Про Россию для русских
И про Москву для москвичей
Я русская. Говорю это без эмоций пока, просто сообщаю факт.
Я москвичка. Родилась, выросла и живу в этом городе. Я даже долго любила его — теперь просто не чувствую и не узнаю, и украли у меня город вполне себе русские, московские люди.
Я советская. Мне 40 лет, я была пионеркой и комсомолкой, искренне велась на разговоры о лучшей стране в мире, прозрела вместе с большинством.
Пока я была советской, я не думала о том, какой национальности люди, живущие рядом. Как и моя ближайшая подруга, полька, выросшая в Казахстане и живущая сегодня на Украине: у них там в Караганде вообще на 30 человек класса было 20 национальностей, и ничего.
Я потом осмыслила, что самый воспитанный мальчик в моем классе был армянин. Что в нашем дворе убирали татарские дворники и девочка Алсу называла себя Леной, ей казалось, что так нам понятнее, а нам было все равно.
Самый, пожалуй, умный и интеллигентный человек из всех, кого я встречала, — Азик Мурсалиев, который теперь в “Коммерсанте”, его уже когда-то били в электричке за то, что азербайджанец. Били вот эти, мои соотечественники.
Еще у нашей семьи давние друзья в Баку, профессорская семья, родители преподавали в университете, Хафиз знает английский и японский — зато, кажется, ни одного грубого слова. Мы их очень любим с тех пор, как познакомились в Евпатории, я как раз шла в первый класс, интеллигентных бакинских мальчиков пытался обидеть ташкентский хулиган Алишер, я, кажется, вступилась с отчаянием начитанной московской сопли, и потом мы дружили уже все вместе.
Кстати, про узбеков. Половина лучших журналистов России выросла, буквально молясь на талант и чувство юмора Акрама Муртазаева, с молодых лет носящего кличку Дед за мудрость.
Сейчас у меня в доме живет мужчина из Таджикистана с женой. Он вообще-то фармацевт. Но пришлось вот приехать сюда и зарабатывать чем может. А может, он у нас, в принципе, все. Мы не считаем его рабочим или садовником, он член нашей семьи. Пока мы пашем в Москве, он пашет на нас. И из поездки домой привез нам гостинцев больше, чем собственных вещей. Как своим. И пусть кто-нибудь попробует сказать, что он чурка. Особенно из этих, которые ратуют за чистоту русской крови, а работают преимущественно бейсбольной битой, причем желательно вдесятером на одного.
У нас есть друзья в Дагестане, врач дядя Ибрагим, который зовет меня дочкой, а мужа моего братом, мы часто смеемся над этим противоречием. Его дочери тоже врачи. У обеих не очень с личной жизнью, они работают изо всех сил, чтобы вырастить своих детей. Одна живет в Москве. Она хороший врач, но вынуждена на табличке у кабинета называться Жанной, а не Джавагир. С ужасом думаю, как им с дочкой, наверное, страшно сейчас. Страшно и горько. Вообще-то они гражданки России, но у нас бьют не по паспорту, а по морде.
Еще один факт моей личной биографии. Моя журналистская профессия началась с отдела спорта — потому что я с юности страшно любила футбол. Ходила на стадионы. Ездила на матчи в другие города — правда, без шарфов, флагов, буйной компании, сама по себе. А потом решила, что хочу понять кумиров, и начала писать заметки в газету. С некоторыми кумирами прошлого я дружу до сих пор.
Так вот самое страшное еще из тех, безбашенных времен, стадионная толпа, фанатский сектор, бессмысленные глаза, матерные лозунги, оскорбительные выкрики. Коллективного мозга нет, поэтому толпа безмозгла. Но очень сильна и очень управляема. Это понимаешь инстинктом. Кого-то ощущение сопричастности, может, и греет, а я вот навсегда разлюбила скопление людей.
Не так давно я попала в метро, в котором на матч ехали спартачи и армейцы. Они орали, с молодецким задором били и пинали стекла и двери, макаками скакали по сиденьям у нас над головами, раскачивали вагоны. Было мерзко и страшно, потому что это были как бы не люди, а толпа вандалов со стеклянными глазами.
Все сказанное вовсе не означает, что мне нравится, когда люди, приехавшие жить в мой город, предпочитают жить в нем не по тем законам и не с теми нормами общественного поведения, которые здесь обязательны. По закону. Но за соблюдением закона должно следить государство. И еще перед законом должны быть равны все. Чем танцующие лезгинку и пристающие к девушкам кавказцы хуже обожравшихся дешевого пойла гопников, громко включающих музон во дворе и точно так же пристающих к проходящим девицам? Вторым что, все это позволено по праву рождения и национальности? Да с какой же стати?
