Смешные рассказы. (Из сети и не только!)

Предлагаю затравить анекдот про войско. Можно личную историю!

Город Сумы (север Украины). Бар. Поздний вечер (без 20 до окончания увала). В бар пошатываясь заходит курсант местного артиллерийского училища. Бармену (кося глазами и икая):
- Сто!
Тот наливает. Курсант:
-Заряжей-целься-пли!
Хлобысть!(давясь и выкатывая бельма):
-Ссссцуко, недолёт... Сто!
Бармен наливает. Курсант:
- Целься-пли!
Хлобысть! (Замерев с вытаращенными глазами):
- Бл...дь, перелёт... Сто!
Бармен наливает. Хлобысть!
- Прямое попадание.
И на бровях уползает в расположение. Бармен ему в спину:
- Молодой человек, а как-же расчёт?
Курсант (оборачиваяс так резко, что едва не валится с ног):
- Расчёт, бля, В УКРЫТИЕ!!!

 

Просмотрел весь раздел юмора, и что то похожего не углядел.
Предлагаю размещать здесь рассказы, найденые в сети, услышанные от знакомых и друзей, а так же реально произошедшими с кем либо из нас, или о событиях, свидетелями которых кто то из нас стал в реальной жизни. Не возброняется и предумывать собственные истории.
Для затравки из сети:

