Подвиг экипажа К-19, спасший от катастрофы, и память о нем требуют от власти сохранить и приумножить мощь подводного флота России
В нынешнем году отмечается столетие российского подводного флота. В марте 1906 года российский император издал Указ о классификации судов военного флота, где впервые в их состав были включены подводные лодки. На счету у советских и российских подводников немало героических дел. Один только подвиг легендарного Александра Маринеску, капитана подлодки, потопившей немецкий транспорт с несколькими тысячами офи¬церов-подводников, чего стоит. Не случайно взбешенный Гитлер заочно приговорил Маринеску к смерти. К ¬сожалению, куда меньше мы знаем о ¬героических делах подводников в ¬мирное время. Во многом благодаря американцам, снявшим фильм «К-19» с Гаррисоном Фордом в главной роли, стало широко известно о героизме и самопожертвовании, проявленными 4 июля 1961 года экипажем первой советской атомной подлодки. Ценой гибели восьми моряков и здоровья остальных подводников мир был спасен от ядерного взрыва, последствия которого трудно даже предсказать. Капитан первого ранга Олег Адамов, руководитель Мурманского отделения Межрегионального общественного фонда «100 лет под¬водному флоту» с 1987 по 2001 год ¬командовал восстановленной и отремонтированной подводной лодкой. Предлагаем беседу с ним нашего корреспондента.
– В июле нынешнего года исполнится 45 лет со дня той страшной аварии. Насколько мне известно, в Но¬белевский комитет направлено несколько обращений от общественных организаций и отдельных людей с просьбой присудить Нобелевскую премию мира за 2006 год экипажу К-19. С аналогичным ходатайством в Нобелевский комитет обратился и лауреат этой премии Михаил Горбачев.
– Кстати, наибольшую активность здесь проявляют как раз не российские, а норвежские общественные организации. Ведь авария произошла в непосредственной близости от базы НАТО – норвежского острова Ян-Майен. Если бы ядерный взрыв не удалось предотвратить, его последствия были бы намного опасней чернобыльского. Пострадали бы Норвегия, Исландия, Гренландия. В стороне от беды не остались бы десятки стран. К тому же этот был самый пик холодной войны, взрыв могли бы воспринять как военную провокацию, нанесение ядерного удара. Ответ бы последовал незамедлительно. Командир подводной лодки капитан второго ранга Николай Затеев принял решение, несмотря на экстремальные обстоятельства, устранить аварию собственными силами. Надо было вручную собрать нештатную систему охлаждения и остановить «кипение» ядерного реактора. Это было и сделано семью специалистами, отвечавших за его безопасность.
– Они знали, что идут на неминуемую гибель?
– Конечно. А лейтенант Борис Корчилов присоединился к ним добровольно – как старший по званию, чтобы морально поддержать матросов. Все они умерли сразу же после аварии в страшных мучениях. Среди 139 членов экипажа в живых сейчас осталось менее половины – многие скончались именно от лучевой болезни. Большое видится на расстоянии. Подвиг советских моряков спас мир от страшной катастрофы. После Чернобыля это стало очевидным многим, в том числе и на Западе, в той же Норвегии, где к экологическим проблемам и особенно к вопросам защиты от радиоактивного заражения относятся особенно чувствительно.
– А как отнеслось к подвигу моряков тогдашнее советское руководство?
– Командование Северного флота представило 18 членов экипажа к присвоению звания Героя Советского Союза. Но Хрущев отреагировал отрицательно: «За аварию героев не дают!» Он вообще не любил моряков, да и всех военных тоже. Уважительное отношение к армии и флоту, к ее офицерскому составу, которое было характерно для сталинских времен – вспомните, тогда хоть немного, но все-таки платили за боевые ордена, – сменилось пренебрежительным и даже унизительным для защит- ников отечества подходом. Достаточно вспомнить расправу с командующим ВМФ адмиралом Кузнецом, разрушительную – другого слова нет – военную реформу, в ходе которой первоклассные для того времени корабли пошли под автоген. О катастрофе на К-19 молчали почти 30 лет. Скрытно, без почестей, без присутствия даже родных похоронили погибших подводников. Не знали даже, где находятся их могилы, которые совершенно случайно обнаружили на Кузьминском кладбище в Москве в середине 70-х годов. В 1998 году там был поставлен памятник работы скульптора Алексея Постола, выполненной в виде корпуса субмарины, собранной из медных листов. В том же году рядом с товарищами похоронили и командира подлодки Николая Владимировича Затеева – такова была его воля...
