А еще Вы забыли (не помню кто сказал) - "убей немца в утробе матери". Но, почему-то, через пару с небольшим лет за это и подобное сказанному Вами уже шли под трибунал наши солдаты, да и кухни на улицах Берлина вряд-ли являются только пропагандой.
П.С.: у меня деда посадили за то, что он не убил немца в бою. Если хотите, то могу поделиться этой историей.
У меня в деревне деда - солдата посадила за износилование немки.Сейчас видимо он числится в списке невинно репрессированных.
Всё зависит от мотивации, если у тебя сожгли жену да детей, то проблем убить немца не будет.Но факт есть факт-немцы пришли, мы у них их матерей и отцов, сестер и детей и жен не вырезали, это они это у нас делали, видимо шибко цивилизованные были. И при отступлении зверствовали они. Это давало право нам вырезать всех немцев. А мы благородно и по варварски им сохранили жизнь. Если кого и насиловали и убивали, то явно не в тех масштабах как они.
"
Вскоре перешли мы в наступление и тут действительно насмотрелись... Сожжённые дотла деревни, сотни расстрелянных женщин, детей, стариков, изуродованные трупы попавших в плен красноармейцев, изнасилованные и зверски убитые женщины, девушки и девочки-подростки…
Особенно одна осталась у меня в памяти: ей было лет одиннадцать, она, как видно, шла в школу; немцы поймали её, затащили на огород, изнасиловали и убили. Она лежала в помятой картофельной ботве, маленькая девочка, почти ребёнок, а кругом валялись залитые кровью ученические тетради и учебники... Лицо её было страшно изрублено тесаком, в руке она сжимала раскрытую школьную сумку. Мы накрыли тело плащ-палаткой и стояли молча. Потом бойцы так же молча разошлись, а я стоял и, помню, как исступленный, шептал: «Барков, Половинкин. Физическая география. Учебник для неполной средней и средней школы» 1. Это я прочитал на одном из учебников, валявшихся там же, в траве, а учебник этот мне знаком. Моя дочь тоже училась в пятом классе.
Это было неподалеку от Ружин. А около Сквиры в овраге мы наткнулись на место казни, где мучили захваченных в плен красноармейцев. Приходилось вам бывать в мясных лавках? Ну, вот так примерно выглядело это место... На ветвях деревьев, росших по оврагу, висели окровавленные туловища, без рук, без ног, со снятой до половины кожей... Отдельной кучей было свалено на дне оврага восемь человек убитых. Там нельзя было понять, кому из замученных что принадлежит, лежала просто куча крупно нарубленного мяса, а сверху стопкой, как надвинутые одна на другую тарелки, — восемь красноармейских пилоток...
<…>
Вы понимаете, что мы озверели, насмотревшись на всё, что творили фашисты, да иначе и не могло быть. Все мы поняли, что имеем дело не с людьми, а с какими-то осатаневшими от крови собачьими выродками. Оказалось, что они с такой же тщательностью, с какой когда-то делали станки и машины, теперь убивают, насилуют и казнят наших людей».
<…>
Только отошли от речки, как по пути нам встретилась колонна средних немецких танков. Они двигались нам навстречу. Водитель головного танка, рассмотрев, что мы — пленные, дал полный газ и на всем ходу врезался в нашу колонну. Передние ряды были смяты и раздавлены гусеницами. Пешие конвойные и мотоциклисты с хохотом наблюдали эту картину, что-то орали высунувшимся из люков танкистам и размахивали руками. Потом снова построили нас и погнали сбоку дороги. Весёлые люди, ничего не скажешь...
<…>
Двор какой-то МТС был густо огорожен колючей проволокой. Внутри плечом к плечу стояли пленные. Нас сдали охране лагеря, и те прикладами винтовок загнали нас за огорожу. Сказать, что этот лагерь был адом, — значит, ничего не сказать. Уборной не было. Люди испражнялись здесь же и стояли и лежали в грязи и в зловонной жиже. Наиболее ослабевшие вообще уже не вставали."