Совещание•
24 Мар, 2011 at 10:58 PM

Петров пришел во вторник на совещание. Ему там вынули мозг, разложили по блюдечкам и стали есть, причмокивая и вообще выражая всяческое одобрение. Начальник Петрова, Недозайцев, предусмотрительно раздал присутствующим десертные ложечки. И началось.
— Коллеги, — говорит Морковьева, — перед нашей организацией встала масштабная задача. Нам поступил на реализацию проект, в рамках которого нам требуется изобразить несколько красных линий. Вы готовы взвалить на себя эту задачу?
— Конечно, — говорит Недозайцев. Он директор, и всегда готов взвалить на себя проблему, которую придется нести кому-то из коллектива. Впрочем, он тут же уточняет: — Мы же это можем?
Начальник отдела рисования Сидоряхин торопливо кивает:
— Да, разумеется. Вот у нас как раз сидит Петров, он наш лучший специалист в области рисования красных линий. Мы его специально пригласили на совещание, чтобы он высказал свое компетентное мнение.
— Очень приятно, — говорит Морковьева. — Ну, меня вы все знаете. А это — Леночка, она специалист по дизайну в нашей организации.
Леночка покрывается краской и смущенно улыбается. Она недавно закончила экономический, и к дизайну имеет такое же отношение, как утконос к проектированию дирижаблей.
— Так вот, — говорит Морковьева. — Нам нужно нарисовать семь красных линий. Все они должны быть строго перпендикулярны, и кроме того, некоторые нужно нарисовать зеленым цветом, а еще некоторые — прозрачным. Как вы считаете, это реально?
— Нет, — говорит Петров.
— Давайте не будем торопиться с ответом, Петров, — говорит Сидоряхин. — Задача поставлена, и ее нужно решить. Вы же профессионал, Петров. Не давайте нам повода считать, что вы не профессионал.
— Видите ли, — объясняет Петров, — термин «красная линия» подразумевает, что цвет линии — красный. Нарисовать красную линию зеленым цветом не то, чтобы невозможно, но очень близко к невозможному…
— Петров, ну что значит «невозможно»? — спрашивает Сидоряхин.
— Я просто обрисовываю ситуацию. Возможно, есть люди, страдающие дальтонизмом, для которых действительно не будет иметь значения цвет линии, но я не уверен, что целевая аудитория вашего проекта состоит исключительно из таких людей.
— То есть, в принципе, это возможно, мы правильно вас понимаем, Петров? — спрашивает Морковьева.
Петров осознает, что переборщил с образностью.
— Скажем проще, — говорит он. — Линию, как таковую, можно нарисовать совершенно любым цветом. Но чтобы получилась красная линия, следует использовать только красный цвет.
— Петров, вы нас не путайте, пожалуйста. Только что вы говорили, что это возможно.
Петров молча проклинает свою болтливость.
— Нет, вы неправильно меня поняли. Я хотел лишь сказать, что в некоторых, крайне редких ситуациях, цвет линии не будет иметь значения, но даже и тогда — линия все равно не будет красной. Понимаете, она красной не будет! Она будет зеленой. А вам нужна красная.
Наступает непродолжительное молчание, в котором отчетливо слышится тихое напряженное гудение синапсов.
— А что если, — осененный идеей, произносит Недозайцев, — нарисовать их синим цветом?
— Все равно не получится, — качает головой Петров. — Если нарисовать синим — получатся синие линии.
Опять молчание. На этот раз его прерывает сам Петров.
— И я еще не понял… Что вы имели в виду, когда говорили о линиях прозрачного цвета?
Морковьева смотрит на него снисходительно, как добрая учительница на отстающего ученика.
— Ну, как вам объяснить?.. Петров, вы разве не знаете, что такое «прозрачный»?
— Знаю.
— И что такое «красная линия», надеюсь, вам тоже не надо объяснять?
— Нет, не надо.
— Ну вот. Вы нарисуйте нам красные линии прозрачным цветом.
Петров на секунду замирает, обдумывая ситуацию.
— И как должен выглядеть результат, будьте добры, опишите пожалуйста? Как вы себе это представляете?
— Ну-у-у, Петро-о-ов! — говорит Сидоряхин. — Ну давайте не будем… У нас что, детский сад? Кто здесь специалист по красным линиям, Морковьева или вы?
— Я просто пытаюсь прояснить для себя детали задания…
— Ну, а что тут непонятного-то?.. — встревает в разговор Недозайцев. — Вы же знаете, что такое красная линия?
— Да, но…
— И что такое «прозрачный», вам тоже ясно?
— Разумеется, но…
— Так что вам объяснять-то? Петров, ну давайте не будем опускаться до непродуктивных споров. Задача поставлена, задача ясная и четкая. Если у вас есть конкретные вопросы, так задавайте.
— Вы же профессионал, — добавляет Сидоряхин.
— Ладно, — сдается Петров. — Бог с ним, с цветом. Но у вас там еще что-то с перпендикулярностью?..
— Да, — с готовностью подтверждает Морковьева. — Семь линий, все строго перпендикулярны.
— Перпендикулярны чему? — уточняет Петров.
Морковьева начинает просматривать свои бумаги.
— Э-э-э, — говорит она наконец. — Ну, как бы… Всему. Между собой. Ну, или как там… Я не знаю. Я думала, это вы знаете, какие бывают перпендикулярные линии, — наконец находится она.
— Да конечно знает, — взмахивает руками Сидоряхин. — Профессионалы мы тут, или не профессионалы?..
— Перпендикулярны могут быть две линии, — терпеливо объясняет Петров. — Все семь одновременно не могут быть перпендикулярными по отношению друг к другу. Это геометрия, 6 класс.
Морковьева встряхивает головой, отгоняя замаячивший призрак давно забытого школьного образования. Недозайцев хлопает ладонью по столу:
— Петров, давайте без вот этого: «6 класс, 6 класс». Давайте будем взаимно вежливы. Не будем делать намеков и скатываться до оскорблений. Давайте поддерживать конструктивный диалог. Здесь же не идиоты собрались.
— Я тоже так считаю, — говорит Сидоряхин.
Петров придвигает к себе листок бумаги.
— Хорошо, — говорит он. — Давайте, я вам нарисую. Вот линия. Так?
Морковьева утвердительно кивает головой.