– Похоже, наши потенциальные противники, в том числе в странах НАТО, с большим уважением отнеслись к подвигу советских моряков, чем руководство собственной страны, свидетельством чему и является уже упомянутый американский фильм «К-19»…
– Вы правы, только я не говорил бы об этом в прошедшем времени. «Демократическое» руководство России относилось, да и относится к морякам-подводникам не лучше, а, пожалуй, еще хуже, чем руководители хрущевского времени. По крайней мере вреда нанесли гораздо больше. Вот вы упомянули американский фильм. Там много правды, за что мы должны быть благодарны и режиссеру Бигеллоу и Гаррисону Форду, прекрасно сыгравшему роль Затеева. Но вот к деталям, частностям, касающимся повседневной работы и быта подводников, есть немало претензий. Здесь много чистых выдумок, того, что мы называем туфтой. И виноваты в этом не американцы. Они прислали нам, тем, кто был на борту К-19, приглашение приехать в США и выступить в роли специалистов, консультантов фильма. Мы уже получили зарубежные паспорта, но в Америку поехали другие, из штаба ВМФ в Москве, хотя они на лодке не были. Оказывается, там, «наверху» узнали, что суммы гонорара за эти консультации будут весьма и весьма приличными, вот и командировали туда «своих» людей, имевших к подводному флоту весьма отдаленное отношение… Понятно, каким было качество этих «консультаций».
– Выходит, тех, кто знал, что реально происходило на борту К-19, создатели фильма обошли стороной?
– Не совсем так. Режиссер фильма и Гаррисон Форд приезжали к нам, беседовали с членами экипажа, в том числе и со мной. Мне даже выплатили за это $500 в качестве гонорара за консультации. Правда, я полностью истратил их в ресторане, куда пригласил того же Форда и его друзей. У американского актера не было с собой наличных денег – за него расплачивался финансовый менеджер, а у того была только чековая книжка, по которой в наших банках долларов не выдавали. Пришлось платить мне. Хотя гонорар актера за участие в этом фильме, как сообщалось, составил более $20 миллионов… Да я об этом и не жалею. Фильм получился хороший, правдивый, детали не в счет.
– Вот она, наша русская натура! Отдаем последнее тем, кто на нас же заработал миллионы долларов. Впрочем, тут скорее полуанекдотичный случай. Куда серьезней, когда нечто подобное происходит на экономическом, а то и политическом уровне… Но вернемся к главному. Вам довелось командовать подводной лодкой в советское время, а затем в период рыночных реформ, напрямую затронувших армию и военно-морской флот. Наверное, Вы лучше, «предметней», чем кто-либо, можете сравнить происшедшие перемены.
– Командир подводной лодки получал в 80-е годы 900-1100 рублей. Огромная сумма по тем временам. Плюс валютные бонны, если выходил на задание в море. Получалось до полутора тысяч рублей в месяц. Когда мы возвращались домой, то помногу раз летали с семьей в Ленинград, куда авиабилет стоил 23 рубля, или Москву, что стоило 29 рублей. А подводникам после длительного пребывания в своем узком, замкнутом пространстве просто необходимо было даже для психологической разрядки двигаться, перемещаться, менять впечатления. Сегодня командир подлодки получает 30-32 тысячи рублей (без учета последнего повышения), когда выходит в море, процентов на 30 больше. Билет в экономическом классе от Мурманска до Москвы стоит 6 тысяч рублей. Если даже один раз слетаешь туда-обратно, бюджет семьи не выдержит. Но дело не только и даже не столько в материальном факторе, хотя он и играет существенную роль. Раньше мы были элитой военно-морского флота, а сейчас…
– Наверное, это отражается и на тех, кто приходит сейчас вам на смену.
– Несомненно. Конкурс в Высшее морское училище подводного плавания имени Ленинского комсомола в советское время доходил до 8 человек на место. Сейчас конкурса практически нет, более того, недобор кадров. А среди тех, кто поступает, есть такие, кого и близко нельзя к командным должностям подпускать. Им даже нельзя пригрозить взысканием или увольнением со службы, чего раньше мы боялись как огня. Уйдут без всякого сожаления туда, где можно заработать побольше. А есть и такие, кого влечет в подводный флот простое стремление уйти от нищеты и недоедания. Их даже приходится кормить в усиленном режиме несколько месяцев, чтобы «подтянуть» до необходимого физического уровня. Сегодня тех, кто идет в подводники из чувства патриотизма, по высоким идейным соображениям, буквально единицы. А я помню время, когда взрослые парни буквально рыдали, не поступив в училище, – так они были проникнуты морской романтикой, желанием служить своей Родине на самом ответственном участке. А сейчас некоторые выпускники, получив высшее образование, тут же уходят на гражданку, обманув, по сути дела, государство, потратившее на них немалые средства. Есть тут и положительный момент – меньше балласта будет в подводном флоте. Но в целом положение не просто сложное, оно критическое, проблемы надо решать, а не просто говорить о них с высоких трибун.
