Тополь-М
Активный участник
- Сообщения
- 2.018
Все написанное в этой статье абсолютная правда которую я наблюдал своими глазами. В большинстве нижеописанных ситуаций я принимал участие лично. Поэтому я не разделяю многочисленных эйфорийных высказываний наших политиков по поводу того как хорошо показали себя украинские миротворцы в Ираке. Целью данной статьи продемонстрировать истинное состояние ВС Украины, дабы наконец хоть кто-то наверху понял что мы катимся в яму где нас не ждет ничего хорошего. И если немедленно не заняться преобразованием наших вооруженных сил и изменением программы боевой подготовки, то мы вообще останемся без армии с толпой дворников и строителей в камуфляже. Самая главная проблема нашей армии это очковтирательство. Что бы начать бороться с недостатками сначала нужно их увидеть и признать. А не прятать их, как у нас принято, и спокойнее для офицерских карьер. На войне эти превратившиеся в систему недостатки закончились трагически.
Товарищам из моего взвода, таким офицерам как Дольф, Уокер, Беркут, которые еще не забыли зачем они носят офицерские погоны, а также светлой памяти погибших по вине тупорылого командования посвящается…
Украинская армия в Ираке: как все было на самом деле.
Все имена и радиопозывные приведенные здесь подлинные, эти люди узнают себя.
Решение поехать на войну созрело у меня давно. На гражданке я изнывал от скуки, работая охранником в одной из частных фирм, и срочку вспоминал с некоторой ностальгией. Я уже начал было собирать манатки в Чечню (как раз закон приняли), но тут в высших политических кругах Украины созрело решение о необходимости отправки военного контингента в Ирак для участия в "Стабилизационной операции". Я подписал контракт не задумываясь, в надежде что в Ираке я столкнусь с настоящей работой для солдата, про которую давно забыли в вооруженных силах невоюющей страны.
Подготовка.
Мне как и многим другим предстояло пройти трехмесячный курс переподготовки на базе воинской части А-0501 (Башкировка, Чугуевский район) где формировался 61-отдельный батальон 6-й бригады который должен был отправиться в Ирак в феврале 2004 года. Рассказ о нашем тренинге мог бы занять несколько страниц, но мне хотелось бы выделить суть.
Структура батальона: 3 роты по пять взводов. 17 человек на двух БТРах –взвод. Во взводе два гранатометчика, два снайпера, 4 ГП-25 1 РПК и 1 ПКМ. Отдельно взвод связи, взвод технического обеспечения и управление батальона. Всего около 370 человек.
Впервые я ощутил что нас пытаются подготовить как следует, но сразу бросился в глаза менталитет наших военнослужащих. Примерно как солдат так и офицеров абсолютно неадекватно оценивали сложившуюся в Ираке обстановку, они категорически отказывались признать что едут на войну. Поэтому занятия периодически херились. Были также и "фанаты" серьезно настроенные на предстоящую миссию. Как я в последствии убедился только на таких людей и можно рассчитывать при выполнении боевой задачи.
Плюсы: Нормальные условия для проведения занятий. Никаких хозяйственных либо строительных работ, даже в наряд по роте в последствии поставили срочников, что бы мы не отвлекались от занятий.
Приемлемый полигон и "миротворческий городок" для отработки задач по патрулированию, несению службы на блокпостах, КПП, охране важных объектов. Шесть фанерных домиков расположенных в правильном порядке весьма отдаленно напоминали настоящий населенный пункт, но позволяли отрабатывать самые элементарные задачи: продвижение патруля по улице, взаимодействие штурмовых групп, вход в помещение, прохождение дверных проемов и т.д.
Минусы: Есть в нашей армии термин максимально точно и емко обозначающий все недостатки нашей системы. Имя ему – "Армейский долбоебизм". Эта зараза пронизывающая насквозь вооруженные силы и нет от нее спасения. И порожден он другой главной проблемой нашей армии – имя которой "страсть к очковтирательству". Чем дальше тем более очевидным становился тот факт что слишком многие наши начальники вместо того, что бы сделать подготовку максимально емкой и насыщенной, всеми правдами и неправдами пытались создать ВИДИМОСТЬ такой подготовки, для вышестоящих начальников. Самостоятельные занятия по тактике часто херились как солдатами таки офицерами.
На занятиях по "миротворческой тактике" отрабатывалось несколько основных упражнений.
1.Пешее патрулирование в составе взвода, отделения с задержанием вооруженного человека, действия при попадании в засаду, при случайном боестолкновении или обстреле с дальней дистанции, отход под огнем
2.Патруль на технике. С возможным обстрелом или нападением из засады.
3.Охрана особо важных объектов.
4.Зачистка либо патруль в населенном пункте.
5.Несение службы на блок-посту.
Вся остальное отрабатывались в рамках общевойсковой программы боевой подготовки.
Не скажу что все было насмарку. Многие нюансы которые мы отрабатывали в последствии пригодились. Но как оказалось в последствии все 80% того что мы делали оказалось на практике неприменимо и приходилось поступать совсем по другому. В Ираке большему пришлось учится заново. У нас не оказалось НИ ОДНОГО инструктора который не то что был ранее в бою или хотя бы в зоне боевых действий но хотя бы участвовал в миротворческой миссии, которых кстати немало на счету Вооруженных Сил Украины. Элементарные вопросы ставили наших командиров в тупик. Например: пешее патрулирование в составе отделения. На практике это выглядело следующим образом. Вся дистанция "патрулирования" составляла примерно сто метров. Отделение двигается по дороге двумя колонами в шахматном порядке дистанция между военнослужащими метров 15-20. В конце маршрута кто-то из своих игравших роль злого парня показывался на дороге с оружием в руках. Его укладывали лицом на землю и обыскивали. Дальше несколько вариантов. Спокойный арест. Или перестрелка с набежавшими друзьями "злого парня". Как правило "наши" нападавшие действовали с головы колонны и начинали обстрел. Что говорит Боевой устав о такой ситуации? Отделение должно развернуться в боевой порядок в линию лицом к противнику рассредоточится 100 метров по фронту, не менее 15 метров друг от друга и т.д. (БУ сухопутных войск, отделение в обороне п. 61). Это в поле. Про такую ситуацию в городе там вообще ничего не сказано. (Зато сказано в массе других пособий и наставлений, надо только найти и почитать). Но наши инструктора нам настойчиво вбивали в голову. С дороги не сходить! Вокруг Мины! Но не развернувшись огонь могут вести только двое передних. У остальных первая двойка в секторе огня. Как же быть? Подхожу я с таким вопросом к замкомбата майору Бурлакову (командир взвода ничего внятного мне не ответил) и сразу вижу что загнал его в тупик. И вообще у него лицо такое будто ему это ****** не надо. И вообще никто не может ответить! Такая ситуация немного бредовая. Но так ли сложен ответ? Во первых нужно адекватно оценивать обстановку. Я не спорю, мин надо боятся. Но там же нет линии фронта как таковой. Ирак - страна пустынь. Где там ведутся боевые действия? В городах! И не в таких городах как в Великую Отечественную по которым проходит линия фронта. В городах люди живут, ходят на работу, на рынок, порой толпы на протолкнешься, дети бегают, гоняют в футбол. Какие там к черту мины на обочинах? И вообще на узких городских улицах не развернешься в линию, нужна совсем другая тактика, и она описана (Яковлев Б.Н. "Разведка в городе", Симонян Р.Г., Еременко Ф.И. "Тактическая разведка", И. Хеймонт. "Тактическая разведка в современной войне", можно найти информацию в военных журналах "Солдат Удачи", "Братишка" и т.д). Короче было бы желание. Или хотя бы чувство ответственности за людей которых ты повезешь на войну! Все прочитанное должно быть осмыслено на предмет того, подходит ли это к твоей ситуации. Идешь в патруль по незнакомому маршруту - поинтересуйся минной обстановкой вокруг. Но я не о тактике сейчас говорю, а о подходе к делу.
Особенно коряво всегда проходили занятия в учебной деревне. При выдвижении к населенному пункту нас все время норовили послать на противника прямо в лоб, причем просто так без всяких там специальных установок. Хотя с обратной стороны стены всех домов были глухими без окон и выдвижение оттуда было бы сопряжено с гораздо меньшим риском нарваться на пулю. Я только несколько раз видел как командир роты показывал бойцам как правильно, не подставляясь вести огонь из-за угла дома, и с какой стороны лучше огибать здание. Но разве этим должен командир роты заниматься? Это должен быть уровень среднего сержанта. То как проходили занятия показывало вопиющий непрофессионализм и отсутствие элементарных военных знаний. Даже правильно стать у окна и то могут далеко не все. Ярко запомнился один эпизод как один из четвертого взвода бежал к одному из домов и внезапно, прямо из двери появился "боевик" с пулеметом ПКМ, и метров с четырех засадил ему очередь холостыми патронами прямо в живот. От неожиданности тот упал на задницу. "Убили" его очень натурально у меня аж мороз по коже пошел. Но почему? Да потому, что двигался он прямо напротив двери, даже не пытаясь уйти в сторону. И никто не объяснял ему что так делать не стоит. Таких "ляпов" тысячи, и никто не пытался с ними бороться, проводить какой-то анализ, что-то менять в тактике.
Я знал пару человек из спецподразделения "А" и хотел им предложить провести у нас пару показательных занятий по теме бой в городе, но моя идея не нашла отклика у нашего начальства. Подавляющее большинство занятий проходило по принципу "Сделать все эффектно что бы понравилось начальству". Практическая целесообразность да и просто элементарный здравый смысл где-то на десятом месте. Приезжает телевидение - тут и холостых патронов дадут немеряно, и дымы и ракеты, а как никого нет, то хорошо если по десятку на брата, а то и вообще сосите фигу.
Огневая подготовка
Я был гранатометчиком. Хочу сразу сказать большое спасибо моим инструкторам ст. лейтенантам Дягтереву и Подгорному, которые вели у нас курсы. Они научили нас всему чему знали, и теперь я могу сказать РПГ-7 я владею неплохо. Но систему фиг поборешь. Первые недели две стрельб не было вообще. То гранат на складе нет, то придем на полигон, а поле не накрыто. Пару раз стреляли ПУСами, но от этой стрельбы толку. Потом в батальон зачастили проверки из вышестоящих штабов. Подход генералов мне нравился. Первый вопрос который они задавали - сколько раз стрелял и какие упражнения? Они пропесочили всех в хвост и в гриву и нам наконец привезли гранаты. Стреляли мы строго как положено по наставлению по белому квадрату из марли на деревянной раме. Сначала с дистанции 300 м. Короче такая стрельба даже отдаленно не напоминает реальный бой. Но что самое хреновое, что мишень оказалась никудышняя. Как только мы научились попадать, первые несколько выстрелов разваливали ее к чертовой матери и остальные стрелки либо жгли гранаты "куда-то туда", либо ждали пока починят мишень. Если днем еще можно было как то прицелиться, то ночью это был просто перевод выстрелов. Стрельбищная команда не успевает эту мишень ремонтировать, да и вообще ремонт дело долгое, а на дворе мороз, зима. Пацаны с ноги на ногу прыгают, у всех сопли до пояса, и одна мысль – отстреляться бы быстрее, да в казарму. Хорошо еще что начальство не смотрит, да дело быстро идет. А если при начальстве, да все по правилам? О, тогда это вообще цирк. На что начальство смотрит? Учебные места "не менее пяти". Флажки красные, белые, не дай бог забыть - стрельбы не будет, тетрадь по мерам безопасности - не дай бог кто не расписался, но самое главное - нарукавные повязки у офицеров и конспекты. Вот что на первом месте. Такая стрельба "По уставу" растягивается втрое дольше обычного и выстрелить каждый успевает от силы по одному упражнению. А как можно было бы сделать? Группа большая - разбить надвое и сделать стрельбы не два раза в неделю, а четыре. На улице "- 20", все вопросы (выверка, разборка-сборка, изготовка, теория) не касающиеся проведения практической стрельбы отрабатывать в классе - не хер людей морозить, не в Арктику готовимся. Пришли на полигон отстрелялись - ушли. На следующий день поменялись группами. Мишень разваливается - на фиг ее, а на ее место остов какого-нибудь старого БТРа или БМП. По нему инертными гранатами можно годами стрелять и ни фига ему не будет. Да куда там! Есть расписание занятий утвержденное командиром батальона, от него ни на шаг. Раз в конспекте указано занятие по огневой место - полигон - значит там и разбирайте свои гранатометы и изготовку тоже там тренируйте. А всю списанную технику и вообще все железяки давно украли и на металлолом продали. Да молодых офицеров командование само загоняет в такие рамки, что весь смысл боевой подготовки зачастую утрачивается. Они матерятся, но плетью обуха не перешибешь.
Пока были сборы гранатометчиков совсем не уделялось времени упражнениям с АКС-74, да и в последствии специалисты (снайпера, водителя, пулеметчики, КПВТ, стреляли из АКС явно недостаточно). Во время подготовки за нами не были закреплены автоматы, и на занятия по тактике тоже приходилось таскать гранатометы, хотя смысла в этом я не видел и тогда, и тем более не вижу сейчас, после Ирака. Забегая вперед, скажу что так и не выстрелил из РПГ ни разу за все время службы в Ираке, зато "Калаш" приходилось применять неоднократно. На войне у тебя всегда с собой автомат. Ты с ним спишь, ешь, ходишь на построение, и из него тебе придется стрелять в первую очередь, что бы защитить, себя и своих товарищей, а уже потом, если будешь жив, может быть ты найдешь себе цель и для РПГ. На тактику я всегда старался взять АКС и "холостился" с ним при каждой возможности. В последствии это мне сильно пригодилось.
Второе больное место это пристрелка автоматов. К сожалению нам не дали возможности пристрелять свое оружие ни во время подготовки, ни когда мы попали в Ирак. О результативности, а значит и целесообразности тренировки при стрельбе из автомата который бьет в сторону с отклонением в полметра я умолчу.
Тем не менее трехмесячные тренировки позволили поднять индивидуальный уровень подготовки солдат до приемлемого, позволившего в последствии справиться с большинством поставленных задач. Например наши снайпера Кекс и Макс безошибочно попадали в пятак со ста метров, и в головную мишень с пятиста. Водителя катались почти круглосуточно, пулеметчики КПВТ тоже вполне уверенно владели своими машинами, а гранатометчики могли поразить цель если не с первого, то со второго выстрела даже при сильном ветре. Но в боевом слаживании и тактике подразделений большую часть проблем так устранить и не удалось.
Война
14 февраля 2004 года. Отправка. В Ираке уже управление батальона и командиры рот принимают дела у наших предшественников. Приземляемся на аэродроме близ города Талил. Два "Апача" прикрывают посадку.
За бортом + 17. Прямо на взлетном поле мы получили бронежилеты, каски и оружие - автоматы АК-47 и АКМ иракского производства и по два рожка на брата. С этим оружием мы должны были добраться до главной базы украинской армии в Ираке расположенной в городе Аль-Кут. Там мы его сдали и взамен получили штатное.
Что бросилось в глаза в первые минуты пребывания в Ираке? Как мне тогда показалось – все совсем другое. Почва – в основном песок и глина, на севере каменистая. Другой воздух, гораздо суше и пахнет пылью, другие цвета доминируют - желтый, оранжевый, желто-серый налет имеет даже листва – на все садится всепроникающая пыль, деревья, – в основном финиковые пальмы, а также редкие разлапистые кусты и верблюжья колючка, хотя местами присутствуют сосны или какие-то их разновидности. Дома - одно двухэтажные местами каменные - из необожженного кирпича, тоже желтого цвета, местами глиняные. Нищета, везде полно мусора, вдоль маршрутов колон бегают оборванные дети с воплями "Mister give me pepsi, give me water". Неопределенного возраста женщины в паранджах, лицемерные улыбки или откровенно озлобленные взгляды молодых мужчин, вот первые впечатления по дороге из Талила в Аль-Кут.
И еще запомнились дембеля – солдаты 5 бригады. Я впервые увидел их в аэропорту. Они сидели верхом на БТРах, готовясь сопровождать нашу колонну. Все запыленные, с таким же запыленным оружием в руках, потрепанная выгоревшая форма, загоревшие лица, уверенные с небольшой ехидцей взгляды. Все это выглядело так "по-киношному", что даже не воспринималось как реальность.