Я могу объяснить, чем вызваны ксенофобские настроения в обществе, прекрасно знаю, что так раздражает большинство (действительно большинство, и от этого еще страшнее) населения. На эту тему четко и понятно написал во “Взгляде” Соколов-Митрич:
“...Вместо того чтобы демонизировать проблему, надо сесть и подумать, почему миллионы граждан России готовы кричать: “Е...ть Кавказ, е...ть!” И что они на самом деле имеют в виду, когда кричат это. Вчера голосовалка на “Русской службе новостей” в очередной раз объяснила нам объективную истину: 87% слушателей поддерживают митингующих на Манежке. Аудитория РСН — это тот самый экономически активный социальный слой, на котором держится страна. Проповедовать мысль о том, что весь этот слой заражен фашизмом и его надо немедленно в поликлинику для опытов — верх кретинизма. Если адекватные люди в массовом порядке одобряют неадекватные действия, значит, проблему надо искать не в них, а в среде обитания.
...Попытаюсь эту проблему озвучить во всей ее неполиткорректности. В Российской Федерации есть несколько республик, многие выходцы из которых живут по внесистемным понятиям. Они в большей степени лояльны своим традициями, нежели законам страны. Они опираются на свои диаспоры и считают излишним адаптироваться к нормам тех территорий, где живут. Они очень часто заражены бациллой реванша (“Уважай Кавказ!”). Со многими из них опасно находиться рядом, поскольку у них совсем другие реакции на привычные ситуации. Они несут в себе совсем другую степень риска, поскольку не признают всех этих наших “давай по-честному один на один” и “бьемся без оружия”. А это значит, что любой человек, читающий эти строки, может сегодня же в ответ на попытку объяснить своему смуглому соотечественнику, что он не прав, получить резиновую пулю в голову. Мы как-то к этому не привыкли, правда?
Ничего удивительного, что в результате эти замечательные и добрые люди навлекают на себя гнев условно русских граждан... Особую напряженность создает тот факт, что пассионарии с акцентом активно осваивают коридоры власти и кабинеты работников правоохранительных органов.
Надо...
Чтобы за езду на джипе по Александровскому саду ездоку так отмерили, что джип ему еще долго не понадобился бы. Чтобы когда один Аслан достает пистолет или нож, другие Асланы в страхе разбегались, потому что знали: они будут не свидетелями, а соучастниками по предварительному сговору и никакая диаспора не поможет. Чтобы нацквоты при поступлении в вузы были признаны дикостью, а за публичные объяснения, за кого должна или не должна выходить замуж женщина “моего народа”, лидер этого народа подвергался политическому остракизму. Чтобы все эти показательно жесткие реакции властей были юридически чистыми и максимально публичными”.
Чего уж там, все так (правда, я за то, чтобы перед законом все были равны). Объяснить — могу. Но я, в отличие от этого горячего большинства, представляю, что будет дальше, когда все разгромят, выгонят, перебьют и перевешают всех, кто неугоден.
И еще. Они, приезжие, конечно, часто ведут себя так, как привыкли у себя. А теперь представьте себе, что думают про нас, русских, например, во всероссийских здравницах Анталии и Шарме? Надирающихся на пляжах, громко включающих музыку, хамящих персоналу, не разговаривающих ни на одном языке, кроме русского. Не мы ли шарахаемся от своих в любой стране мира? Не из-за нас ли самих так стыдно признаться, что русский? И как бы мы отнеслись, если бы в Турции за вот эту русскую удаль нас начали резать и бить?
Так вот.
Я, русская, москвичка, давно совершеннолетняя, но пока еще не совсем выжившая из ума, не понимаю, почему здесь и сейчас кто-то все время пытается что-то сделать за меня и от моего имени?
Я вот ни хрена не считаю, что Россия для русских, а Москва для москвичей. Я хочу, чтобы в моей стране и в моем городе жили НОРМАЛЬНЫЕ люди неважно какой национальности. Те, которые не бьют и не убивают других за цвет кожи и разрез глаз. Не обрывают шары с новогодней елки, не выворачивают из асфальта ограду, не поганят надписями стен. Это ведь все на Манежной делали те, кто считает себя хозяевами. И эти же хозяева на досуге поджигают лифты, харкают на пол и ссут на лестничных клетках подъездов. А их девочки заходятся от счастья, что у них такие крутые пацаны. Это сейчас ценно, это прельщает молодые умы.
Вы, любители русского народа, вы, что ли, пойдете убирать дворы, торговать на рынках, строить дома? Да если бы вы хоть что-то умели делать, кроме того, что хлебать пиво из горла и докапываться до случайных прохожих. Вы умеете только бить и рушить, для этого не надо ни мозга, ни образования, ни умения.
А вот завтра исчезнут все те, кто не нравится вам. И до вас наконец дойдет, что плохо живете вы не из-за чурок, жидов и очкариков, а исключительно из-за любимых себя. Кого пойдете убивать дальше? Это ведь страшно затягивает: чувствовать себя крутым и сильным. Чувствовать себя в чем-то виноватым — удел интеллигентских задохликов. Они вешаются от чувства вины. Ну, это если вы не успели перевешать их до того.