– На это могут возразить, что избавление от так называемых имперских амбиций, которые де обеспечивал советский подводный флот, не мог быть беспроблемным и безболезненным. Рано или поздно надо было сокращать и «ужимать» то, что было непомерно раздуто вследствие этих амбиций.
– Наши потенциальные противники, не скрывающие своей враждебности России, на путь такого «сокращения» и «ужимания» не становятся, скорее наоборот. Мало кому известно, что в Белом доме наряду с портретами всех ¬американских президентов висят и портреты всех командиров американских подводных лодок. А знаете, какую ежемесячную пенсию получает в США командир подводной лодки? $12-15 тысяч. Больше, чем американский президент. В Соединенных Штатах при всем их богатстве бюджетными деньгами не разбрасываются. Просто хорошо понимают, какая огромная ответственность лежит на офицерах-подводниках, какой страшной силой обладает доверенное им оружие.
– Но в последнее время, похоже, государство стало уделять больше внимания проблемам вооруженных Сил, тому же подводному флоту. И президент, и министр обороны бывают на морских учениях, следят за пусками ракет, встречаются с моряками, в том числе и с офицерами-подводниками, сообщают о разработке новых видов вооружений…
– Да, кое-какие позитивные сдвиги происходят, но они слишком малы, чтобы можно было говорить о серьезном улучшении ситуации. В основном весь шум, извините за резкость, в пределах московского Садового кольца. А поезжайте в провинцию, на места, там картина совсем иная, там в основном все остается по-старому, в полуразваленном состоянии. В советское время флот ежегодно получал 7-8 подводных лодок. А у нас подводный ракетоносец «Юрий Долгорукий» строят уже более 8 лет. Или взять дизельные лодки, время которых, кстати, еще далеко не ушло. Заложили для наших ВМФ всего две подлодки, в то время как для Китая – целых шесть. Казалось бы, если прекратили строительство новых подлодок, так надо эффективней использовать старые, вполне, кстати, надежные, не исчерпавшие свой ресурс. Говорю это с полным основанием, так как имел к этой утилизации самое прямое отношение. Так нет, по соглашениям с американцами и западноевропейцами активно, под их постоянным нажимом режем подводные лодки на металлолом, в первую очередь, конечно же, стратегические. На западном оборудовании и на западные, главным образом, американские деньги. Так, например, уничтожили прекрасную атомную подводную лодку «Акула», которая могла послужить еще долго. Я уже не говорю о том, что списываемые подводные лодки с их уникальным оборудованием и силовыми установками можно было бы с большой выгодой использовать в мирных, хозяйственных целях – и для выработки электроэнергии для поселков и деревень, и для перевозки на Крайний Север топлива, ценных грузов и так далее. Вместо этого все идет в утиль. Лично я не нахожу этому никаких разумных объяснений.
– Из ваших слов вырисовывается печальная картина. Неужели судьба российского подводного флота, да еще в преддверии его 100-летия никого не волнует?
– Если брать федеральные органы власти, их она волнует больше на словах. Что-то, конечно, и делается, но это повторяю, капля в море, какого-либо серьезного положительного сдвига в любой из многочисленных проблем, с которыми сегодня сталкивается подводный флот, не просматривается. Куда большее понимание, как это ни парадоксально, мы встречаем у руководителей отдельных российских регионов, которые берут шефство над той или иной подводной лодкой. Хотя это и не входит в круг их обязанностей. Мэр Москвы Юрий Лужков, например, оказывает реальное содействие строительству атомного ракетоносца «Юрий Долгорукий». Губернатор Тверской области Дмитрий Зеленин бесплатно выделил 20 гектаров земли, где планируется построить для подводников реабилитационный центр. Можно привести еще ряд примеров. Без помощи руководителей регионов совсем плохо пришлось бы подводному флоту. Тем более что для нормального функционирования подводного флота надо содержать сложное и разветвленное хозяйство, высокоразвитую инфраструктуру. Денег на это федеральным центром выделяется совершенно недостаточно. Может быть, предстоящее празднование 100-летия подводного флота России даст толчок действительно кардинальному пересмотру позиции нашего правительства по отношению к его обостряющимся проблемам?
P.S. Когда подготавливался этот материал, пришла добрая весть. Есть еще в России меценаты не по корысти, а по душе. Владимир Ильич Цай, генерал-майор, вице-президент Академии комплексной безопасности, изыскал средства, большей частью личные, для реконструкции памятника героям-подводникам К-19. Думается, герои-подводники его достойны.
Интервью взял В. ЛИТОВ
"Морской вестник" № 3-4 2006г.