Вечер на базе "Дельта" (Аль-Кут) Абсолютный шок от посещения столовой. Меню как в ресторане: мясо, салаты, свежие фрукты, соки, мороженное, пирожные все в ассортименте и всего до отвала – бери не хочу. После тех помоев которыми нас кормили во время подготовки – просто праздник (на питание на одного солдата коалиции выделялось 20 баксов в день) Ни фига себе питается коалиция!!!
На РАО получили оружие. Я получил РПГ-7Н, 1ПН-58, 4 рожка патронов и автомат АКС-74У. Через три недели я сменил его на АКС
Батареи к ночникам умерли еще за царя гороха, новых не выдали, я пытался приспособить запасенные из дому "кроны", но габариты, этих устройств и специфика наших действий предопределила им законное место под койкой в казарме. Мы пользовались американскими ночными очками.
Бронежилет "Корсар М3", несмотря на хорошие защитные свойства (кевлар держит пулю ПМ, в проекции стальных пластин держит бронебойную пулю из СВД), все же слишком тяжел. Когда поверх него одеваешь разгрузку с боезапасом, берешь гранаты, и ВОГи становишься немобильным, каждый раз когда спрыгиваешь с БТРа думаешь как бы ноги не поломать. Быстро упасть, перекатиться, забудьте - покалечитесь. Боезапас 4 рожка явно не достаточен для ведения боевых действий, поэтому каждый стремился разжиться дополнительными магазинами, гранатами и т.д, Причем если младшие офицеры относились к этому с одобрением, то высокое начальство дрючило попавшихся в хвост и гриву, и регулярно устраивало пересчеты боеприпасов стремясь понять сколько же левых патронов находиться у солдат:
На утро выехали на базу "Чарли" в город Аль-Хай, где предстояло нести службу. Задачи – контроль обстановки в городе, демонстрация присутствия, патрули, помощь местной полиции и роте IСDC обеспечение безопасности колонн в нашей зоне ответственности, изъятие незаконного оружия и т.д. Численность личного состава 60 человек.
База в городе Аль-Хай находилась в здании спортивной школы на окраине города и по периметру была огорожена невысоким, где-то в рост человека кирпичным забором. Со всех сторон ее окружали традиционные главным образом двухэтажные здания, с крыш которых просматривалась, и соответственно простреливалась практически вся территория нашей базы. Само здание школы было довольно прочным, но не очень подходящим для обороны, окна находились низко, эффективно простреливать близлежащие улицы и окружавшие нас дома мешал забор. Более менее эффективный огонь мы могли бы вести с крыши, но она была очень слабо защищена. Всего два пулемета противника на крышах близлежащих зданий с фронта и фланга несомненно сделали бы положение для стрелков на крыше очень тяжелым если не фатальным. В довершение ко всему попасть на крышу можно было через единственную дверь, которая также могла простреливаться противником с фронтальной стороны. Не знаю чем руководствовалось командование пятой бригады, подбирая для базы такое здание в прямо в городе, наверное боевики предложили, что-бы было проще нас атаковать. В общем предстояло многое сделать что-бы там укрепиться. И все же мы были очень рады что нам не пришлось там воевать. Дольф (ротный) сразу же предпринял шаги по укреплению обороноспособности базы, но у меня сложилось впечатление, что командование не особо стремилось помочь ему в этом, так как даже элементарные просьбы о выделении дополнительной маскировочной сети и колючей проволоки остались не услышанными. Но в ходе нашего двухмесячного пребывания в Аль-Хае мы нарастили каменный бортик по периметру крыши мешками с песком, сложенные наспех из мешков укрытия для постов на крыше сменили добротные бетонные черепахи, обеспечивавшие надежную защиту и широкий сектор обстрела, и укрепили въезд на базу земляными бастионами "Хеско", а вдоль забора понаставили сигнальных мин.
Первые дни в Аль-Хае запомнились самыми яркими впечатлениями: Большое красное солнце, непередаваемые оттенки закатов, пение муэдзина, мечети, местные жители в национальной одежде, финиковые пальмы, арабская речь – все это создавало дух невероятного экзотического приключения, для описания которого я вряд ли когда-либо смогу подобрать нужные слова.
И еще постоянная, беспорядочная стрельба вокруг базы. В первые минуты думаешь что стреляют обязательно в тебя, и ищешь цель что бы залепить очередью в ответ, но за пару дней привыкаешь. Стрельба в иракских городах – национальное развлечение. Оружие в каждом доме. Арабы стреляют по поводу и без него. Ишак родился - стреляют, трахнул девушку - стреляют, если любимая команда забила гол в футбольном матче – то все небо в трассерах. Не редко с помощью автомата решаются семейные споры и конфликты, и разумеется это первый аргумент в криминальных разборках. Это так к слову об аспектах не касающихся собственно войны, которую ведут партизанские формирования против коалиционных сил и местной полиции и ICDС (Иракский корпус граджанской обороны или национальная гвардия Ирака). Из всех городов в которых довелось в последствии побывать в Аль-Хайе стреляли чаще всего. Я думаю в силу того, мы никак по сути не реагировали на это. В городах патрулировавшихся американцами арабы вели себя гораздо сдержаннее, поскольку на опрометчивую очередь те могли сразу же залепить в ответ из автоматического гранатомета МАРК-19 или пулемета Браунинг М-50 (М-2).
Дни службы понеслись стремительно. Сутки в наряде по охране базы, на следующий конвой день за продуктами на базу Дельта, вечером и утром следующего дня патруль по городу. Каждый выезд воспринимался как новое приключение.
Первый выезд. Ночной патруль. Выдвинулись тремя БТРами верхом на броне. Дембеля показывают город. Автоматная очередь из темного переулка. Стрелять – не стрелять? Не видно ни черта…Проскочили.
…Оружия у местных не меряно В первый же выезд на въезде в город изъяли "Калаш", а спустя несколько минут пистолет "Кольт 1911". И пошло поехало. Что не выезд, то один два изъятых ствола. Беретты, Макаровы, ТТ, Браунинги НР, ну и конечно АК-47 и АКМ иракского производства. Забирали стволы только у тех кто не имел разрешения.
Постепенно начало проявляться истинное отношение командования нашего батальйона и 6-бригады в частности к выполнению поставленных перед украинским контингентом задач. Я бы сказал что им было по-хер. Как объяснить то, что у нас не было установленных образцов документов, таких как разрешение на ношение оружия от коалиционных сил, или те же полицейские удостоверения? Не было у ни ориентировок, ни фотографий особо разыскиваемых террористов…
Типичная ситуация останавливаем машину, находим при обыске автомат, "Силях карт аку?" (Разрешение на оружие есть?) – спрашиваешь водителя, "Аку, Аку" (Есть, есть!..). И тычет тебе какую - то бумажку написанную от руки и с черно-белой ксерокопией печати. Дескать это разрешение и есть.
– Иди ты… с таким разрешением, – автомат в БТР, водителю "Гуд бай" не арестовывать же каждого. Как настоящее разрешение выглядит мы узнали спустя три месяца после того как перебрались в Аль-Кут. В полицейский участок тащили как правило только тех, у кого находили тяжелое вооружение типа РПГ-7, или несколько стволов. Один "Калаш" по меркам Ирака это несерьезно.
Полнейший бардак – 18 век. Полицейская наука и криминалистика на нуле. Мы по привычке думали что нам будут предъявлять ламинированные удостоверения с цветным фото, и печатью, голографической защитой и т.д. Как бы не так. Даже удостоверения полицейских, выданные мэрией Аль-кута это небольшие карточки обычной принтерной бумаги, в чехле из прозрачного пластика. Да и печати такие, словно их на том же принтере отпечатали. Половина таких ксив наверняка фальшивые, что позволяет передвигаться вооруженным бандитам свободно по всей стране. Да и у местной полиции нет возможности проверить задержанных и установить их личность. Поэтому как правило попавшиеся бандиты отделывались потерей личного оружия.
Пристрелка
Оказавшись в Ираке мы получили оружие которым пользовалась до этого пятая бригада. Разумеется его нужно было пристрелять. Но как это не парадоксально, такой первоочередной важности на войне вопрос оставался без внимания. Шли недели, а мы продолжали ездить на выезды с не пристрелянным оружием. Целыми днями вокруг нас стрельба. Каждый день зачитывают развединформацию о нарастающей активности боевиков, о нападениях на коалиционные силы, и от растущих потерях среди солдат коалиции а командование батальона по прежнему ведет себя так, будто мы приехали на курорт. ДАЖЕ У СНАЙПЕРОВ винтовки остались не пристрелянными. Забегая вперед скажу что МЫ И В БОЙ ПОШЛИ С НЕПРИСТРЕЛЯННЫМ ОРУЖИЕМ. Позже я узнал причину этого. Наш комбат не любил и боялся стрельб, поскольку не доверял солдатам. Ему так было спокойнее. Спустя почти месяц нашего пребывания Дольфу удалось "продавить" пристрелку. Мы взяли все необходимое для этого, начиная от чистых мишеней и кончая мушководом. Но пристрелка под руководством комбата превратилась в цирк: Во первых он нагнал кучу народу, решив видимо за раз покончить с этой неприятной процедурой. Повесить чистые мишени не дал. Выдал нам по 10 патронов, отстреляли мы их в темпе вальса одной серией, после чего подошли к мишеням. Смотрю я на свою – в мишени два десятка неотмеченных дыр какие из них мои остается только догадываться. У остальных примерно та же картина. Какие там серии по четыре выстрела, тщательное и однообразное прицеливание и другие постулаты пристрелки известные каждому сержанту! Какое там определение СТП!
Психанув, я пристрелял свой автомат прямо на базе поставив у забора ящик с водой. А дежурному доложил что стреляли местные. К подобным "фокусам" мы вынуждено прибегали неоднократно.
Зато потом в начале апреля после ставшего знаменитым в ВС Украины боя 6 числа я стал свидетелем следующей ситуации. Выходим мы со столовой после ленча и рядом с нами оказался генерал Собора зам комдива Центр-Юг по какой то причине решивший поговорить с солдатами. Естественно собралась внушительного размера толпа среди которой было много начальства и наш комбат тут как тут. Смотрит на всех глазами прожигает, что бы никто ничего лишнего не сболтнул. В ходе разговора генерал бросает фразу "Убедитесь что оружие у каждого пристреляно". – И тут же повернувшись к нашему комбату "342-ой, у тебя пристреляно оружие?"
– Так точно товарищ генерал, конечно пристреляно.
У меня аж скулы от бешенства свело. В батальоне от силы два десятка автоматов пристреляно, послал людей в бой с не пристрелянным оружием и хоть трава не расти. Вот в этом вся наша армия.
Забастовка.
Тем временем обстановка в стране накалялась. Росло число нападений на коалиционные войска. Итальянцы, поляки, американцы, все периодически вступали в стычки с партизанскими группами. Все чаще приходили сообщения о подрывах на фугасах конвоев и патрулей, и только украинцев, если не считать нескольких мелких инцидентов со стрельбой, война обходила стороной. Но было ясно рано или поздно она коснется и нас.
Первый раз всерьез запахло жаренным 11 марта 2004 года, когда инициированный сторонниками Махди митинг постепенно перерос в гражданские беспорядки. Взбешенная и вооруженная камнями толпа бросилась на штурм мэрии города. Команды нам поступали противоречивые, мы то готовились к выезду на место событий, но поступал "отбой", и мы возвращались назад и сидели в кубриках по полной боевой. Мэр якобы просил помощи но командование в Аль-Куте не давало согласия на наше участие. Напрашивался закономерный вопрос, какого хрена мы вообще тут делаем? Когда наконец пошли слухи что Мэра вот-вот разопнут прямо на балконе мэрии, мы наконец поехали. В десант рядом со мной втиснули переводчика-араба который работал вместе с нами. Эти арабы, многие из которых раньше учились в Советском Союзе, не вызывали особого доверия ни у нас ни у наших командиров. Они жили между двух огней, рискуя тем, что каждую ночь к ним могли наведаться представители армии Махди, и подвесить его и всю его семью за определенные части тела в отместку за сотрудничество с неверными. Я думаю, единственное что могло бы спасти такого переводчика от закономерной и безжалостной мести соплеменников, это то что он мог сливать им разведывательную информацию о нашей деятельности. Благо с базы они не вылезали, часто ездили с нами на выезды, и знали наши порядки досконально.
На подъезде к мэрии, я проклинал командование загнавшее нас внутрь машин вместо того, что бы спешиться и продвигаться под их прикрытием. Воображение рисовало результаты гранатометного залпа по БТРу и крики сгорающих заживо людей в переполненном десантном отсеке. Через плечо Кота (водилы) видна улица полная дыма, впереди горят покрышки, слышны крики бушующей толпы, и вообще хаос и ничего не понять. Ощущения сильнейшие, азарт, манждаж, и палец чешется на крючке. Переводчик рядом трясется, и причитает:
Вы только не стреляйте, только не стреляйте! – Чем только подливает масла огонь.
Ну выйди тогда успокой своих!
Да вы что меня ж там убьют!!!
Ну тогда заткнись и не мешай.
Мы не доехали метров семьдесят когда оглушительные удары по броне заставили нас сжаться, но это были не пули. Из-за забора стоявшей неподалеку школы на машины обрушился град камней. Тут же началась стрельба. Слышу как начали стрелять "филины", Парамон, наш пулеметчик РПК, матерясь на Виталика мешающего ему, пытается залезть внутрь БТРа а места нихрена нету, мы набились в десант полным составом, по четыре человека с каждого борта. Сквозь бойницу вижу как мимо проезжает БТР Дольфа (ротного), и лупит в воздух со всех стволов. Оглушительно грохочет КПВТ, и местные вроде немного разбежались. Впрочем ненадолго. Увидев что мы не собираемся вести огонь на поражение, толпа начала собираться вновь. (В этой ситуации нам не помешали бы нелетальные боеприпасы, слезоточивый газ, и пара пожарных машин).Правда камнями в нас никто больше не бросал. Несколько минут мы маневрировали по улице, потом откатились подальше, один БТР, запутался в колючке, короче полный пиз-ц. До сих пор не пойму, почему местные не пожгли тогда всю нашу роту. Но несмотря на это наше присутствие заставило их вести себя немного поскромнее. Через полчаса после того как бунт фактически закончился и стороны похоже уселись за стол переговоров, словно издевка наконец поступило разрешение из штаба в Аль-Куте. "Сделать несколько предупредительных выстрелов из КПВТ". А еще через два часа, когда мы уже устали торчать на этой улице, всем уже стало ясно что на сегодня "война" закончилась и пора по домам, комбат пригнал нам на помощь из Аль-Кута остатки батальона и приданную командованием бригады разведроту. А гнида мэр, уцелевший лишь благодаря решительным действиям ротного, потом кстати поехал жаловаться на нас в Аль-Кут командованию бригады, заявив что нас никто не звал, мы приперлись сами и устроили там никому не нужную пальбу.
Неудачная погоня
"Стадо баранов во главе со львом - львы, а стадо львов во главе с бараном – бараны!". – Римская пословица
Спустя несколько дней. Опять ночной патруль. Расселись по БТРам, я "филин" справа, Парамон слева. Подходит командир взвода:
Планы меняются. От местной полиции поступил сигнал, что за мостом в районе кирпичного завода группа вооруженных автоматическим оружием людей грабит проезжающие мимо автомобили. Едем на место их ловить.
Отлично. Выехали на трассу и вперед. Кот жмет на газ так, что корпус БТРа вибрирует, ветром норовит сорвать каску вместе с головой, на голове американский ночник смотрю как мелькает в его зеленом свете пустынный пейзаж. Филином слева ехал Парамон. На подъезде к заводу видим справа-впереди горящие стопы остановившихся автомобилей. Не доезжая несколько сот метров мы погасили фары, спешились и спрятавшись за БТРом начали продвигаться вперед. Заметив нас от стоящих автомобилей отделилось несколько человек в форме местной полиции, и пошли к нам. С их слов и оживленной жестикуляции мы поняли что бандиты уехали в направлении Аль-Кута на белом автомобиле. Мы прыгнули в БТРы и бросились в погоню. Едем, едем на трассе никого, даже встречные машины не попадаются. Отъехали довольно приличное расстояние от Аль-Хая, уже и Аль-Кут недалеко так и никого не встретили. С левой стороны какие-то то-ли поля то-ли огороды и в ночник видна небольшая деревенька домов эдак в десять. За бесперспективностью дальнейшее преследование решили прекратить, а что бы не возвращаться с пустыми руками решили поставить чек-пойнт и стопорнуть пару машин, авось какой-то ствол повезет изъять. Спустя минуту останавливаем микроавтобус Ветал занялся шмоном я стою сзади-сбоку страхую, с левого борта Парамон наблюдает в ночник деревеньку. Прямо в поле, со стороны Парамона вспыхивает перестрелка. Четко видно языки пламени вырывающиеся со стволов автоматов. Стреляли со стоявшей в поле машины светлого цвета, с двух или трех стволов в сторону деревни, откуда тоже огрызались очередями. При первом же выстреле я буквально "телепортировался" за броню и высунув ствол взял на прицел то место где вспыхивали огоньки выстрелов. Через секунду ко мне присоединился Ветал и Саня Коновалов. Увидев наши действия взводный сразу заорал "Не стрелять!". Это вообще была его самая любимая команда которую нам доводилось слышать от него в экстремальной ситуации. Чуть замешкался Парамон перебегая на нашу сторону. Пассажиров остановленного нами буса мы отправили восвояси.