Еще за меня решили, кто будет руководить.
А ведь все, кто нами руководит, по сути являются наемными менеджерами. И, по-моему, крайне плохо справляются со своими должностными обязанностями. Это ваш народ, дорогая власть, это для них вы все время говорите, что подняли Россию с колен, это на них должны действовать ваши мантры. А видите? Ни хрена не действуют. Они недовольны. А когда недовольна ваша целевая аудитория, это аукнется и вам. Ваши поднятые с колен — не чахлые сборища очкариков 31-го числа, подставляющих другую щеку и надеющихся, что их кто-то услышит. Ваши поднятые с колен затопчут вас, это пройдено тысячу раз тысячью обществами. Вот кого надо бояться. А вы отпускаете их без последствий и оргвыводов, а ваши генералы говорят на равных с ублюдками в масках.
Ваш народ голоден, зол и вечно недоволен. Надо срочно принимать меры. А то и у вас найдут нерусские корни и затопчут берцами.
Пусть нам споют еще раз, с чего начинается Родина. А то молчат, как будто ничего не случилось.
Для большинства вот с этого и начинается. С России для русских, с Москвы для москвичей. Так стало не очень давно, при нынешних. Потому что когда я росла, слова “фашист” и “националист” были самыми страшными оскорблениями для нормального человека. У меня в семье, как и большинства в этой стране, есть те, кто воевал, те, кто погиб, я знаю, что войну против фашизма выиграли страшной кровью именно те, кто и называются народом: кого не смог задавить внутренний советский упырь со своими лагерями, упырь, который не смог вышибить из этого терпеливого народа любви к своей земле, дому, близким людям. Мы выиграли эту войну вопреки всему, заплатили страшную цену, спасли мир от фашизма. Откуда же взялись эти? Кричащие “зиг хайль”, рисующие свастику на свежем снегу Манежа? И за них голосует общественное мнение: за тех, кто повторяет лозунги, под которые убивали прадедов. Знаете ли вы, что раздаваемые на улицах георгиевские ленты привязывают к антеннам и возят, пока не истреплются? Кто верит во внимание к ветеранам — когда пережившие войну старики на пенсию не могут заплатить за газ? Плохо все. Неубедительно. Выглядит так, как будто Гитлер победил через 65 лет после собственной смерти. И почему-то именно вот это кто-то называет патриотизмом.
На самом деле патриотизм — это любить свою землю и хотеть, чтобы всем живущим на ней было хорошо. Любить родину — это делать так, чтобы не было сирот, чтобы больным детям хватало лекарств и средств, чтобы старики не спали на клеенке и не горели от неисправной проводки, а ездили по Европе и могли себе позволить... да хоть что-то позволить, черт возьми. Патриотизм настоящий может быть только тогда, когда все друг перед другом честны. Когда можно открыто признать, что у нас никогда не будет нормальных автомобилей, что модернизация не может происходить там, где в качестве сортиров большинство населения использует до сих пор уличные скворечники, что у нас нет выборов, потому что если доверить выборы этому большинству, они, как показали опросы после Манежа, выберут сегодня какого-нибудь мелкого, но перспективного гитлера. Гитлеры всегда перспективны, они играют на очевидном, понятном и близком большинству: нас окружают, мы лучшие, остальных надо давить, иначе они раздавят нас.
У меня стойкое ощущение, что у нас с большинством вообще разная родина. Мою никто не должен окружать, потому что в ней нет агрессии, имперских амбиций, власть думает о благополучии граждан, а не о том, как показать себя крутыми на международной арене, пресса говорит правду даже о больном, а журналистов не бьют арматурой, чиновники хотя бы стесняются воровать и закон один для всех. Жаль только, жить на этой прекрасной родине не придется.
Я русская. Я москвичка. Я гражданка России. Мне очень больно, что мы докатились до свастики на Манежной. На фотографиях молодые люди, наше будущее. Мне такого будущего не надо, это я знаю точно. Если бы я была матерью этих детей, я бы повесилась от стыда.
А пока мне просто страшно жить в моем городе и в моей стране. И боюсь я тех, кто должен быть для меня “своим” по всем признакам: кто хочет России для меня, русской. Москвы для меня, москвички.
Мы с ними одной крови. Даже больше, чем мне бы хотелось, потому что вместо либерального объяснения, что не правы, я в субботу жалела, что фашиствующих тварей (как минимум) не пересажали в клетки, и желательно навсегда. Но все-таки. Это точно не моя стая, дети каменных джунглей.
Давайте введем новые национальности: фашист, например, и убийца. Так честнее. И проще будет понять, когда точно пора сваливать из этого безнадежного пространства. Или уже?..
Ольга Калашникова
Бедная педофилка Алла Борисовна... :grin:
