбку в мутной водице,
И не слыхивал, чтоб рыба говорила.
Отпустил он золотую рыбку,
И сказал ей ласковое слово:
Бог с тобою, золотая рыбка!
Твоего мне откупа не надо;
Плыви себе в мутное море,
Гуляй там себе на просторе.
Воротился старик ко старухе,
Рассказал ей про великое чудо.
Я сегодня поймал, было рыбку,
Золотую рыбку, не простую;
По-нашему говорила рыбка,
Домой в мутное море просилась,
Дорогою ценою откупалась:
Откупалась, чем только пожелаю.
Не посмел я взять с неё выкуп;
Так и пустил её в мутное море.
Старика старуха забранила:
Дурачина ты, простофиля!
Не умел ты взять выкупа с рыбки!
Взял бы с неё компрадорское корыто,
Старое-то совсем раскололось.
Вот пошел он к мутному морю;
Видит, - море слегка разыгралось.
Стал он кликать золотую рыбку,
Приплыла к нему рыбка, спросила:
Чего тебе надобно, старче?
Ей старик с поклоном отвечает:
Смилуйся, государыня рыбка,
Разбранила меня моя старуха,
Не дает старику мне покою:
Надобно ей новое компрадорское корыто.
Отвечает золотая рыбка:
Не печалься, ступай себе с богом,
Будет вам новое компрадорское корыто.
Воротился старик ко старухе,
У старухи новое компрадорское корыто.
Барыги фарцуют гуманитаркой,
Вывозят сырьё в тридесятое царство,
Капитал течёт на счета ко старухе,
Отмывается в мафиозных банках.
Еще пуще старуха бранится:
Дурачина ты, простофиля!
Выпросил, дурачина, компрадорское корыто!
В корыте много ль корысти?
Воротись, дурачина, ты к рыбке;
Поклонись ей, выпроси политическую крышу,
Чтоб как началась заварушка,
Было бы, рвать куда когти!
Вот пошел он к мутному морю,
Ещё больше помутилося мутное море.
Стал он кликать золотую рыбку,
Приплыла к нему рыбка, спросила:
Чего тебе надобно, старче?
Ей старик с поклоном отвечает:
Смилуйся, государыня рыбка!
Еще пуще старуха бранится,
Не дает старику мне покою:
Просит сварливая баба политическую крышу,
Чтоб случись, какая заварушка,
Было бы, куда рвать когти.
Отвечает золотая рыбка:
Не печалься, ступай себе с богом,
Будет вам политическая крыша.
Пошел он ко своей старухе.
На чём свет стоит старуха ЕБНа ругает:
Дурачина ты, прямой простофиля!
Выпросил политическую крышу!
Воротись, поклонися рыбке, скажи:
Не хочу быть вольной компрадоркой,
Хочу быть владычицей морскою.
Пошел старик к мутному морю;
Стал он кликать золотую рыбку.
Приплыла к нему рыбка, спросила:
Чего тебе надобно, старче? -
Ей старик с поклоном отвечает:
Смилуйся, государыня рыбка!
Пуще прежнего старуха вздурилась,
Не дает старику мне покою:
Не хочет быть вольною компрадоркой,
Хочет быть владычицей морскою.
Отвечает золотая рыбка:
Не печалься, ступай себе с богом,
Будет компрадорка владычицей морскою.
Видит, холуи продают в лом суда боевые,
На барыши грязные покупают роскошные яхты,
Флоты, зафрахтованы во вражьих оффшорах,
Танкеры гонят чёрно злато за моря-окияны,
Сейнеры браконьерствуют в чужой зоне,
А доходы оседают на счета старухи,
В пиндосовских мафиозных банках.
Воротился старик ко старухе.
У старухи золотые цепи огрузили шею,
Вдоль Рублёвки стоят царские хоромы,
Вокруг хоромов этих, стоят лимузины,
Перед старухой думские «слуги народа»;
Они ей амнистию за геноцид народа толкают;
Законы пишут, да всё по-понятиям,
Она бьёт их, за чупрун таскает.
В думских хоромах сидит она царицей,
Наливают ей заморские вины;
Заедает она пряником печатным;
Вкруг неё бритоголовая, грозная стража,
На плечах Калашниковы держат.
Как увидел старик, - испугался!
В ноги он старухе поклонился,
Молвил: Здравствуй, грозная царица!
Ну, теперь-то твоя душенька довольна?
Олигархия на ЕБНа не взглянула,
Лишь с очей прогнать его велела.
Тут быки бритоголовые подбежали,
Старика взашей затолкали.
А в дверях-то стража подбежала,
Топорами чуть не изрубила.
А народ над ЕБНом надсмехался:
Поделом тебе, старый невежа!
Не садися не в свои сани!
Впредь тебе, невежа, наука:
Не садися в президентское чресло!
Вот неделя, другая проходит,
Еще пуще старуха вздурилась:
Опять к рыбке старика посылает.
Воротись, поклонися рыбке:
Не хочу заправлять колонией сырьевою,
Хочу председательствовать в «Восьмёрке»!
Испугался старик, взмолился:
Что ты, баба, оранжевой хрени объелась!?
Ни ступить, ни молвить не умеешь,
Насмешишь ты имперские царства.
Осердилася пуще прежнего старуха,
По щеке ударила мужа.
Как ты смеешь, мужик, спорить со мною,
Со мною, олигархией столбовою!?
Ступай, говорят тебе честью,
Не пойдешь, поведут поневоле!
Не осмелился старик ей перечить,
Не дерзнул поперек слова молвить.
Вот идет он к мутному морю,
Видит, на море мутном чёрная буря:
Так и вздулись сердитые волны,
Так и ходят, так воем и воют.
Между тучами и морем, гордо реет буревестник,
Черной молнии подобный.
На Уолл-стрит, смердящие, синие трупы,
То, вчерашние тираны мира загнивают;
Дворники посыпают падаль хлоркой,
И валят баксы в мусорные баки.
Стал он кликать золотую рыбку.
Вынырнула зубастая акула, спросила:
Чего тебе надобно, старче?
Ей старик с поклоном отвечает:
Смилуйся, государыня рыбка!
Что мне делать с проклятою бабой?
Ничего не сказала имперская акула,
Только вверх брюхом перевернулась,
И понесло её в мутное море.
Долго ждал он у моря ответа,
Не дождался, в Барвиху воротился.
Видит, опять перед ним его землянка;
На пороге сидит его старуха,
А пред нею разбитое компрадорское корыто.
Эпилог.
Пуще прежнего Наина бранится,
Дурачина ты, простофиля!
Выпросил дурачина импичмент!
Не даёт мне старухе покоя,
По ночам всё ловит налимов, днём он ловит
Золотую рыбку бреднем в соседнем болоте.
Грозная стража напала на ЕБНа,
Бросила в санитарную карету,
Повезла старика в жёлтый домик,
И поставили ЕБНу диагноз: «Белая горячка».
По мотивам сказки братьев Гримм.
Пересказал Сергей Кузнецов.