Было ясно что те кого мы искали перед нами. Они, видать, сунулись в деревню, а там им дали отпор. Перестрелка продолжалась может минуты две, после чего машина с потушенными фарами двинулась по полевой дороге в сторону трассы. Нас охватил азарт! Вот уж поистине на ловца и зверь бежит! Они должны были выехать на трассу метрах в трехстах впереди нас. Но в голой как стол пустыне мы не могли долго остаться незамеченными, поэтому действовать предстояло решительно. Мы предложили план:
Подъехать к ним метров на 100-150 пока они нас не видели (личный состав сзади за броней наверх за башню стрелка на случай попытки противника применить гранатомет), ослепить фарой-луной установленной на стволе башенного пулемета, врезать справа-слева парой очередей из КПВТ, что бы не рыпались и вынудить сдаться. В случае оказания сопротивления взвод на двух БТРах с полным вооружением, гранатометами и крупнокалиберными пулеметами просто разрезал бы эту легковушку пополам. Как бы не так!
Наше командование в лице командира взвода и начальника штаба явно не горело желанием ввязываться в стычку даже имея подавляющее превосходство в силе. Поэтому вместо приказа продвигаться вперед начальник штаба бросил фразу ставшую потом анекдотом: "Стоим, стоим, они сами к нам сейчас подъедут!". Произошло то чего и следовало ожидать. Не доезжая метров десять до выезда на трассу они нас заметили и начали разворачиваться. Мы бросились в погоню. Ситуацию осложняло то что наш БТР стоял мордой в другую сторону и нам предстояло еще развернуться. А БТР второго отделения под командованием НШ умудрился проскочить место поворота на полевую дорогу и умчаться по трассе метров на четыреста вперед. Машина бандитов успела отъехать уже метров на двести обратно в поле. В ночник было прекрасно видно как с потушенными фарами на одних габаритах она медленно продвигается вперед.
Видя что и наш БТР чересчур разогнался и вот-вот проскочит поворот я начал орать об этом Коту но тот меня не сразу услышал. Свернув на полевую дорогу мы начали медленно сокращать расстояние. Я видел как машина встала, видимо застряв метрах в трехста впереди. Слева от нас протекал арык, справа чей-то огород. Надо было поднажать, но наш КВ дал команду остановиться.
Дальше, не поедем дороги нет. – в наглую соврал он, не желая продолжать погоню. Взбешенный я слез в люк что бы он не слышал моих матов. Сидящий рядом Саня Коновалов поставил диагноз :
Зассали!
Мы потратили минут десять пока Кот сдавал задним ходом что бы выбраться на трассу. В ночник я прекрасно видел стоявшую в поле машину с потушенными фарами. Наверное бандиты ее бросили и дальше бежали пешком. К печальным размышлениям об исходе этой погони добавлялись невеселые мысли мы о том как мы будем воевать под командованием людей, не способных справиться даже с элементарной боевой ситуацией.
Но наши приключения на этот раз не закончились. У моего товарища Димы Забирова скрутил живот. Он жаловался на боли весь день и на выезд не поехал. Под вечер ему стало хуже, и санинструктор роты заподозрив приступ острого аппендицита связался с базой и вызвал медицинский вертолет. Нам надлежало вернуться и обеспечить для него безопасную площадку. Площадка была прямо на пустыре рядом с базой, то-есть в городе, что означало, что она по определению, безопасной быть не могла. Мы образовали периметр и перекрыли улицы ведущие к пустырю. Через несколько минут словно призрак с погашенными огнями прилетел американский "Черный ястреб". На подходе вертолета мы запустили пару сигнальных ракет, и бросили на место посадки пару сигнальных огней. Как потом оказалось этого делать не следовало американцы летают исключительно с приборами ночного видения, знали где нас искать и прекрасно нас видели и без ракет, наоборот мы на время ослепили их, и они на секунду включили прожектор. Сходу, безо всяких виражей и кругов над площадкой вертушка села, из десантного отсека выскочила группа прикрытия заняв позиции вокруг вертолета. Димона усадили в вертушку и она отбыла пробыв на месте эвакуации не больше минуты. Лихость с которой все это было выполнено в кромешной темноте меня удивила. Это был первый раз когда я наблюдал их вертолетчиков в деле.
А диагноз оказался ложным. Димон просто объелся американской жратвы, и прокатился на халяву.
Неделю спустя когда во время разгона беспорядков на автозаправке местные из толпы подстрелили водилу 3 взвода Валерку Митина по кличке "Бобер" они прилетели снова. Накачанный обезболивающим Валерка шутил когда его грузили в вертушку, на этот раз среди бела дня, в присутствии толпы местного населения. Это были наши первые боевые потери.
Из огня в пламя
К концу марта обстановка в стране сильно обострилась. Все чаще нам запрещали покидать территорию базы, и мы занимали там осадное положение. Потом начались слухи о последующем выводе нашего подразделения из Аль-Хая на основную базу в городе Аль-Кут. Особенно напряженными были последние дни в Аль-Хае. Все наши силы были брошены на охрану базы, вся наша деятельность за ее территорией была свернута. В первых числах апреля пришла информация о крупной атаке боевиков "Армии Махди" на базу то ли испанского, то ли итальянского контингента (точно не помню). И тогда же офицеры приехавшие Аль-Кута, сообщили что атакованные союзники просили помощи у украинского контингента но наше командование отказало. Это были всего лишь слухи, но слышать их было крайне неприятно. Но дальнейшее развитие событий к сожалению показало что это вполне могло быть правдой.
Наш вывод из Аль-Хая был намечен на 5 апреля. Несмотря на обострившуюся обстановку, мы не были этому особенно рады. В Аль-Хае командовал Дольф, он не задрачивал личный состав никому не нужными построениями, проверками, и прочей херней. Была только работа, к которой он относился очень требовательно, в свободное от работы время нас никто не трогал, единственное что приходилось иногда делать дополнительно – это заниматься укреплением обороноспособности базы и повышением живучести БТРов. В Аль-Куте всем правил комбат, что накладывало свой отпечаток на жизнь на базе Дельта. Он обожал различные построения, ежечасные переклички, походы строем, сборы, наклеивание бирок, и прочие прелести наших вооруженных сил, после выполнения которых не остается ни времени не сил на боевую подготовку. Больше всего нас раздражало, что все эти "загоны" процветали на фоне полного отсутствия у него профессиональной подготовки и способности управлять людьми на войне.
Все местные к тому времени уже знали что мы покидаем город. Бойцы роты ICDC спрашивали нас про это практически каждый день. Последнее время мы заступали в наряд по охране базы вместе с ними, стажировали. Постоянное присутствие вооруженный арабов у нас спиной заставляло нервничать. Не было уверенности что во время нападения они не ударят нам в спину. Если бы это произошло наше подразделение было бы уничтожено за считанные минуты. Утром 5 апреля я стоял на посту на Крыше-2. Часов в семь утра, из машины крутившейся по району мы услышали голос усиленный громкоговорителем. Из потока непрерывной арабской речи можно было разобрать только слово "Юкраниа" что означало украинский. Стало ясно что речь идет о нас. Напротив нас находилось две школы – мужская и женская, и я обратил внимание, школьники не идут в школу в обычное для этого время. Это были явные признаки надвигающейся угрозы. Спустя полчаса после появления машины напротив базы начала собираться толпа, что-то гневно выкрикивающая. В сторону базы полетели первые камни. Зазвенели разбитые стекла. Мы не стреляли. Командование запретило что либо предпринимать. Для поддержки нашего вывода с базы Дельта прибыло подкрепление, во главе с замкомбрига полковником Хмелевым, и несколькими офицерами штабы бригады. Разумеется приехал наш комбат. Но даже прибытие многочисленного подкрепления не остудило рев толпы. Каменный град нарастал. Низкий забор не мог защитить от него. Спустя несколько минут на базе не осталось ни одного целого стекла. На 129-ом БТРе камень повредил прицел пулемета. Загрузив под каменным дождем свои вещи мы начали готовиться к выезду. В толпе были явно видны лидеры руководящие процессом. В конце улицы появились какие-то автобусы, судя по всему собираясь перекрыть нам путь. Вообще этот беспредел показывающий нашу "никчемучность" сильно бил по самолюбию. Проходя мимо группы старших офицеров 6-й бригады я услышал как один полковник сказал: "Сюда бы взвод ОМОНА", но он забыл добавить что таком взводу прежде всего понадобятся офицеры способные отдать команду "Фас!", а там бы мы и без ОМОНа разобрались, толпа то была, главным образом подростки лет четырнадцать. Вместо этого они попытались направить парламентера с коробкой сухпаев, что бы задобрить толпу. Консервные банки арабы презрительно вернули нам вместе с камнями.
Дальше стало еще интересней. Желая видимо блеснуть дисциплиной и порядком в отряде перед вышестоящим начальством комбат объявил построение во дворе базы ВСЕГО личного состава для инструктажа перед маршем. О том что инструктаж можно было провести внутри здания со старшими машин, они даже не додумались. Напомню, что с крыш близлежащих зданий до которых было где 100 где 200 метров весь двор просматривался как на ладони. Выстроили нас прямо как на расстрел. Духи видимо сами не ожидали от нас такой дури, а то бы перестреляли в этом дворике весь батальйон. В общем стоят пацаны под каменным дождем наклонив головы в касках в сторону откуда камни летят и лишь тихо матерятся когда по ним попадают и слушают как полковник Хмелев доводит порядок построения колонны, потом частоты для переговоров, скорость и дистанцию на марше, и т.д., в общем все строго и строго по Уставу. Досталось тогда стоявшим справа, но обошлось без серьезных травм. Когда эта канитель наконец закончилась мы разбежались по машинам. Мы покинули город под улюлюкание арабов, без стрельбы, а духи сняли этот сюжет на видео и показали потом по "Аль-Джазире" под названием "Как украинских миротворцев выгоняют из Аль-Хая".
Рассказ Омара
Здесь следует сделать небольшое отступление, и рассказать о том что произошло дальше в Аль-Хае, после того как мы покинули город. Мы узнали об этом из рассказа нашего переводчика Омара жителя Аль-Хая, которого встретили пару месяцев спустя. Боевики пришли в город 3-4 числа. На тот момент их было около 200 человек. Атаковать они нас не стали, поскольку мы им ничем не угрожали и в любом случае уже покидали город. Наоборот из нашего ухода он сделали красивую "пиар-акцию". Когда же мы, ушли они явились на базу вооруженные до зубов и потребовали бойцов ICDC пустить их внутрь. Те сначала пытались возражать, особенно один сержант, который даже врезал по морде кому -то из духов. Но боевики заявили что убьют их самих их семьи, и всех и родственников, и в итоге, сломив волю ICDC, вошли на базу. Они разоружили солдат ICDC и конфисковали весь их арсенал, всего им досталось около сотни автоматов, несколько РПГ-7 и куча патронов. Некоторые гвардейцы перешли на их сторону.
Над Аль-Хаем контроль был полностью утерян. Американцы не могли отправить туда свое подразделение для наведения порядка. 4 апреля начались бои в Наджафе и Фалудже, а спустя еще несколько дней восстание охватило все крупные города на юге Ирака. Аль-Хай на несколько месяцев превратился в бандитский анклав, куда съезжались боевики со всей провинции Васит, проводили там совещания, залечивали раны, и вообще чувствовали себя вполне вольготно. Вооруженные группы не таясь бродили по городу, палили в воздух из автоматов, взымали "революционный налог" с лавочников и торговцев и торговали оружием прямо на улицах.
На базу Дельта мы добрались без приключений. Комбат заявил что мы не закончили службу в Аль-Хае и теперь будем ездить туда на патрули из Аль-Кута. Это вызывало большое сомнение. Если мы не смогли действовать имея базу в Аль-Хае, где можно было в случае опасности укрыться или наоборот выслать помощь попавшему в беду патрулю, эвакуировать раненных, занять оборону и хоть как-то держаться до прихода подкрепления. Но если послать два БТРа патрулировать другой город на 60 км отрыве от основных сил, то попади они в засаду к моменту прихода помощи, от взвода остались бы только головешки.
База Дельта располагалась за чертой города на другом берегу притока реки Тигр. Но в самом городе несли службу по охране администрации провинции Васит, мэрии, а также патрулировали три взвода 3-й роты под командованием капитана Семенова (радиопозывной Лавина-100), грамотного в военном отношении офицера, но безжалостно дрючившего личный состав в хвост и в гриву. Они дислоцировались на базе СИМИК на другом берегу Тигра. Не успели мы разгрузить вещи с грузовиков как от них начала поступать информация о том, что по городу разгуливают вооруженные люди с гранатометами. Накануне в Аль-Куте якобы был обстрелян джип спецназа "Дельты" который вел разведку в городе.
Было принято решение отправить наш взвод на усиление трем взводам 3 роты. Я дополучил "Мухи" и мы тронулись. От въезда на базу Дельта до базы СИМИК по прямой было всего метров 700, но что бы туда добраться нужно было сделать петлю вдоль реки и проехать через три моста. От силы десять минут езды. Добрались без проблем. На СИМИКЕ чувствовалось сильное напряжение. По словам наших парней боевики вооруженные автоматами и гранатометами ничуть не таясь и даже рисуясь, разгуливали вдоль реки, делая угрожающие жесты в сторону наших. Но не стреляли. Наши снайпера держали некоторых на прицеле, но команды на открытие огня не было. Ночь мы простояли на берегу реки. Все было спокойно, но очень холодно, что заставляло нас периодически лазить внутрь БТРа погреться. Лишь раз на противоположном берегу я разглядел в ночник как группа вооруженных людей приехавших на пикапе спешилась и зашла в ворота мельницы – высокого серого здания. На мой доклад оперативный дежурный сказал что это могут быть и полицейские и посоветовал "Усилить наблюдение". По утро к нам в БТР заглянул офицер третьей роты (в темноте я не смог разобрать кто). Спросив сколько нас человек, он сказал что правее нас находиться крайний пост где дежурят его люди и несколько гвардейцев ICDC.
На местных надежды нет, – сказал он предельно серьезным тоном, – они сегодня уже сбегали с поста когда приходили боевики, – вы ж не сдрейфите, поддержите?
Но ночью ничего не случилось.
Ну а утром нас отправили на базу Дельта за едой. Когда мы на двух БТРах и с Уралом нагруженным продовольствием подъехали на первое КПП в городе уже кипел бой, и у нас уже были потери. Доносились частые взрывы РПГ и грохот крупнокалиберных пулеметов. Звуки легкого вооружения тонули в грохоте оружия крупных калибров. На въезде напротив точки разряжания оружия стоял подбитый из гранатомета БТР разведроты. Выстрел гранатометчика пришелся в переднюю часть БТРа в левый борт. Несмотря на то что борт был экранирован деревянным ящиком с землей, защита оказалась недостаточной, граната задела угол ящика, и прожгла в броне дырку, как мне тогда показалось размером с кулак. В результате смертельное ранение получил пулеметчик Руслан Андрощук. Трудно описать те ощущения которые мы тогда ощутили. Пока наш командир взвода советовался с начальством мы включили рацию ЗКВ Сереги Бондаренка настроенную на батальонную частоту. В эфире творился полный хаос. Кто говорил и кому было понять трудно поскольку в половине случаев позывные просто не назывались все это вплеталось в сплошную какофонию выстрелов и разрывов. Навсегда врезалось в память несколько фраз:
Они нас гранатами закидывают козлы!!! Эти пидоры нас гранатами закидывают!!!
Справа гранатометчик! Х-ярь его!!!
У меня уже три калеки здесь! Что мне делать?
Уе-ай оттуда!!!
Пошел на х…!
Я тебя понимаю, но уе-й оттуда!
Где твои люди?!!
Смотри они по камышам, по камышам проходят!!!
Было видно что кое-кто уже ударился в панику, а кто то наоборот сохранял практически ледяное спокойствие.
Несмотря на то что следовало бы поберечь батареи, мы не могли побороть искушение и выключить радиостанцию. Всем было понятно, что надо ехать, помогать нашим, но только куда? На Симике тоже ведут бой, а мост ведущий к ним якобы заминирован, и подходы к нему простреливаются из РПГ. Из эфира мы поняли что Дольф заблокирован где-то на мэрии с небольшой группой бойцов. Но где она находиться не представлял. Спустя минуту другую мы наконец получили приказ: "Езжайте в город помогайте нашим"! Бросив Урал с продуктами на КПП мы начали выдвижение двумя БТРами.
Война по зубам не каждому…
И тут началось то чего все так боялись но что должно было неизбежно случится под командованием нашего командира "Ястреба". Он засунул всех, включая филинов внутрь БТРа и приказал закрыть все люки. К счастью этот приказ никто не стал выполнять поскольку мы знали что сделает с нами избыточное давление кумулятивной струи в случае попадания из РПГ. Мы отъехали метров на триста от базы и уже подъезжали к въезду на первую дамбу когда сквозь бойницу я увидел вспышки на крыше одного из зданий во дворе которого росло большое разлапистое дерево. Несколько пуль взбили фонтаны песка у нашего БТРа, следующие звонко ударили о броню. С мешков которыми был экранирован борт полетела земля.
По нам ведут огонь! – крикнул я - Огневая точка – Третий дом по улице, с крыши рядом с большим деревом! – лучше я бы этого не делал, но сработал рефлекс. Огонь стрелкового оружия не мог нам повредить. Нет что бы увеличить скорость, БТР встал как вкопанный на совершенно открытом месте. Дальше – хуже. Вместо того что бы скомандовать "ОГОНЬ"! – Взводный прикипев к командирскому прибору наблюдения спросил:
Где? – Этот чертов КПН сроду никто не чистил, и он так забит иракской пылью. После боя я посмотрел – в НЕГО НИХРЕНА НЕ БЫЛО ВИДНО!!!. К тому же БТР стоял под таким углом что прибор просто не поворачивался туда. Нас продолжали обстреливать На этот раз это увидели все кто сидел по правому борту. Теперь стреляли еще и с крыши углового здания, а также из под стоящего бензовоза. Когда по броне звякнуло еще несколько раз взводный сделал то, за что потом его возненавидел весь взвод. Вместо того что бы принять решение самому, вопреки здравому смыслу и всем инструкциям по применению силы, согласно которым он был обязан сразу же дать команду на открытие огня, он начал вызывать оперативного дежурного по батальйону:
695…
На прийоме…
695, я Ястреб, попал под обстрел разрешите открыть огонь?
Но 695-й видимо или не услышал, из-за галдежа в эфире, либо не захотел отвечать, здраво рассудив, что командиру на месте должно быть виднее..
695, Прийом? 695, я Ястреб прийом, 695, огонь разрешаешь? – продолжал надрываться в рацию КВ. И нам:
Миша (наш пулеметчик КПВТ), ты видишь? Я ни хрена не вижу!
Но мы то видим!!! Разве этого недостаточно? Тут нас выручили американцы. Два Хаммера стоявших правее нас видимо увидев что мы попали в переплет при этом сами ни хрена не стреляем, врезали со своих крупнокалиберных пулеметов, возле углового дома земля взорвалась фонтанами песка. Миша увидев куда лупят американцы и видимо поняв что если сейчас же не преломить ситуацию это может кончиться плачевно для всех заорал:
Вижу!
Только после этого Ястреб родил команду.
Помню огромное чувство облегчения, и радостной ярости в ту секунду когда я нажал на спуск. Уж очень не хотелось быть беспомощной живой мишенью. Мы влупили с правого борта по всем местам откуда велся огонь. Стрелять было неудобно, мы мешали друг другу. В этот момент я поблагодарил бога за то что рискнул втайне от начальства пристрелять автомат. Что-то черное свалилось с крыши с того места где я в первый раз увидел огневую точку. Кого-то, похоже, завалили. Огонь в нашу сторону на время затих.
Прямо напротив нас по подразделениям находившимся в городе били духовские гранатометчики. Самих стрелков не было видно, но их позиции были четко видны по поднимавшимся облакам пыли и белого дыма. Если уж взводный решил тут стоять, то следовало хотя бы съехать с дороги, пока кто-то из них не развернулся и не влупил по нам. Это позволяло прикрыться насыпью и немного уменьшить силуэт нашего БТРа. За насыпью можно было бы высадить и пехоту.
Но взводного видимо перемкнуло и происходящее далее вообще не лезло ни в какие ворота. В ответ на это предложение он заявил:
Нельзя брат мы там застрянем. (Был у нас в роте случай когда преследуя какую-то машину БТР слетел с дороги в сторону реки у увяз практически до половины. У взводного видимо развилась фобия на это счет). Не веря собственным ушам я распахнул люк и уставился на землю рядом с дорогой. Обычный твердый грунт, в пыли видны следы колес БТРов и БРДМов, Более того в ста метрах правее спрятавшись на насыпью стоят два американских джипа, хоть бы на сантиметр просели. Об увиденном я немедленно доложил командиру, но тот продолжал настаивать на своем. Застрянем и все!
Более того он почему то приказал развернуться и ехать обратно. Мы проехали метров тридцать и снова встали посреди дороги. Увидев наши непонятные маневры духи снова открыли огонь в нашу сторону. И снова непростительно долго командир не разрешал стрелять. Наконец сосредоточенным огнем двух КПВТ и стрелкового оружия мы снова заставили духов заткнуться. В этот момент Миша срезал огнем гранатометчика некстати выскочившего из-за укрытия. Из ствола его гранатомета вывалилась граната. Пороховой заряд загорелся, наверное пробитый трассером и она завертелась волчком, разбрасывая искры. После того как на него начал орать весь десантный отсек командир наконец согласился что лучше все таки съехать с дороги.
Немного прикрывшись насыпью мы почувствовали себя увереннее. Среднее расстояние до ближайших домов из которых по нам велся огонь было метров 350-400, то есть достижимое для гранатометного огня. Тем не менее взводный продолжал мариновать нас в машине, что снижало нашу огневую мощь поскольку стрелять мог только борт обращенный в данный момент к противнику. Особенно хреново было Максу со своей СВД он просто не мог развернуться внутри. К тому же мы плохо контролировали обстановку вокруг себя. Хорошо хоть что сзади справа была территория базы, слева сзади метрах в 500 кучно располагалось несколько домов но никакой активности противника с этого направления не наблюдалось. То есть за тыл можно было быть более менее спокойным. БТР второго отделения в этот момент оказался левее. Правый фланг прикрывали первый блокпост и два американских Хаммера "Дельты". У американцев было несколько стрелков, два тяжелых пулемета и снайперская пара. Этих огневых средств было более чем достаточно. Нам тут в принципе было делать уже нечего. Подавив обстрелявшие нас огневые точки мы должны были выполнять приказ и ехать дальше, но у командира было другое мнение этот счет.
Судя по интенсивности стрельбы и радиопереговоров бой в городе вступал в самую яростную фазу. Разрывы РПГ звучали один за другим. Духовские гранатометчики обстреливали наших стоявших между второй и большой дамбой через Тигр. Самих стрелков не было видно, (они находились в небольшой яме) но их позиции отчетливо демаскировались облаками белого дыма, и тучей пыли поднимавшейся от выстрелов. Не видеть их мог только слепой. Они работали от углового дома возле которого торчал заметный ориентир – три высоких пальмы, и из небольшого сада правее здания школы. Из эфира тоже постоянно слышались целеуказания в этот район. Мы предложили обстрелять их из РПГ и ГП-25, поскольку стрелковым оружием их было не достать, видимо в этот момент он заорал то от чего у меня волосы встали дыбом!
Куда ты собрался стрелять? Ты в тюрьму сесть захотел?
На секунду повисла пауза. Между строк это воспринималось как "Ты хочешь что бы я из-за тебя в тюрьму сел?". Эти слова ясно показали что командир до сих пор отказывался понимать очевидное – игры в "миротворчество" закончились началась война и действовать надлежит соответственно. "Не спросят ли с меня потом за это?" – эта мысль читалась во всех его поступках. Стало ясно что ни в какой город мы дальше не поедем, и ни приказ командования, ни чувство ответственности, ни даже то что в городе вел бой его друг Дольф не заставят нашего командира продвигаться дальше. Более того опасаясь как бы кто-то не услышал в эфире его позывной, он перестал выходить на связь со второй машиной, не говоря уже о связи с вышестоящим командованием. Напрасно пытался докричаться до него Сашка, командир второго отделения, стремясь получить хоть какую-то команду. Словно приклеившись к ПНу он делал вид что не слышит ни рации: "Ястреб", я "ястреб-2", что мне делать"? ни наших издевок: "Какого хрена мы тут стоим?". Как Саня потом рассказывал, – Я просто плюнул, и понял, что рассчитывать придется на себя.
Что должен в первую очередь сделать командир что бы принять решение? Он должен оценить обстановку. Для того что бы ее оценить нужно было как минимум осмотреться, а как же ее оценишь если нет сил высунуть голову из БТРа, а изнутри ни фига не видать? Мы намекали ему что нужно хотя бы связаться с теми кто вел бой в городе, что бы они хоть примерно сориентировали его, где стоят они, где противник, в какого направления ведется обстрел. И куда нам лучше подъехать что бы им помочь. На фоне этого бардака меня поразило как грамотно и спокойно работал командир второго отделения.
Этот 20 летний пацан, подписавший контракт сразу со срочки мог бы дать фору многим офицерам. По крайней мере было видно что башка у него варит в пять раз быстрее и командовать он не боится. Не дождавшись вразумительных команд от взводного он высунулся из люка, осмотрелся, нашел в ста метрах левее нас пустующий капонир, загнал туда БТР, почти до половины спрятав его за насыпью, высадил пацанов, смотрю я как они укрылись - милое дело. Справа БТР, слева и спереди насыпь капонира, ну натуральный окоп.
От огня нашего пулемета загорелся бензовоз припаркованный в начале улицы. В небо устремился столб черного дыма. В самом доме тоже начался пожар. Видимость сильно ухудшилась, чем не преминули воспользоваться духи. Огонь их гранатометов усилился. В нашем БТРе назревал бунт. Макс решил вылезти наверх и, спрятавшись за открытым люком начал вести наблюдение. Должен сказать что нам повезло с оптикой. Помимо Макса со своей СВД и Михи с его пулеметом было еще два бинокля – один командирский, и мой личный. Это позволяло нам существенно увеличить эффективность наблюдения за полем боя. Вскоре Макс наконец увидел свою цель и доложил об этом, но пока командир "думал", цель скрылась. Макс сделал выводы и в следующий раз сразу заорал "Огонь!!!" и начал стрелять, пораженный им боевик упал, но по его целеуказанию открыли огонь и остальные. Добавили жару и американцы. Три крупнокалиберных пулемета и несколько автоматов бьюшие в одну точку… Короче, когда пыль осела от боевика ничего не осталось. Но командир команды так и не дал. Лишь когда стрельба прекратилась он спросил:
Парамон ты стрелял?
Да…
Молодец.
Это был последний результат который дал наш взвод в этом бою. В дальнейшем мы еще несколько раз открывали огонь, но в целом наши последующие действия были мало эффективны. Духи на виду не показывались, и по нам огонь не вели. Мы стояли на том же месте изредка переезжая вправо влево и практически не открывали огня. Примерно через два часа боя у нас появилась воздушная поддержка. Сначала, над городом кружили польские вертолетчики, чуть позже к ним присоединились два "Апача", а высоко в небе барражировал американский штурмовик выпуская тепловые ловушки. Не обошлось без курьезов. В ходе боя неоднократно проходила информация что боевики используют для подвоза боеприпасов гражданские машины, потом Миха увидел как в районе горящего бензовоза бегут какие-то мужики с чем то металлическим в руках. Не долго думая, он нажал на гашетку. Оказалось что это пожарные приехали тушить бензовоз. Как он ни в кого не попал тогда ума не приложу. Пули взбили насколько фонтанов вокруг них, но никого не задели. Стоявшие правее американцы видели пожарную машины из которой они выскочили, и закричали нам что бы мы прекратили огонь. Впрочем пожарные тоже оказались "в пушку". Насколько дней спустя когда Дольф проводил зачистку зданий из которых нас обстреливали из здания пожарной части выгребли целый арсенал.
В итоге у нас лопнуло терпение, мы вылезли из БТРа и укрылись за его броней. Взводный продолжал сидеть внутри. Стрельба несколько раз разгоралась, то снова затухала. Боевики пополняли боекомплект, и все начиналось снова.
Примерно в четыре часа вечера метрах с 70 от второго БТРа раздался хлопок, облако пыли разбежалось, словно круг от брошенного в воду камня. Через пару секунд еще один взрыв. Метров на 30 ближе. Миномет. Санек в темпе сменил позицию и больше к нам ничего не прилетало. Духи перенесли огонь на СИМИК.
Мимо нас по дороге на базу проехали БТРы разведроты, пара "Бардаков" военной полиции и 6 БТР нашей роты. "Дольф" наконец собрал всех вместе. Воспользовавшись паузой мы мотнулись на 1 КПП и пополнили боезапас. В это время в лагерь прибыли представители Армии Махди с просьбой провести переговоры. "Договариваться" они предлагали в Аль-Куте в здании полицейского участка рядом с большой дамбой через Тигр. Разговор с ними вел генерал Собора зам комдива и комбриг Островский.
Кто дает гарантии безопасности? – спросил генерал.
Даем, даем, – уверили его боевики. Этот эпизод хорошо показан в документальном фильме Цаплиенко "На линии огня". Вот это поржали мы с этих гарантий тогда. Нашел кому верить… Я понимаю пришел бы полевой командир к нам на базу и сказал: наденьте на меня пояс со взрывчаткой и возьмите в руки дистанционный пульт от детонатора. Если я нарушу слово нажмете кнопку. А еще лучше, привел бы семью свою, дочерей да жен, – вот вам семья моя, если с вашими что-то случиться отрежьте им головы, – вот это гарантии, да и то не стопроцентные. Поехал Собора на переговоры. Сопровождал его взвод Беркута. Дальнейшее вкратце расскажу с его слов:
"Выехали мы, джип генерала между двумя БТРами", на первой машине старший я, на второй Гепард (офицер управления батальона). Сижу сверху по-походному. Мимо элеватора проезжаем, я во дворик мельком глянул, и ох-ел. Их там человек 30 и каждый третий с РПГ, и на улицах тоже из-за углов выглядывают. Точно, думаю, это добром не кончиться. Сяду-ка я лучше по боевому… Только подъехали мы к участку, генерал уже из джипа вылезти успел как врежут по нам… Граната в метре над БТРом… – Огонь!!! – ору своим, и генералу, – "В машину быстро Блядь!!!", а сам про себя считаю так, две секунды ему на перезарядку, Один, Два, это сейчас он целиться, Три, учитывает ветер, Четыре, берет поправку на скорость, Пять – выстрела нету, шесть нету, семь, а мы уже к последней дамбе подьезжаем, и ху-рим из всего что есть. РПГ – Ба-бах!!! – мимо, Ба-бах!!! – только мы повернули, а граната рядом пролетела.
Завалили кого нибудь?
Не знаю, судя по тому что говорят пацаны, моя машина человек пять. Одного гранатометчика Шах (пулеметчик 3-го взвода…) ну буквально напополам перерезал… сам видел. Короче ну его на хрен такие переговоры. Уж лучше война, повезло что быстро ехали, а то бы труба…
А вторая машина?
Не знаю. Во второй машине старшим ехал Гепард, втупил… стрелять не разрешал, пока не увидели что я стреляю… Спросил я потом пацанов в БТРе, рассказали они как он воевал: – высунул автомат в бойницу, выпустил рожок не глядя одной непрерывной очередью…Зато после боя рассказывал: Я, пять человек завалил,.. еще через пару дней, – ну троих точно, еще через неделю, – одного точно убил и еще двоих ранил…
Сколько примерно человек стреляло по вам тогда можешь сказать?
