Женщины повалились в обморок разом и тихо.
- Пришли… - тихо прошептала мама, растеряно глядя на меня.
Я сразу не понял что происходит.
- Кто пришел? -
- Чеченцы пришли… -
Надо сказать, что понятие «абхазы» и «абхазцы» в оккупированной части Абхазии по отношению к воюющему противнику грузины не использовали. Противник, стрелявший в грузинских солдат и боевиков «мхедриони» именовался не иначе как «чечены». Этому противнику приписывались самые бесчеловечные людоедские черты. По версии грузинской пропаганды, заходившие в дома мирных жителей «чечены» отличались самым варварским поведением, мужчин и женщин убивали только после долгих жестоких пыток и насилия, детей убивали даже не применяя огнестрельного оружия.
Страх перед мифом о «чеченах» был таким, что это слово быстро стало понятием, полностью вытеснившим образ врага-абхаза. Чеченцев боялись и мирные жители и грузинские военные. После памятного расстрела в окрестностях Гагры автобуса с боевиками «мхедриони», когда четыре абхазских бойца уничтожили полнокровную, вооруженную до зубов роту, страх и ненависть к мифическим «чеченам» только усилились. Ходили рассказы о том, как обвешанные отрезанными грузинскими ушами «чечены» входили на грузинские позиции с одними ножами, резали спящих грузинских солдат, собирали оружие и уходили.
Таким образом, к октябрю 1992 года мы – мирные жители - были в полной мере информированы о потенциальных результатах встречи с этими зверями в человеческом обличии.
Я выглянул в окно. В проеме калитки стоял высокий коренастый мужик в камуфляжных штанах, грязном толстом теплом свитере. На его ногах были надеты резиновые полусапоги, из которых торчали толстые вязанные носки. На голове боевика была надета камуфляжная кепка, к околышу которой пришита широкая зеленая лента. Из под кепки торчала копна черных волос. Лицо боевика было полностью закрыто густой бородой, которая опускалась на грудь. В довершение этой страшной картины в руках «чечен» держал черный автомат, в котором я сразу опознал мощный и безотказный АКМ калибра 7,62 мм. Рожки автомата были сдвоены синей изолентой.
Зачем я так подробно описал боевика?
Дело все в том, что для каждого человека понятие «смерть» - разные. Когда закончилась счастливая и сытная советская жизнь, началась война, тут же унесшая жизни десятков знакомых мне людей, я – «зеленый» юнец, начал частенько задумываться над тем, каким может быть эта «смерть». Для любого парня моего возраста, жившего в то лихое время, была приемлема только одна «смерть» - в бою за Родину. Мы еще не знали точно границы нашей Родины, мы еще не разбирались в том, на чьей стороне в этой войне мы стоим, но «конец», если бы он наступил, должен был быть героическим.
Когда я смотрел в окно на боевика, который стоял у калитки, внимательно разглядывая двор и дом, я тут же понял – это та самая «смерть» - совсем не героическая и вообще какая-то совсем простая. Это был конец, в наступлении которого в этот момент я ни секунды не сомневался. Меня удивило то, что в такой пронзительный момент, когда нервы натянуты как струна, когда от «есть», до «был» один удар сердца, человек не вспоминает свою жизнь, не бьется в истерике – «хочу жить!». В сторону ушли все посторонние мысли, голова была чистая, а ум четко, как в замедленно кино, фиксировал каждое изменение вокруг. Все постороннее и ненужное было как в тумане…
В долю секунды, растянувшейся как жевательная резинка, я проанализировал ситуацию, осознал, что сделать ничего не смогу. Бежать, бросив женщин, среди которых моя хрупкая мама. Оставить на растерзание лежачую бабушку и любимого деда.
Вместе с тем, видеть как негодяй зверски убивает моих родных я не желал.
Это только в голливудских фильмах герои бегут на кухню за ножами, которыми потом героически пытаются проткнуть вооруженного до зубов врага. В реальности все гораздо проще…
Оглядевшись вокруг, я спокойно встал и пошел к двери. Мозг спокойно без истерик сказал, что надо выйти и встретить «смерть» первым.
Тихо открыл дверь, вышел во двор и медленно пошел навстречу бородатому боевику.
Где-то в середине двора включилась первая защитная система организма и ноги отказались идти дальше.
Боевик продолжал стоять в проеме калитки, только сделал пол шага назад. Автомат он поднял к плечу, черный зрачок ствола, казалось, смотрел мне прямо в лицо. Я ни когда в жизни не забуду этого скошенного среза на конце ствола с черно-коричневым пороховым нагаром, который уперся прямо мне в голову.
Все.
Время шло ужасно медленно, оно спрессовалось так, что между ударами сердца проходила целая вечность.
Автомат. Нагар на компенсаторе. Грязный ноготь большого пальца.
Я не моргая смотрел «ей» в лицо и мысли были простыми и односложными.
Автомат. Нагар. Ноготь.
Когда я моргнул, ствол автомата уже смотрел вниз.
На моем плече лежала рука деда.
Боевик шагнул во двор.
В этот момент я впервые всерьез испугался. Именно в этот момент, когда я увидел бодро шагавшего навстречу бородача с автоматом в руках, появилось сильное желание бежать. Но ноги все еще отказывались подчиниться.
Боевик подошел не сводя с меня взгляда.
- Добрый день! – по-русски с легким акцентом сказал «чечен».
Какая-то знакомая искра мелькнула среди густых черных бровей. И тембр голоса… Этот тембр был мне хорошо знаком.
- Добрый день, дед! Как вы тут?
Я опомнился, когда цепляясь пальцами за грязный, прожженный свитер лез по боевику, как лезет обезьяна по пальме.
- Дядя, Жора! Ты????
Слезы брызнули у меня из глаз. Я висел на плече у дяди Жоры Тарнава, мешая ему двигаться.
- Пусти меня! Как я буду воевать, если ты на мне висишь? – дядя Жора пытался стряхнуть меня с себя. На его ресницах тоже блестели слезы.
- Дядя Жора! Я тебя ни куда не отпущу, тут полная комната женщин. Нас убьют всех… там бабушка Надя и дедушка Адгур в комнате. Я вас не отпущу!
Вот так со мной на одном плече и автоматом, закинутым на другое плечо, дядя Жора вошел в дом, где столкнулся со своим отцом. Дядя Адгур сидел на табуретке в коридоре и плакал.
- Зачем вы пришли? – тихо шептал дедушка Адгур, всхлипывая как маленький ребенок.
- Здравствуй, папа, я пришел домой! –
Дядя Жора стряхнул меня с плеча и обнял своего старого отца.
Из комнаты выбежала бабушка Надя и тоже бросилась на шею сыну.
Вот тока без фэнтази... и всяких сказок о светлом прошлом!