Точно сказать трудно, но судя по плотности огня, нормальное количество огневых средств…
А прикинь бы Собору завалил
Товарищам из моего взвода, таким офицерам как Дольф, Уокер, Беркут, которые еще не забыли зачем они носят офицерские погоны, а также светлой памяти погибших по вине тупорылого командования посвящается…
Украинская армия в Ираке: как все было на самом деле.
Все имена и радиопозывные приведенные здесь подлинные, эти люди узнают себя.
Решение поехать на войну созрело у меня давно. На гражданке я изнывал от скуки, работая охранником в одной из частных фирм, и срочку вспоминал с некоторой ностальгией. Я уже начал было собирать манатки в Чечню (как раз закон приняли), но тут в высших политических кругах Украины созрело решение о необходимости отправки военного контингента в Ирак для участия в "Стабилизационной операции". Я подписал контракт не задумываясь, в надежде что в Ираке я столкнусь с настоящей работой для солдата, про которую давно забыли в вооруженных силах невоюющей страны.
Подготовка.
Мне как и многим другим предстояло пройти трехмесячный курс переподготовки на базе воинской части А-0501 (Башкировка, Чугуевский район) где формировался 61-отдельный батальон 6-й бригады который должен был отправиться в Ирак в феврале 2004 года. Рассказ о нашем тренинге мог бы занять несколько страниц, но мне хотелось бы выделить суть.
Структура батальона: 3 роты по пять взводов. 17 человек на двух БТРах –взвод. Во взводе два гранатометчика, два снайпера, 4 ГП-25 1 РПК и 1 ПКМ. Отдельно взвод связи, взвод технического обеспечения и управление батальона. Всего около 370 человек.
Впервые я ощутил что нас пытаются подготовить как следует, но сразу бросился в глаза менталитет наших военнослужащих. Примерно как солдат так и офицеров абсолютно неадекватно оценивали сложившуюся в Ираке обстановку, они категорически отказывались признать что едут на войну. Поэтому занятия периодически херились. Были также и "фанаты" серьезно настроенные на предстоящую миссию. Как я в последствии убедился только на таких людей и можно рассчитывать при выполнении боевой задачи.
Плюсы: Нормальные условия для проведения занятий. Никаких хозяйственных либо строительных работ, даже в наряд по роте в последствии поставили срочников, что бы мы не отвлекались от занятий.
Приемлемый полигон и "миротворческий городок" для отработки задач по патрулированию, несению службы на блокпостах, КПП, охране важных объектов. Шесть фанерных домиков расположенных в правильном порядке весьма отдаленно напоминали настоящий населенный пункт, но позволяли отрабатывать самые элементарные задачи: продвижение патруля по улице, взаимодействие штурмовых групп, вход в помещение, прохождение дверных проемов и т.д.
Минусы: Есть в нашей армии термин максимально точно и емко обозначающий все недостатки нашей системы. Имя ему – "Армейский долбоебизм". Эта зараза пронизывающая насквозь вооруженные силы и нет от нее спасения. И порожден он другой главной проблемой нашей армии – имя которой "страсть к очковтирательству". Чем дальше тем более очевидным становился тот факт что слишком многие наши начальники вместо того, что бы сделать подготовку максимально емкой и насыщенной, всеми правдами и неправдами пытались создать ВИДИМОСТЬ такой подготовки, для вышестоящих начальников. Самостоятельные занятия по тактике часто херились как солдатами таки офицерами.
На занятиях по "миротворческой тактике" отрабатывалось несколько основных упражнений.
1.Пешее патрулирование в составе взвода, отделения с задержанием вооруженного человека, действия при попадании в засаду, при случайном боестолкновении или обстреле с дальней дистанции, отход под огнем
2.Патруль на технике. С возможным обстрелом или нападением из засады.
3.Охрана особо важных объектов.
4.Зачистка либо патруль в населенном пункте.
5.Несение службы на блок-посту.
Вся остальное отрабатывались в рамках общевойсковой программы боевой подготовки.
Не скажу что все было насмарку. Многие нюансы которые мы отрабатывали в последствии пригодились. Но как оказалось в последствии все 80% того что мы делали оказалось на практике неприменимо и приходилось поступать совсем по другому. В Ираке большему пришлось учится заново. У нас не оказалось НИ ОДНОГО инструктора который не то что был ранее в бою или хотя бы в зоне боевых действий но хотя бы участвовал в миротворческой миссии, которых кстати немало на счету Вооруженных Сил Украины. Элементарные вопросы ставили наших командиров в тупик. Например: пешее патрулирование в составе отделения. На практике это выглядело следующим образом. Вся дистанция "патрулирования" составляла примерно сто метров. Отделение двигается по дороге двумя колонами в шахматном порядке дистанция между военнослужащими метров 15-20. В конце маршрута кто-то из своих игравших роль злого парня показывался на дороге с оружием в руках. Его укладывали лицом на землю и обыскивали. Дальше несколько вариантов. Спокойный арест. Или перестрелка с набежавшими друзьями "злого парня". Как правило "наши" нападавшие действовали с головы колонны и начинали обстрел. Что говорит Боевой устав о такой ситуации? Отделение должно развернуться в боевой порядок в линию лицом к противнику рассредоточится 100 метров по фронту, не менее 15 метров друг от друга и т.д. (БУ сухопутных войск, отделение в обороне п. 61). Это в поле. Про такую ситуацию в городе там вообще ничего не сказано. (Зато сказано в массе других пособий и наставлений, надо только найти и почитать). Но наши инструктора нам настойчиво вбивали в голову. С дороги не сходить! Вокруг Мины! Но не развернувшись огонь могут вести только двое передних. У остальных первая двойка в секторе огня. Как же быть? Подхожу я с таким вопросом к замкомбата майору Бурлакову (командир взвода ничего внятного мне не ответил) и сразу вижу что загнал его в тупик. И вообще у него лицо такое будто ему это ****** не надо. И вообще никто не может ответить! Такая ситуация немного бредовая. Но так ли сложен ответ? Во первых нужно адекватно оценивать обстановку. Я не спорю, мин надо боятся. Но там же нет линии фронта как таковой. Ирак - страна пустынь. Где там ведутся боевые действия? В городах! И не в таких городах как в Великую Отечественную по которым проходит линия фронта. В городах люди живут, ходят на работу, на рынок, порой толпы на протолкнешься, дети бегают, гоняют в футбол. Какие там к черту мины на обочинах? И вообще на узких городских улицах не развернешься в линию, нужна совсем другая тактика, и она описана (Яковлев Б.Н. "Разведка в городе", Симонян Р.Г., Еременко Ф.И. "Тактическая разведка", И. Хеймонт. "Тактическая разведка в современной войне", можно найти информацию в военных журналах "Солдат Удачи", "Братишка" и т.д). Короче было бы желание. Или хотя бы чувство ответственности за людей которых ты повезешь на войну! Все прочитанное должно быть осмыслено на предмет того, подходит ли это к твоей ситуации. Идешь в патруль по незнакомому маршруту - поинтересуйся минной обстановкой вокруг. Но я не о тактике сейчас говорю, а о подходе к делу.
Особенно коряво всегда проходили занятия в учебной деревне. При выдвижении к населенному пункту нас все время норовили послать на противника прямо в лоб, причем просто так без всяких там специальных установок. Хотя с обратной стороны стены всех домов были глухими без окон и выдвижение оттуда было бы сопряжено с гораздо меньшим риском нарваться на пулю. Я только несколько раз видел как командир роты показывал бойцам как правильно, не подставляясь вести огонь из-за угла дома, и с какой стороны лучше огибать здание. Но разве этим должен командир роты заниматься? Это должен быть уровень среднего сержанта. То как проходили занятия показывало вопиющий непрофессионализм и отсутствие элементарных военных знаний. Даже правильно стать у окна и то могут далеко не все. Ярко запомнился один эпизод как один из четвертого взвода бежал к одному из домов и внезапно, прямо из двери появился "боевик" с пулеметом ПКМ, и метров с четырех засадил ему очередь холостыми патронами прямо в живот. От неожиданности тот упал на задницу. "Убили" его очень натурально у меня аж мороз по коже пошел. Но почему? Да потому, что двигался он прямо напротив двери, даже не пытаясь уйти в сторону. И никто не объяснял ему что так делать не стоит. Таких "ляпов" тысячи, и никто не пытался с ними бороться, проводить какой-то анализ, что-то менять в тактике.
Я знал пару человек из спецподразделения "А" и хотел им предложить провести у нас пару показательных занятий по теме бой в городе, но моя идея не нашла отклика у нашего начальства. Подавляющее большинство занятий проходило по принципу "Сделать все эффектно что бы понравилось начальству". Практическая целесообразность да и просто элементарный здравый смысл где-то на десятом месте. Приезжает телевидение - тут и холостых патронов дадут немеряно, и дымы и ракеты, а как никого нет, то хорошо если по десятку на брата, а то и вообще сосите фигу.
Огневая подготовка
Я был гранатометчиком. Хочу сразу сказать большое спасибо моим инструкторам ст. лейтенантам Дягтереву и Подгорному, которые вели у нас курсы. Они научили нас всему чему знали, и теперь я могу сказать РПГ-7 я владею неплохо. Но систему фиг поборешь. Первые недели две стрельб не было вообще. То гранат на складе нет, то придем на полигон, а поле не накрыто. Пару раз стреляли ПУСами, но от этой стрельбы толку. Потом в батальон зачастили проверки из вышестоящих штабов. Подход генералов мне нравился. Первый вопрос который они задавали - сколько раз стрелял и какие упражнения? Они пропесочили всех в хвост и в гриву и нам наконец привезли гранаты. Стреляли мы строго как положено по наставлению по белому квадрату из марли на деревянной раме. Сначала с дистанции 300 м. Короче такая стрельба даже отдаленно не напоминает реальный бой. Но что самое хреновое, что мишень оказалась никудышняя. Как только мы научились попадать, первые несколько выстрелов разваливали ее к чертовой матери и остальные стрелки либо жгли гранаты "куда-то туда", либо ждали пока починят мишень. Если днем еще можно было как то прицелиться, то ночью это был просто перевод выстрелов. Стрельбищная команда не успевает эту мишень ремонтировать, да и вообще ремонт дело долгое, а на дворе мороз, зима. Пацаны с ноги на ногу прыгают, у всех сопли до пояса, и одна мысль – отстреляться бы быстрее, да в казарму. Хорошо еще что начальство не смотрит, да дело быстро идет. А если при начальстве, да все по правилам? О, тогда это вообще цирк. На что начальство смотрит? Учебные места "не менее пяти". Флажки красные, белые, не дай бог забыть - стрельбы не будет, тетрадь по мерам безопасности - не дай бог кто не расписался, но самое главное - нарукавные повязки у офицеров и конспекты. Вот что на первом месте. Такая стрельба "По уставу" растягивается втрое дольше обычного и выстрелить каждый успевает от силы по одному упражнению. А как можно было бы сделать? Группа большая - разбить надвое и сделать стрельбы не два раза в неделю, а четыре. На улице "- 20", все вопросы (выверка, разборка-сборка, изготовка, теория) не касающиеся проведения практической стрельбы отрабатывать в классе - не хер людей морозить, не в Арктику готовимся. Пришли на полигон отстрелялись - ушли. На следующий день поменялись группами. Мишень разваливается - на фиг ее, а на ее место остов какого-нибудь старого БТРа или БМП. По нему инертными гранатами можно годами стрелять и ни фига ему не будет. Да куда там! Есть расписание занятий утвержденное командиром батальона, от него ни на шаг. Раз в конспекте указано занятие по огневой место - полигон - значит там и разбирайте свои гранатометы и изготовку тоже там тренируйте. А всю списанную технику и вообще все железяки давно украли и на металлолом продали. Да молодых офицеров командование само загоняет в такие рамки, что весь смысл боевой подготовки зачастую утрачивается. Они матерятся, но плетью обуха не перешибешь.
Пока были сборы гранатометчиков совсем не уделялось времени упражнениям с АКС-74, да и в последствии специалисты (снайпера, водителя, пулеметчики, КПВТ, стреляли из АКС явно недостаточно). Во время подготовки за нами не были закреплены автоматы, и на занятия по тактике тоже приходилось таскать гранатометы, хотя смысла в этом я не видел и тогда, и тем более не вижу сейчас, после Ирака. Забегая вперед, скажу что так и не выстрелил из РПГ ни разу за все время службы в Ираке, зато "Калаш" приходилось применять неоднократно. На войне у тебя всегда с собой автомат. Ты с ним спишь, ешь, ходишь на построение, и из него тебе придется стрелять в первую очередь, что бы защитить, себя и своих товарищей, а уже потом, если будешь жив, может быть ты найдешь себе цель и для РПГ. На тактику я всегда старался взять АКС и "холостился" с ним при каждой возможности. В последствии это мне сильно пригодилось.
Второе больное место это пристрелка автоматов. К сожалению нам не дали возможности пристрелять свое оружие ни во время подготовки, ни когда мы попали в Ирак. О результативности, а значит и целесообразности тренировки при стрельбе из автомата который бьет в сторону с отклонением в полметра я умолчу.
Тем не менее трехмесячные тренировки позволили поднять индивидуальный уровень подготовки солдат до приемлемого, позволившего в последствии справиться с большинством поставленных задач. Например наши снайпера Кекс и Макс безошибочно попадали в пятак со ста метров, и в головную мишень с пятиста. Водителя катались почти круглосуточно, пулеметчики КПВТ тоже вполне уверенно владели своими машинами, а гранатометчики могли поразить цель если не с первого, то со второго выстрела даже при сильном ветре. Но в боевом слаживании и тактике подразделений большую часть проблем так устранить и не удалось.
Война
14 февраля 2004 года. Отправка. В Ираке уже управление батальона и командиры рот принимают дела у наших предшественников. Приземляемся на аэродроме близ города Талил. Два "Апача" прикрывают посадку.
За бортом + 17. Прямо на взлетном поле мы получили бронежилеты, каски и оружие - автоматы АК-47 и АКМ иракского производства и по два рожка на брата. С этим оружием мы должны были добраться до главной базы украинской армии в Ираке расположенной в городе Аль-Кут. Там мы его сдали и взамен получили штатное.
Что бросилось в глаза в первые минуты пребывания в Ираке? Как мне тогда показалось – все совсем другое. Почва – в основном песок и глина, на севере каменистая. Другой воздух, гораздо суше и пахнет пылью, другие цвета доминируют - желтый, оранжевый, желто-серый налет имеет даже листва – на все садится всепроникающая пыль, деревья, – в основном финиковые пальмы, а также редкие разлапистые кусты и верблюжья колючка, хотя местами присутствуют сосны или какие-то их разновидности. Дома - одно двухэтажные местами каменные - из необожженного кирпича, тоже желтого цвета, местами глиняные. Нищета, везде полно мусора, вдоль маршрутов колон бегают оборванные дети с воплями "Mister give me pepsi, give me water". Неопределенного возраста женщины в паранджах, лицемерные улыбки или откровенно озлобленные взгляды молодых мужчин, вот первые впечатления по дороге из Талила в Аль-Кут.
И еще запомнились дембеля – солдаты 5 бригады. Я впервые увидел их в аэропорту. Они сидели верхом на БТРах, готовясь сопровождать нашу колонну. Все запыленные, с таким же запыленным оружием в руках, потрепанная выгоревшая форма, загоревшие лица, уверенные с небольшой ехидцей взгляды. Все это выглядело так "по-киношному", что даже не воспринималось как реальность.
Вечер на базе "Дельта" (Аль-Кут) Абсолютный шок от посещения столовой. Меню как в ресторане: мясо, салаты, свежие фрукты, соки, мороженное, пирожные все в ассортименте и всего до отвала – бери не хочу. После тех помоев которыми нас кормили во время подготовки – просто праздник (на питание на одного солдата коалиции выделялось 20 баксов в день) Ни фига себе питается коалиция!!!
На РАО получили оружие. Я получил РПГ-7Н, 1ПН-58, 4 рожка патронов и автомат АКС-74У. Через три недели я сменил его на АКС
Батареи к ночникам умерли еще за царя гороха, новых не выдали, я пытался приспособить запасенные из дому "кроны", но габариты, этих устройств и специфика наших действий предопределила им законное место под койкой в казарме. Мы пользовались американскими ночными очками.
Бронежилет "Корсар М3", несмотря на хорошие защитные свойства (кевлар держит пулю ПМ, в проекции стальных пластин держит бронебойную пулю из СВД), все же слишком тяжел. Когда поверх него одеваешь разгрузку с боезапасом, берешь гранаты, и ВОГи становишься немобильным, каждый раз когда спрыгиваешь с БТРа думаешь как бы ноги не поломать. Быстро упасть, перекатиться, забудьте - покалечитесь. Боезапас 4 рожка явно не достаточен для ведения боевых действий, поэтому каждый стремился разжиться дополнительными магазинами, гранатами и т.д, Причем если младшие офицеры относились к этому с одобрением, то высокое начальство дрючило попавшихся в хвост и гриву, и регулярно устраивало пересчеты боеприпасов стремясь понять сколько же левых патронов находиться у солдат:
На утро выехали на базу "Чарли" в город Аль-Хай, где предстояло нести службу. Задачи – контроль обстановки в городе, демонстрация присутствия, патрули, помощь местной полиции и роте IСDC обеспечение безопасности колонн в нашей зоне ответственности, изъятие незаконного оружия и т.д. Численность личного состава 60 человек.
База в городе Аль-Хай находилась в здании спортивной школы на окраине города и по периметру была огорожена невысоким, где-то в рост человека кирпичным забором. Со всех сторон ее окружали традиционные главным образом двухэтажные здания, с крыш которых просматривалась, и соответственно простреливалась практически вся территория нашей базы. Само здание школы было довольно прочным, но не очень подходящим для обороны, окна находились низко, эффективно простреливать близлежащие улицы и окружавшие нас дома мешал забор. Более менее эффективный огонь мы могли бы вести с крыши, но она была очень слабо защищена. Всего два пулемета противника на крышах близлежащих зданий с фронта и фланга несомненно сделали бы положение для стрелков на крыше очень тяжелым если не фатальным. В довершение ко всему попасть на крышу можно было через единственную дверь, которая также могла простреливаться противником с фронтальной стороны. Не знаю чем руководствовалось командование пятой бригады, подбирая для базы такое здание в прямо в городе, наверное боевики предложили, что-бы было проще нас атаковать. В общем предстояло многое сделать что-бы там укрепиться. И все же мы были очень рады что нам не пришлось там воевать. Дольф (ротный) сразу же предпринял шаги по укреплению обороноспособности базы, но у меня сложилось впечатление, что командование не особо стремилось помочь ему в этом, так как даже элементарные просьбы о выделении дополнительной маскировочной сети и колючей проволоки остались не услышанными. Но в ходе нашего двухмесячного пребывания в Аль-Хае мы нарастили каменный бортик по периметру крыши мешками с песком, сложенные наспех из мешков укрытия для постов на крыше сменили добротные бетонные черепахи, обеспечивавшие надежную защиту и широкий сектор обстрела, и укрепили въезд на базу земляными бастионами "Хеско", а вдоль забора понаставили сигнальных мин.
Первые дни в Аль-Хае запомнились самыми яркими впечатлениями: Большое красное солнце, непередаваемые оттенки закатов, пение муэдзина, мечети, местные жители в национальной одежде, финиковые пальмы, арабская речь – все это создавало дух невероятного экзотического приключения, для описания которого я вряд ли когда-либо смогу подобрать нужные слова.
И еще постоянная, беспорядочная стрельба вокруг базы. В первые минуты думаешь что стреляют обязательно в тебя, и ищешь цель что бы залепить очередью в ответ, но за пару дней привыкаешь. Стрельба в иракских городах – национальное развлечение. Оружие в каждом доме. Арабы стреляют по поводу и без него. Ишак родился - стреляют, трахнул девушку - стреляют, если любимая команда забила гол в футбольном матче – то все небо в трассерах. Не редко с помощью автомата решаются семейные споры и конфликты, и разумеется это первый аргумент в криминальных разборках. Это так к слову об аспектах не касающихся собственно войны, которую ведут партизанские формирования против коалиционных сил и местной полиции и ICDС (Иракский корпус граджанской обороны или национальная гвардия Ирака). Из всех городов в которых довелось в последствии побывать в Аль-Хайе стреляли чаще всего. Я думаю в силу того, мы никак по сути не реагировали на это. В городах патрулировавшихся американцами арабы вели себя гораздо сдержаннее, поскольку на опрометчивую очередь те могли сразу же залепить в ответ из автоматического гранатомета МАРК-19 или пулемета Браунинг М-50 (М-2).
Дни службы понеслись стремительно. Сутки в наряде по охране базы, на следующий конвой день за продуктами на базу Дельта, вечером и утром следующего дня патруль по городу. Каждый выезд воспринимался как новое приключение.
Первый выезд. Ночной патруль. Выдвинулись тремя БТРами верхом на броне. Дембеля показывают город. Автоматная очередь из темного переулка. Стрелять – не стрелять? Не видно ни черта…Проскочили.
…Оружия у местных не меряно В первый же выезд на въезде в город изъяли "Калаш", а спустя несколько минут пистолет "Кольт 1911". И пошло поехало. Что не выезд, то один два изъятых ствола. Беретты, Макаровы, ТТ, Браунинги НР, ну и конечно АК-47 и АКМ иракского производства. Забирали стволы только у тех кто не имел разрешения.
Постепенно начало проявляться истинное отношение командования нашего батальйона и 6-бригады в частности к выполнению поставленных перед украинским контингентом задач. Я бы сказал что им было по-хер. Как объяснить то, что у нас не было установленных образцов документов, таких как разрешение на ношение оружия от коалиционных сил, или те же полицейские удостоверения? Не было у ни ориентировок, ни фотографий особо разыскиваемых террористов…
Типичная ситуация останавливаем машину, находим при обыске автомат, "Силях карт аку?" (Разрешение на оружие есть?) – спрашиваешь водителя, "Аку, Аку" (Есть, есть!..). И тычет тебе какую - то бумажку написанную от руки и с черно-белой ксерокопией печати. Дескать это разрешение и есть.
– Иди ты… с таким разрешением, – автомат в БТР, водителю "Гуд бай" не арестовывать же каждого. Как настоящее разрешение выглядит мы узнали спустя три месяца после того как перебрались в Аль-Кут. В полицейский участок тащили как правило только тех, у кого находили тяжелое вооружение типа РПГ-7, или несколько стволов. Один "Калаш" по меркам Ирака это несерьезно.
Полнейший бардак – 18 век. Полицейская наука и криминалистика на нуле. Мы по привычке думали что нам будут предъявлять ламинированные удостоверения с цветным фото, и печатью, голографической защитой и т.д. Как бы не так. Даже удостоверения полицейских, выданные мэрией Аль-кута это небольшие карточки обычной принтерной бумаги, в чехле из прозрачного пластика. Да и печати такие, словно их на том же принтере отпечатали. Половина таких ксив наверняка фальшивые, что позволяет передвигаться вооруженным бандитам свободно по всей стране. Да и у местной полиции нет возможности проверить задержанных и установить их личность. Поэтому как правило попавшиеся бандиты отделывались потерей личного оружия.
Пристрелка
Оказавшись в Ираке мы получили оружие которым пользовалась до этого пятая бригада. Разумеется его нужно было пристрелять. Но как это не парадоксально, такой первоочередной важности на войне вопрос оставался без внимания. Шли недели, а мы продолжали ездить на выезды с не пристрелянным оружием. Целыми днями вокруг нас стрельба. Каждый день зачитывают развединформацию о нарастающей активности боевиков, о нападениях на коалиционные силы, и от растущих потерях среди солдат коалиции а командование батальона по прежнему ведет себя так, будто мы приехали на курорт. ДАЖЕ У СНАЙПЕРОВ винтовки остались не пристрелянными. Забегая вперед скажу что МЫ И В БОЙ ПОШЛИ С НЕПРИСТРЕЛЯННЫМ ОРУЖИЕМ. Позже я узнал причину этого. Наш комбат не любил и боялся стрельб, поскольку не доверял солдатам. Ему так было спокойнее. Спустя почти месяц нашего пребывания Дольфу удалось "продавить" пристрелку. Мы взяли все необходимое для этого, начиная от чистых мишеней и кончая мушководом. Но пристрелка под руководством комбата превратилась в цирк: Во первых он нагнал кучу народу, решив видимо за раз покончить с этой неприятной процедурой. Повесить чистые мишени не дал. Выдал нам по 10 патронов, отстреляли мы их в темпе вальса одной серией, после чего подошли к мишеням. Смотрю я на свою – в мишени два десятка неотмеченных дыр какие из них мои остается только догадываться. У остальных примерно та же картина. Какие там серии по четыре выстрела, тщательное и однообразное прицеливание и другие постулаты пристрелки известные каждому сержанту! Какое там определение СТП!
Психанув, я пристрелял свой автомат прямо на базе поставив у забора ящик с водой. А дежурному доложил что стреляли местные. К подобным "фокусам" мы вынуждено прибегали неоднократно.
Зато потом в начале апреля после ставшего знаменитым в ВС Украины боя 6 числа я стал свидетелем следующей ситуации. Выходим мы со столовой после ленча и рядом с нами оказался генерал Собора зам комдива Центр-Юг по какой то причине решивший поговорить с солдатами. Естественно собралась внушительного размера толпа среди которой было много начальства и наш комбат тут как тут. Смотрит на всех глазами прожигает, что бы никто ничего лишнего не сболтнул. В ходе разговора генерал бросает фразу "Убедитесь что оружие у каждого пристреляно". – И тут же повернувшись к нашему комбату "342-ой, у тебя пристреляно оружие?"
– Так точно товарищ генерал, конечно пристреляно.
У меня аж скулы от бешенства свело. В батальоне от силы два десятка автоматов пристреляно, послал людей в бой с не пристрелянным оружием и хоть трава не расти. Вот в этом вся наша армия.
Забастовка.
Тем временем обстановка в стране накалялась. Росло число нападений на коалиционные войска. Итальянцы, поляки, американцы, все периодически вступали в стычки с партизанскими группами. Все чаще приходили сообщения о подрывах на фугасах конвоев и патрулей, и только украинцев, если не считать нескольких мелких инцидентов со стрельбой, война обходила стороной. Но было ясно рано или поздно она коснется и нас.
Первый раз всерьез запахло жаренным 11 марта 2004 года, когда инициированный сторонниками Махди митинг постепенно перерос в гражданские беспорядки. Взбешенная и вооруженная камнями толпа бросилась на штурм мэрии города. Команды нам поступали противоречивые, мы то готовились к выезду на место событий, но поступал "отбой", и мы возвращались назад и сидели в кубриках по полной боевой. Мэр якобы просил помощи но командование в Аль-Куте не давало согласия на наше участие. Напрашивался закономерный вопрос, какого хрена мы вообще тут делаем? Когда наконец пошли слухи что Мэра вот-вот разопнут прямо на балконе мэрии, мы наконец поехали. В десант рядом со мной втиснули переводчика-араба который работал вместе с нами. Эти арабы, многие из которых раньше учились в Советском Союзе, не вызывали особого доверия ни у нас ни у наших командиров. Они жили между двух огней, рискуя тем, что каждую ночь к ним могли наведаться представители армии Махди, и подвесить его и всю его семью за определенные части тела в отместку за сотрудничество с неверными. Я думаю, единственное что могло бы спасти такого переводчика от закономерной и безжалостной мести соплеменников, это то что он мог сливать им разведывательную информацию о нашей деятельности. Благо с базы они не вылезали, часто ездили с нами на выезды, и знали наши порядки досконально.
На подъезде к мэрии, я проклинал командование загнавшее нас внутрь машин вместо того, что бы спешиться и продвигаться под их прикрытием. Воображение рисовало результаты гранатометного залпа по БТРу и крики сгорающих заживо людей в переполненном десантном отсеке. Через плечо Кота (водилы) видна улица полная дыма, впереди горят покрышки, слышны крики бушующей толпы, и вообще хаос и ничего не понять. Ощущения сильнейшие, азарт, манждаж, и палец чешется на крючке. Переводчик рядом трясется, и причитает:
Вы только не стреляйте, только не стреляйте! – Чем только подливает масла огонь.
Ну выйди тогда успокой своих!
Да вы что меня ж там убьют!!!
Ну тогда заткнись и не мешай.
Мы не доехали метров семьдесят когда оглушительные удары по броне заставили нас сжаться, но это были не пули. Из-за забора стоявшей неподалеку школы на машины обрушился град камней. Тут же началась стрельба. Слышу как начали стрелять "филины", Парамон, наш пулеметчик РПК, матерясь на Виталика мешающего ему, пытается залезть внутрь БТРа а места нихрена нету, мы набились в десант полным составом, по четыре человека с каждого борта. Сквозь бойницу вижу как мимо проезжает БТР Дольфа (ротного), и лупит в воздух со всех стволов. Оглушительно грохочет КПВТ, и местные вроде немного разбежались. Впрочем ненадолго. Увидев что мы не собираемся вести огонь на поражение, толпа начала собираться вновь. (В этой ситуации нам не помешали бы нелетальные боеприпасы, слезоточивый газ, и пара пожарных машин).Правда камнями в нас никто больше не бросал. Несколько минут мы маневрировали по улице, потом откатились подальше, один БТР, запутался в колючке, короче полный пиз-ц. До сих пор не пойму, почему местные не пожгли тогда всю нашу роту. Но несмотря на это наше присутствие заставило их вести себя немного поскромнее. Через полчаса после того как бунт фактически закончился и стороны похоже уселись за стол переговоров, словно издевка наконец поступило разрешение из штаба в Аль-Куте. "Сделать несколько предупредительных выстрелов из КПВТ". А еще через два часа, когда мы уже устали торчать на этой улице, всем уже стало ясно что на сегодня "война" закончилась и пора по домам, комбат пригнал нам на помощь из Аль-Кута остатки батальона и приданную командованием бригады разведроту. А гнида мэр, уцелевший лишь благодаря решительным действиям ротного, потом кстати поехал жаловаться на нас в Аль-Кут командованию бригады, заявив что нас никто не звал, мы приперлись сами и устроили там никому не нужную пальбу.
Неудачная погоня
"Стадо баранов во главе со львом - львы, а стадо львов во главе с бараном – бараны!". – Римская пословица
Спустя несколько дней. Опять ночной патруль. Расселись по БТРам, я "филин" справа, Парамон слева. Подходит командир взвода:
Планы меняются. От местной полиции поступил сигнал, что за мостом в районе кирпичного завода группа вооруженных автоматическим оружием людей грабит проезжающие мимо автомобили. Едем на место их ловить.
Отлично. Выехали на трассу и вперед. Кот жмет на газ так, что корпус БТРа вибрирует, ветром норовит сорвать каску вместе с головой, на голове американский ночник смотрю как мелькает в его зеленом свете пустынный пейзаж. Филином слева ехал Парамон. На подъезде к заводу видим справа-впереди горящие стопы остановившихся автомобилей. Не доезжая несколько сот метров мы погасили фары, спешились и спрятавшись за БТРом начали продвигаться вперед. Заметив нас от стоящих автомобилей отделилось несколько человек в форме местной полиции, и пошли к нам. С их слов и оживленной жестикуляции мы поняли что бандиты уехали в направлении Аль-Кута на белом автомобиле. Мы прыгнули в БТРы и бросились в погоню. Едем, едем на трассе никого, даже встречные машины не попадаются. Отъехали довольно приличное расстояние от Аль-Хая, уже и Аль-Кут недалеко так и никого не встретили. С левой стороны какие-то то-ли поля то-ли огороды и в ночник видна небольшая деревенька домов эдак в десять. За бесперспективностью дальнейшее преследование решили прекратить, а что бы не возвращаться с пустыми руками решили поставить чек-пойнт и стопорнуть пару машин, авось какой-то ствол повезет изъять. Спустя минуту останавливаем микроавтобус Ветал занялся шмоном я стою сзади-сбоку страхую, с левого борта Парамон наблюдает в ночник деревеньку. Прямо в поле, со стороны Парамона вспыхивает перестрелка. Четко видно языки пламени вырывающиеся со стволов автоматов. Стреляли со стоявшей в поле машины светлого цвета, с двух или трех стволов в сторону деревни, откуда тоже огрызались очередями. При первом же выстреле я буквально "телепортировался" за броню и высунув ствол взял на прицел то место где вспыхивали огоньки выстрелов. Через секунду ко мне присоединился Ветал и Саня Коновалов. Увидев наши действия взводный сразу заорал "Не стрелять!". Это вообще была его самая любимая команда которую нам доводилось слышать от него в экстремальной ситуации. Чуть замешкался Парамон перебегая на нашу сторону. Пассажиров остановленного нами буса мы отправили восвояси.
Было ясно что те кого мы искали перед нами. Они, видать, сунулись в деревню, а там им дали отпор. Перестрелка продолжалась может минуты две, после чего машина с потушенными фарами двинулась по полевой дороге в сторону трассы. Нас охватил азарт! Вот уж поистине на ловца и зверь бежит! Они должны были выехать на трассу метрах в трехстах впереди нас. Но в голой как стол пустыне мы не могли долго остаться незамеченными, поэтому действовать предстояло решительно. Мы предложили план:
Подъехать к ним метров на 100-150 пока они нас не видели (личный состав сзади за броней наверх за башню стрелка на случай попытки противника применить гранатомет), ослепить фарой-луной установленной на стволе башенного пулемета, врезать справа-слева парой очередей из КПВТ, что бы не рыпались и вынудить сдаться. В случае оказания сопротивления взвод на двух БТРах с полным вооружением, гранатометами и крупнокалиберными пулеметами просто разрезал бы эту легковушку пополам. Как бы не так!
Наше командование в лице командира взвода и начальника штаба явно не горело желанием ввязываться в стычку даже имея подавляющее превосходство в силе. Поэтому вместо приказа продвигаться вперед начальник штаба бросил фразу ставшую потом анекдотом: "Стоим, стоим, они сами к нам сейчас подъедут!". Произошло то чего и следовало ожидать. Не доезжая метров десять до выезда на трассу они нас заметили и начали разворачиваться. Мы бросились в погоню. Ситуацию осложняло то что наш БТР стоял мордой в другую сторону и нам предстояло еще развернуться. А БТР второго отделения под командованием НШ умудрился проскочить место поворота на полевую дорогу и умчаться по трассе метров на четыреста вперед. Машина бандитов успела отъехать уже метров на двести обратно в поле. В ночник было прекрасно видно как с потушенными фарами на одних габаритах она медленно продвигается вперед.
Видя что и наш БТР чересчур разогнался и вот-вот проскочит поворот я начал орать об этом Коту но тот меня не сразу услышал. Свернув на полевую дорогу мы начали медленно сокращать расстояние. Я видел как машина встала, видимо застряв метрах в трехста впереди. Слева от нас протекал арык, справа чей-то огород. Надо было поднажать, но наш КВ дал команду остановиться.
Дальше, не поедем дороги нет. – в наглую соврал он, не желая продолжать погоню. Взбешенный я слез в люк что бы он не слышал моих матов. Сидящий рядом Саня Коновалов поставил диагноз :
Зассали!
Мы потратили минут десять пока Кот сдавал задним ходом что бы выбраться на трассу. В ночник я прекрасно видел стоявшую в поле машину с потушенными фарами. Наверное бандиты ее бросили и дальше бежали пешком. К печальным размышлениям об исходе этой погони добавлялись невеселые мысли мы о том как мы будем воевать под командованием людей, не способных справиться даже с элементарной боевой ситуацией.
Но наши приключения на этот раз не закончились. У моего товарища Димы Забирова скрутил живот. Он жаловался на боли весь день и на выезд не поехал. Под вечер ему стало хуже, и санинструктор роты заподозрив приступ острого аппендицита связался с базой и вызвал медицинский вертолет. Нам надлежало вернуться и обеспечить для него безопасную площадку. Площадка была прямо на пустыре рядом с базой, то-есть в городе, что означало, что она по определению, безопасной быть не могла. Мы образовали периметр и перекрыли улицы ведущие к пустырю. Через несколько минут словно призрак с погашенными огнями прилетел американский "Черный ястреб". На подходе вертолета мы запустили пару сигнальных ракет, и бросили на место посадки пару сигнальных огней. Как потом оказалось этого делать не следовало американцы летают исключительно с приборами ночного видения, знали где нас искать и прекрасно нас видели и без ракет, наоборот мы на время ослепили их, и они на секунду включили прожектор. Сходу, безо всяких виражей и кругов над площадкой вертушка села, из десантного отсека выскочила группа прикрытия заняв позиции вокруг вертолета. Димона усадили в вертушку и она отбыла пробыв на месте эвакуации не больше минуты. Лихость с которой все это было выполнено в кромешной темноте меня удивила. Это был первый раз когда я наблюдал их вертолетчиков в деле.
А диагноз оказался ложным. Димон просто объелся американской жратвы, и прокатился на халяву.
Неделю спустя когда во время разгона беспорядков на автозаправке местные из толпы подстрелили водилу 3 взвода Валерку Митина по кличке "Бобер" они прилетели снова. Накачанный обезболивающим Валерка шутил когда его грузили в вертушку, на этот раз среди бела дня, в присутствии толпы местного населения. Это были наши первые боевые потери.
Из огня в пламя
К концу марта обстановка в стране сильно обострилась. Все чаще нам запрещали покидать территорию базы, и мы занимали там осадное положение. Потом начались слухи о последующем выводе нашего подразделения из Аль-Хая на основную базу в городе Аль-Кут. Особенно напряженными были последние дни в Аль-Хае. Все наши силы были брошены на охрану базы, вся наша деятельность за ее территорией была свернута. В первых числах апреля пришла информация о крупной атаке боевиков "Армии Махди" на базу то ли испанского, то ли итальянского контингента (точно не помню). И тогда же офицеры приехавшие Аль-Кута, сообщили что атакованные союзники просили помощи у украинского контингента но наше командование отказало. Это были всего лишь слухи, но слышать их было крайне неприятно. Но дальнейшее развитие событий к сожалению показало что это вполне могло быть правдой.
Наш вывод из Аль-Хая был намечен на 5 апреля. Несмотря на обострившуюся обстановку, мы не были этому особенно рады. В Аль-Хае командовал Дольф, он не задрачивал личный состав никому не нужными построениями, проверками, и прочей херней. Была только работа, к которой он относился очень требовательно, в свободное от работы время нас никто не трогал, единственное что приходилось иногда делать дополнительно – это заниматься укреплением обороноспособности базы и повышением живучести БТРов. В Аль-Куте всем правил комбат, что накладывало свой отпечаток на жизнь на базе Дельта. Он обожал различные построения, ежечасные переклички, походы строем, сборы, наклеивание бирок, и прочие прелести наших вооруженных сил, после выполнения которых не остается ни времени не сил на боевую подготовку. Больше всего нас раздражало, что все эти "загоны" процветали на фоне полного отсутствия у него профессиональной подготовки и способности управлять людьми на войне.
Все местные к тому времени уже знали что мы покидаем город. Бойцы роты ICDC спрашивали нас про это практически каждый день. Последнее время мы заступали в наряд по охране базы вместе с ними, стажировали. Постоянное присутствие вооруженный арабов у нас спиной заставляло нервничать. Не было уверенности что во время нападения они не ударят нам в спину. Если бы это произошло наше подразделение было бы уничтожено за считанные минуты. Утром 5 апреля я стоял на посту на Крыше-2. Часов в семь утра, из машины крутившейся по району мы услышали голос усиленный громкоговорителем. Из потока непрерывной арабской речи можно было разобрать только слово "Юкраниа" что означало украинский. Стало ясно что речь идет о нас. Напротив нас находилось две школы – мужская и женская, и я обратил внимание, школьники не идут в школу в обычное для этого время. Это были явные признаки надвигающейся угрозы. Спустя полчаса после появления машины напротив базы начала собираться толпа, что-то гневно выкрикивающая. В сторону базы полетели первые камни. Зазвенели разбитые стекла. Мы не стреляли. Командование запретило что либо предпринимать. Для поддержки нашего вывода с базы Дельта прибыло подкрепление, во главе с замкомбрига полковником Хмелевым, и несколькими офицерами штабы бригады. Разумеется приехал наш комбат. Но даже прибытие многочисленного подкрепления не остудило рев толпы. Каменный град нарастал. Низкий забор не мог защитить от него. Спустя несколько минут на базе не осталось ни одного целого стекла. На 129-ом БТРе камень повредил прицел пулемета. Загрузив под каменным дождем свои вещи мы начали готовиться к выезду. В толпе были явно видны лидеры руководящие процессом. В конце улицы появились какие-то автобусы, судя по всему собираясь перекрыть нам путь. Вообще этот беспредел показывающий нашу "никчемучность" сильно бил по самолюбию. Проходя мимо группы старших офицеров 6-й бригады я услышал как один полковник сказал: "Сюда бы взвод ОМОНА", но он забыл добавить что таком взводу прежде всего понадобятся офицеры способные отдать команду "Фас!", а там бы мы и без ОМОНа разобрались, толпа то была, главным образом подростки лет четырнадцать. Вместо этого они попытались направить парламентера с коробкой сухпаев, что бы задобрить толпу. Консервные банки арабы презрительно вернули нам вместе с камнями.
Дальше стало еще интересней. Желая видимо блеснуть дисциплиной и порядком в отряде перед вышестоящим начальством комбат объявил построение во дворе базы ВСЕГО личного состава для инструктажа перед маршем. О том что инструктаж можно было провести внутри здания со старшими машин, они даже не додумались. Напомню, что с крыш близлежащих зданий до которых было где 100 где 200 метров весь двор просматривался как на ладони. Выстроили нас прямо как на расстрел. Духи видимо сами не ожидали от нас такой дури, а то бы перестреляли в этом дворике весь батальйон. В общем стоят пацаны под каменным дождем наклонив головы в касках в сторону откуда камни летят и лишь тихо матерятся когда по ним попадают и слушают как полковник Хмелев доводит порядок построения колонны, потом частоты для переговоров, скорость и дистанцию на марше, и т.д., в общем все строго и строго по Уставу. Досталось тогда стоявшим справа, но обошлось без серьезных травм. Когда эта канитель наконец закончилась мы разбежались по машинам. Мы покинули город под улюлюкание арабов, без стрельбы, а духи сняли этот сюжет на видео и показали потом по "Аль-Джазире" под названием "Как украинских миротворцев выгоняют из Аль-Хая".
Рассказ Омара
Здесь следует сделать небольшое отступление, и рассказать о том что произошло дальше в Аль-Хае, после того как мы покинули город. Мы узнали об этом из рассказа нашего переводчика Омара жителя Аль-Хая, которого встретили пару месяцев спустя. Боевики пришли в город 3-4 числа. На тот момент их было около 200 человек. Атаковать они нас не стали, поскольку мы им ничем не угрожали и в любом случае уже покидали город. Наоборот из нашего ухода он сделали красивую "пиар-акцию". Когда же мы, ушли они явились на базу вооруженные до зубов и потребовали бойцов ICDC пустить их внутрь. Те сначала пытались возражать, особенно один сержант, который даже врезал по морде кому -то из духов. Но боевики заявили что убьют их самих их семьи, и всех и родственников, и в итоге, сломив волю ICDC, вошли на базу. Они разоружили солдат ICDC и конфисковали весь их арсенал, всего им досталось около сотни автоматов, несколько РПГ-7 и куча патронов. Некоторые гвардейцы перешли на их сторону.
Над Аль-Хаем контроль был полностью утерян. Американцы не могли отправить туда свое подразделение для наведения порядка. 4 апреля начались бои в Наджафе и Фалудже, а спустя еще несколько дней восстание охватило все крупные города на юге Ирака. Аль-Хай на несколько месяцев превратился в бандитский анклав, куда съезжались боевики со всей провинции Васит, проводили там совещания, залечивали раны, и вообще чувствовали себя вполне вольготно. Вооруженные группы не таясь бродили по городу, палили в воздух из автоматов, взымали "революционный налог" с лавочников и торговцев и торговали оружием прямо на улицах.
На базу Дельта мы добрались без приключений. Комбат заявил что мы не закончили службу в Аль-Хае и теперь будем ездить туда на патрули из Аль-Кута. Это вызывало большое сомнение. Если мы не смогли действовать имея базу в Аль-Хае, где можно было в случае опасности укрыться или наоборот выслать помощь попавшему в беду патрулю, эвакуировать раненных, занять оборону и хоть как-то держаться до прихода подкрепления. Но если послать два БТРа патрулировать другой город на 60 км отрыве от основных сил, то попади они в засаду к моменту прихода помощи, от взвода остались бы только головешки.
База Дельта располагалась за чертой города на другом берегу притока реки Тигр. Но в самом городе несли службу по охране администрации провинции Васит, мэрии, а также патрулировали три взвода 3-й роты под командованием капитана Семенова (радиопозывной Лавина-100), грамотного в военном отношении офицера, но безжалостно дрючившего личный состав в хвост и в гриву. Они дислоцировались на базе СИМИК на другом берегу Тигра. Не успели мы разгрузить вещи с грузовиков как от них начала поступать информация о том, что по городу разгуливают вооруженные люди с гранатометами. Накануне в Аль-Куте якобы был обстрелян джип спецназа "Дельты" который вел разведку в городе.
Было принято решение отправить наш взвод на усиление трем взводам 3 роты. Я дополучил "Мухи" и мы тронулись. От въезда на базу Дельта до базы СИМИК по прямой было всего метров 700, но что бы туда добраться нужно было сделать петлю вдоль реки и проехать через три моста. От силы десять минут езды. Добрались без проблем. На СИМИКЕ чувствовалось сильное напряжение. По словам наших парней боевики вооруженные автоматами и гранатометами ничуть не таясь и даже рисуясь, разгуливали вдоль реки, делая угрожающие жесты в сторону наших. Но не стреляли. Наши снайпера держали некоторых на прицеле, но команды на открытие огня не было. Ночь мы простояли на берегу реки. Все было спокойно, но очень холодно, что заставляло нас периодически лазить внутрь БТРа погреться. Лишь раз на противоположном берегу я разглядел в ночник как группа вооруженных людей приехавших на пикапе спешилась и зашла в ворота мельницы – высокого серого здания. На мой доклад оперативный дежурный сказал что это могут быть и полицейские и посоветовал "Усилить наблюдение". По утро к нам в БТР заглянул офицер третьей роты (в темноте я не смог разобрать кто). Спросив сколько нас человек, он сказал что правее нас находиться крайний пост где дежурят его люди и несколько гвардейцев ICDC.
На местных надежды нет, – сказал он предельно серьезным тоном, – они сегодня уже сбегали с поста когда приходили боевики, – вы ж не сдрейфите, поддержите?
Но ночью ничего не случилось.
Ну а утром нас отправили на базу Дельта за едой. Когда мы на двух БТРах и с Уралом нагруженным продовольствием подъехали на первое КПП в городе уже кипел бой, и у нас уже были потери. Доносились частые взрывы РПГ и грохот крупнокалиберных пулеметов. Звуки легкого вооружения тонули в грохоте оружия крупных калибров. На въезде напротив точки разряжания оружия стоял подбитый из гранатомета БТР разведроты. Выстрел гранатометчика пришелся в переднюю часть БТРа в левый борт. Несмотря на то что борт был экранирован деревянным ящиком с землей, защита оказалась недостаточной, граната задела угол ящика, и прожгла в броне дырку, как мне тогда показалось размером с кулак. В результате смертельное ранение получил пулеметчик Руслан Андрощук. Трудно описать те ощущения которые мы тогда ощутили. Пока наш командир взвода советовался с начальством мы включили рацию ЗКВ Сереги Бондаренка настроенную на батальонную частоту. В эфире творился полный хаос. Кто говорил и кому было понять трудно поскольку в половине случаев позывные просто не назывались все это вплеталось в сплошную какофонию выстрелов и разрывов. Навсегда врезалось в память несколько фраз:
Они нас гранатами закидывают козлы!!! Эти пидоры нас гранатами закидывают!!!
Справа гранатометчик! Х-ярь его!!!
У меня уже три калеки здесь! Что мне делать?
Уе-ай оттуда!!!
Пошел на х…!
Я тебя понимаю, но уе-й оттуда!
Где твои люди?!!
Смотри они по камышам, по камышам проходят!!!
Было видно что кое-кто уже ударился в панику, а кто то наоборот сохранял практически ледяное спокойствие.
Несмотря на то что следовало бы поберечь батареи, мы не могли побороть искушение и выключить радиостанцию. Всем было понятно, что надо ехать, помогать нашим, но только куда? На Симике тоже ведут бой, а мост ведущий к ним якобы заминирован, и подходы к нему простреливаются из РПГ. Из эфира мы поняли что Дольф заблокирован где-то на мэрии с небольшой группой бойцов. Но где она находиться не представлял. Спустя минуту другую мы наконец получили приказ: "Езжайте в город помогайте нашим"! Бросив Урал с продуктами на КПП мы начали выдвижение двумя БТРами.
Война по зубам не каждому…
И тут началось то чего все так боялись но что должно было неизбежно случится под командованием нашего командира "Ястреба". Он засунул всех, включая филинов внутрь БТРа и приказал закрыть все люки. К счастью этот приказ никто не стал выполнять поскольку мы знали что сделает с нами избыточное давление кумулятивной струи в случае попадания из РПГ. Мы отъехали метров на триста от базы и уже подъезжали к въезду на первую дамбу когда сквозь бойницу я увидел вспышки на крыше одного из зданий во дворе которого росло большое разлапистое дерево. Несколько пуль взбили фонтаны песка у нашего БТРа, следующие звонко ударили о броню. С мешков которыми был экранирован борт полетела земля.
По нам ведут огонь! – крикнул я - Огневая точка – Третий дом по улице, с крыши рядом с большим деревом! – лучше я бы этого не делал, но сработал рефлекс. Огонь стрелкового оружия не мог нам повредить. Нет что бы увеличить скорость, БТР встал как вкопанный на совершенно открытом месте. Дальше – хуже. Вместо того что бы скомандовать "ОГОНЬ"! – Взводный прикипев к командирскому прибору наблюдения спросил:
Где? – Этот чертов КПН сроду никто не чистил, и он так забит иракской пылью. После боя я посмотрел – в НЕГО НИХРЕНА НЕ БЫЛО ВИДНО!!!. К тому же БТР стоял под таким углом что прибор просто не поворачивался туда. Нас продолжали обстреливать На этот раз это увидели все кто сидел по правому борту. Теперь стреляли еще и с крыши углового здания, а также из под стоящего бензовоза. Когда по броне звякнуло еще несколько раз взводный сделал то, за что потом его возненавидел весь взвод. Вместо того что бы принять решение самому, вопреки здравому смыслу и всем инструкциям по применению силы, согласно которым он был обязан сразу же дать команду на открытие огня, он начал вызывать оперативного дежурного по батальйону:
695…
На прийоме…
695, я Ястреб, попал под обстрел разрешите открыть огонь?
Но 695-й видимо или не услышал, из-за галдежа в эфире, либо не захотел отвечать, здраво рассудив, что командиру на месте должно быть виднее..
695, Прийом? 695, я Ястреб прийом, 695, огонь разрешаешь? – продолжал надрываться в рацию КВ. И нам:
Миша (наш пулеметчик КПВТ), ты видишь? Я ни хрена не вижу!
Но мы то видим!!! Разве этого недостаточно? Тут нас выручили американцы. Два Хаммера стоявших правее нас видимо увидев что мы попали в переплет при этом сами ни хрена не стреляем, врезали со своих крупнокалиберных пулеметов, возле углового дома земля взорвалась фонтанами песка. Миша увидев куда лупят американцы и видимо поняв что если сейчас же не преломить ситуацию это может кончиться плачевно для всех заорал:
Вижу!
Только после этого Ястреб родил команду.
Помню огромное чувство облегчения, и радостной ярости в ту секунду когда я нажал на спуск. Уж очень не хотелось быть беспомощной живой мишенью. Мы влупили с правого борта по всем местам откуда велся огонь. Стрелять было неудобно, мы мешали друг другу. В этот момент я поблагодарил бога за то что рискнул втайне от начальства пристрелять автомат. Что-то черное свалилось с крыши с того места где я в первый раз увидел огневую точку. Кого-то, похоже, завалили. Огонь в нашу сторону на время затих.
Прямо напротив нас по подразделениям находившимся в городе били духовские гранатометчики. Самих стрелков не было видно, но их позиции были четко видны по поднимавшимся облакам пыли и белого дыма. Если уж взводный решил тут стоять, то следовало хотя бы съехать с дороги, пока кто-то из них не развернулся и не влупил по нам. Это позволяло прикрыться насыпью и немного уменьшить силуэт нашего БТРа. За насыпью можно было бы высадить и пехоту.
Но взводного видимо перемкнуло и происходящее далее вообще не лезло ни в какие ворота. В ответ на это предложение он заявил:
Нельзя брат мы там застрянем. (Был у нас в роте случай когда преследуя какую-то машину БТР слетел с дороги в сторону реки у увяз практически до половины. У взводного видимо развилась фобия на это счет). Не веря собственным ушам я распахнул люк и уставился на землю рядом с дорогой. Обычный твердый грунт, в пыли видны следы колес БТРов и БРДМов, Более того в ста метрах правее спрятавшись на насыпью стоят два американских джипа, хоть бы на сантиметр просели. Об увиденном я немедленно доложил командиру, но тот продолжал настаивать на своем. Застрянем и все!
Более того он почему то приказал развернуться и ехать обратно. Мы проехали метров тридцать и снова встали посреди дороги. Увидев наши непонятные маневры духи снова открыли огонь в нашу сторону. И снова непростительно долго командир не разрешал стрелять. Наконец сосредоточенным огнем двух КПВТ и стрелкового оружия мы снова заставили духов заткнуться. В этот момент Миша срезал огнем гранатометчика некстати выскочившего из-за укрытия. Из ствола его гранатомета вывалилась граната. Пороховой заряд загорелся, наверное пробитый трассером и она завертелась волчком, разбрасывая искры. После того как на него начал орать весь десантный отсек командир наконец согласился что лучше все таки съехать с дороги.
Немного прикрывшись насыпью мы почувствовали себя увереннее. Среднее расстояние до ближайших домов из которых по нам велся огонь было метров 350-400, то есть достижимое для гранатометного огня. Тем не менее взводный продолжал мариновать нас в машине, что снижало нашу огневую мощь поскольку стрелять мог только борт обращенный в данный момент к противнику. Особенно хреново было Максу со своей СВД он просто не мог развернуться внутри. К тому же мы плохо контролировали обстановку вокруг себя. Хорошо хоть что сзади справа была территория базы, слева сзади метрах в 500 кучно располагалось несколько домов но никакой активности противника с этого направления не наблюдалось. То есть за тыл можно было быть более менее спокойным. БТР второго отделения в этот момент оказался левее. Правый фланг прикрывали первый блокпост и два американских Хаммера "Дельты". У американцев было несколько стрелков, два тяжелых пулемета и снайперская пара. Этих огневых средств было более чем достаточно. Нам тут в принципе было делать уже нечего. Подавив обстрелявшие нас огневые точки мы должны были выполнять приказ и ехать дальше, но у командира было другое мнение этот счет.
Судя по интенсивности стрельбы и радиопереговоров бой в городе вступал в самую яростную фазу. Разрывы РПГ звучали один за другим. Духовские гранатометчики обстреливали наших стоявших между второй и большой дамбой через Тигр. Самих стрелков не было видно, (они находились в небольшой яме) но их позиции отчетливо демаскировались облаками белого дыма, и тучей пыли поднимавшейся от выстрелов. Не видеть их мог только слепой. Они работали от углового дома возле которого торчал заметный ориентир – три высоких пальмы, и из небольшого сада правее здания школы. Из эфира тоже постоянно слышались целеуказания в этот район. Мы предложили обстрелять их из РПГ и ГП-25, поскольку стрелковым оружием их было не достать, видимо в этот момент он заорал то от чего у меня волосы встали дыбом!
Куда ты собрался стрелять? Ты в тюрьму сесть захотел?
На секунду повисла пауза. Между строк это воспринималось как "Ты хочешь что бы я из-за тебя в тюрьму сел?". Эти слова ясно показали что командир до сих пор отказывался понимать очевидное – игры в "миротворчество" закончились началась война и действовать надлежит соответственно. "Не спросят ли с меня потом за это?" – эта мысль читалась во всех его поступках. Стало ясно что ни в какой город мы дальше не поедем, и ни приказ командования, ни чувство ответственности, ни даже то что в городе вел бой его друг Дольф не заставят нашего командира продвигаться дальше. Более того опасаясь как бы кто-то не услышал в эфире его позывной, он перестал выходить на связь со второй машиной, не говоря уже о связи с вышестоящим командованием. Напрасно пытался докричаться до него Сашка, командир второго отделения, стремясь получить хоть какую-то команду. Словно приклеившись к ПНу он делал вид что не слышит ни рации: "Ястреб", я "ястреб-2", что мне делать"? ни наших издевок: "Какого хрена мы тут стоим?". Как Саня потом рассказывал, – Я просто плюнул, и понял, что рассчитывать придется на себя.
Что должен в первую очередь сделать командир что бы принять решение? Он должен оценить обстановку. Для того что бы ее оценить нужно было как минимум осмотреться, а как же ее оценишь если нет сил высунуть голову из БТРа, а изнутри ни фига не видать? Мы намекали ему что нужно хотя бы связаться с теми кто вел бой в городе, что бы они хоть примерно сориентировали его, где стоят они, где противник, в какого направления ведется обстрел. И куда нам лучше подъехать что бы им помочь. На фоне этого бардака меня поразило как грамотно и спокойно работал командир второго отделения.
Этот 20 летний пацан, подписавший контракт сразу со срочки мог бы дать фору многим офицерам. По крайней мере было видно что башка у него варит в пять раз быстрее и командовать он не боится. Не дождавшись вразумительных команд от взводного он высунулся из люка, осмотрелся, нашел в ста метрах левее нас пустующий капонир, загнал туда БТР, почти до половины спрятав его за насыпью, высадил пацанов, смотрю я как они укрылись - милое дело. Справа БТР, слева и спереди насыпь капонира, ну натуральный окоп.
От огня нашего пулемета загорелся бензовоз припаркованный в начале улицы. В небо устремился столб черного дыма. В самом доме тоже начался пожар. Видимость сильно ухудшилась, чем не преминули воспользоваться духи. Огонь их гранатометов усилился. В нашем БТРе назревал бунт. Макс решил вылезти наверх и, спрятавшись за открытым люком начал вести наблюдение. Должен сказать что нам повезло с оптикой. Помимо Макса со своей СВД и Михи с его пулеметом было еще два бинокля – один командирский, и мой личный. Это позволяло нам существенно увеличить эффективность наблюдения за полем боя. Вскоре Макс наконец увидел свою цель и доложил об этом, но пока командир "думал", цель скрылась. Макс сделал выводы и в следующий раз сразу заорал "Огонь!!!" и начал стрелять, пораженный им боевик упал, но по его целеуказанию открыли огонь и остальные. Добавили жару и американцы. Три крупнокалиберных пулемета и несколько автоматов бьюшие в одну точку… Короче, когда пыль осела от боевика ничего не осталось. Но командир команды так и не дал. Лишь когда стрельба прекратилась он спросил:
Парамон ты стрелял?
Да…
Молодец.
Это был последний результат который дал наш взвод в этом бою. В дальнейшем мы еще несколько раз открывали огонь, но в целом наши последующие действия были мало эффективны. Духи на виду не показывались, и по нам огонь не вели. Мы стояли на том же месте изредка переезжая вправо влево и практически не открывали огня. Примерно через два часа боя у нас появилась воздушная поддержка. Сначала, над городом кружили польские вертолетчики, чуть позже к ним присоединились два "Апача", а высоко в небе барражировал американский штурмовик выпуская тепловые ловушки. Не обошлось без курьезов. В ходе боя неоднократно проходила информация что боевики используют для подвоза боеприпасов гражданские машины, потом Миха увидел как в районе горящего бензовоза бегут какие-то мужики с чем то металлическим в руках. Не долго думая, он нажал на гашетку. Оказалось что это пожарные приехали тушить бензовоз. Как он ни в кого не попал тогда ума не приложу. Пули взбили насколько фонтанов вокруг них, но никого не задели. Стоявшие правее американцы видели пожарную машины из которой они выскочили, и закричали нам что бы мы прекратили огонь. Впрочем пожарные тоже оказались "в пушку". Насколько дней спустя когда Дольф проводил зачистку зданий из которых нас обстреливали из здания пожарной части выгребли целый арсенал.
В итоге у нас лопнуло терпение, мы вылезли из БТРа и укрылись за его броней. Взводный продолжал сидеть внутри. Стрельба несколько раз разгоралась, то снова затухала. Боевики пополняли боекомплект, и все начиналось снова.
Примерно в четыре часа вечера метрах с 70 от второго БТРа раздался хлопок, облако пыли разбежалось, словно круг от брошенного в воду камня. Через пару секунд еще один взрыв. Метров на 30 ближе. Миномет. Санек в темпе сменил позицию и больше к нам ничего не прилетало. Духи перенесли огонь на СИМИК.
Мимо нас по дороге на базу проехали БТРы разведроты, пара "Бардаков" военной полиции и 6 БТР нашей роты. "Дольф" наконец собрал всех вместе. Воспользовавшись паузой мы мотнулись на 1 КПП и пополнили боезапас. В это время в лагерь прибыли представители Армии Махди с просьбой провести переговоры. "Договариваться" они предлагали в Аль-Куте в здании полицейского участка рядом с большой дамбой через Тигр. Разговор с ними вел генерал Собора зам комдива и комбриг Островский.
Кто дает гарантии безопасности? – спросил генерал.
Даем, даем, – уверили его боевики. Этот эпизод хорошо показан в документальном фильме Цаплиенко "На линии огня". Вот это поржали мы с этих гарантий тогда. Нашел кому верить… Я понимаю пришел бы полевой командир к нам на базу и сказал: наденьте на меня пояс со взрывчаткой и возьмите в руки дистанционный пульт от детонатора. Если я нарушу слово нажмете кнопку. А еще лучше, привел бы семью свою, дочерей да жен, – вот вам семья моя, если с вашими что-то случиться отрежьте им головы, – вот это гарантии, да и то не стопроцентные. Поехал Собора на переговоры. Сопровождал его взвод Беркута. Дальнейшее вкратце расскажу с его слов:
"Выехали мы, джип генерала между двумя БТРами", на первой машине старший я, на второй Гепард (офицер управления батальона). Сижу сверху по-походному. Мимо элеватора проезжаем, я во дворик мельком глянул, и ох-ел. Их там человек 30 и каждый третий с РПГ, и на улицах тоже из-за углов выглядывают. Точно, думаю, это добром не кончиться. Сяду-ка я лучше по боевому… Только подъехали мы к участку, генерал уже из джипа вылезти успел как врежут по нам… Граната в метре над БТРом… – Огонь!!! – ору своим, и генералу, – "В машину быстро Блядь!!!", а сам про себя считаю так, две секунды ему на перезарядку, Один, Два, это сейчас он целиться, Три, учитывает ветер, Четыре, берет поправку на скорость, Пять – выстрела нету, шесть нету, семь, а мы уже к последней дамбе подьезжаем, и ху-рим из всего что есть. РПГ – Ба-бах!!! – мимо, Ба-бах!!! – только мы повернули, а граната рядом пролетела.
Завалили кого нибудь?
Не знаю, судя по тому что говорят пацаны, моя машина человек пять. Одного гранатометчика Шах (пулеметчик 3-го взвода…) ну буквально напополам перерезал… сам видел. Короче ну его на хрен такие переговоры. Уж лучше война, повезло что быстро ехали, а то бы труба…
А вторая машина?
Не знаю. Во второй машине старшим ехал Гепард, втупил… стрелять не разрешал, пока не увидели что я стреляю… Спросил я потом пацанов в БТРе, рассказали они как он воевал: – высунул автомат в бойницу, выпустил рожок не глядя одной непрерывной очередью…Зато после боя рассказывал: Я, пять человек завалил,.. еще через пару дней, – ну троих точно, еще через неделю, – одного точно убил и еще двоих ранил…
Сколько примерно человек стреляло по вам тогда можешь сказать?
Точно сказать трудно, но судя по плотности огня, нормальное количество огневых средств…
А прикинь бы Собору завалил
Таких людей, которые больше трясутся о своей карьере, чем о деле - такие будут всегда и везде! Смысл в том, чтобы спрятать их подальше от основных действий да на малозначащий объект, чтоб они своей некомпитентностью державу не подвели в ответсвенный момент.