— Рисуем другую… — говорит Петров. — Она перпендикулярна первой?
— Ну-у…
— Да, она перпендикулярна.
— Ну вот видите! — радостно восклицает Морковьева.
— Подождите, это еще не все. Теперь рисуем третью… Она перпендикулярна первой линии?..
Вдумчивое молчание. Не дождавшись ответа, Петров отвечает сам:
— Да, первой линии она перпендикулярна. Но со второй линией она не пересекается. Со второй линией они параллельны.
Наступает тишина. Потом Морковьева встает со своего места и, обогнув стол, заходит Петрову с тыла, заглядывая ему через плечо.
— Ну… — неуверенно произносит она. — Наверное, да.
— Вот в этом и дело, — говорит Петров, стремясь закрепить достигнутый успех. — Пока линий две, они могут быть перпендикулярны. Как только их становится больше…
— А можно мне ручку? — просит Морковьева.
Петров отдает ручку. Морковьева осторожно проводит несколько неуверенных линий.
— А если так?..
Петров вздыхает.
— Это называется треугольник. Нет, это не перпендикулярные линии. К тому же их три, а не семь.
Морковьева поджимает губы.
— А почему они синие? — вдруг спрашивает Недозайцев.
— Да, кстати, — поддерживает Сидоряхин. — Сам хотел спросить.
Петров несколько раз моргает, разглядывая рисунок.
— У меня ручка синяя, — наконец говорит он. — Я же просто чтобы продемонстрировать…
— Ну, так может, в этом и дело? — нетерпеливо перебивает его Недозайцев тоном человека, который только что разобрался в сложной концепции и спешит поделиться ею с окружающими, пока мысль не потеряна. — У вас линии синие. Вы нарисуйте красные, и давайте посмотрим, что получится.
— Получится то же самое, — уверенно говорит Петров.
— Ну, как то же самое? — говорит Недозайцев. — Как вы можете быть уверены, если вы даже не попробовали? Вы нарисуйте красные, и посмотрим.
— У меня нет красной ручки с собой, — признается Петров. — Но я могу совершенно…
— А что же вы не подготовились, — укоризненно говорит Сидоряхин. — Знали же, что будет собрание…
— Я абсолютно точно могу вам сказать, — в отчаянии говорит Петров, — что красным цветом получится точно то же самое.
— Вы же сами нам в прошлый раз говорили, — парирует Сидоряхин, — что рисовать красные линии нужно красным цветом. Вот, я записал себе даже. А сами рисуете их синей ручкой. Это что, красные линии по-вашему?
— Кстати, да, — замечает Недозайцев. — Я же еще спрашивал вас про синий цвет. Что вы мне ответили?
Петрова внезапно спасает Леночка, с интересом изучающая его рисунок со своего места.
— Мне кажется, я понимаю, — говорит она. — Вы же сейчас не о цвете говорите, да? Это у вас про вот эту, как вы ее называете? Перпер-чего-то-там?
— Перпендикулярность линий, да, — благодарно отзывается Петров. — Она с цветом линий никак не связана.
— Все, вы меня запутали окончательно, — говорит Недозайцев, переводя взгляд с одного участника собрания на другого. — Так у нас с чем проблемы? С цветом или с перпендикулярностью?
Морковьева издает растерянные звуки и качает головой. Она тоже запуталась.
— И с тем, и с другим, — тихо говорит Петров.
— Я ничего не могу понять, — говорит Недозайцев, разглядывая свои сцепленные в замок пальцы. — Вот есть задача. Нужно всего-то семь красных линий. Я понимаю, их было бы двадцать!.. Но тут-то всего семь. Задача простая. Наши заказчики хотят семь перпендикулярных линий. Верно?
Морковьева кивает.
— И Сидоряхин вот тоже не видит проблемы, — говорит Недозайцев. — Я прав, Сидоряхин?.. Ну вот. Так что нам мешает выполнить задачу?
— Геометрия, — со вздохом говорит Петров.
— Ну, вы просто не обращайте на нее внимания, вот и все! — произносит Морковьева.
Петров молчит, собираясь с мыслями. В его мозгу рождаются одна за другой красочные метафоры, которые позволили бы донести до окружающих сюрреализм происходящего, но как назло, все они, облекаясь в слова, начинаются неизменно словом «Блять!», совершенно неуместным в рамках деловой беседы.
Устав ждать ответа, Недозайцев произносит:
— Петров, вы ответьте просто — вы можете сделать или вы не можете? Я понимаю, что вы узкий специалист и не видите общей картины. Но это же несложно — нарисовать какие-то семь линий? Обсуждаем уже два часа какую-то ерунду, никак не можем прийти к решению.
— Да, — говорит Сидоряхин. — Вы вот только критикуете и говорите: «Невозможно! Невозможно!» Вы предложите нам свое решение проблемы! А то критиковать и дурак может, простите за выражение. Вы же профессионал!
Петров устало изрекает:
— Хорошо. Давайте я нарисую вам две гарантированно перпендикулярные красные линии, а остальные — прозрачным цветом. Они будут прозрачны, и их не будет видно, но я их нарисую. Вас это устроит?
— Нас это устроит? — оборачивается Морковьева к Леночке. — Да, нас устроит.
— Только еще хотя бы пару — зеленым цветом, — добавляет Леночка. — И еще у меня такой вопрос, можно?
— Да, — мертвым голосом разрешает Петров.
— Можно одну линию изобразить в виде котенка?
Петров молчит несколько секунд, а потом переспрашивает:
— Что?
— Ну, в виде котенка. Котеночка. Нашим пользователям нравятся зверюшки. Было бы очень здорово…
— Нет, — говорит Петров.
— А почему?
— Нет, я конечно могу нарисовать вам кота. Я не художник, но могу попытаться. Только это будет уже не линия. Это будет кот. Линия и кот — разные вещи.
— Котенок, — уточняет Морковьева. — Не кот, а котенок, такой маленький, симпатичный. Коты, они…
— Да все равно, — качает головой Петров.
— Совсем никак, да?.. — разочарованно спрашивает Леночка.
— Петров, вы хоть дослушали бы до конца, — раздраженно говорит Недозайцев. — Не дослушали, а уже говорите «Нет».
— Я понял мысль, — не поднимая взгляда от стола, говорит Петров. — Нарисовать линию в виде котенка невозможно.
— Ну и не надо тогда, — разрешает Леночка. — А птичку тоже не получится?
Петров молча поднимает на нее взгляд и Леночка все понимает.
— Ну и не надо тогда, — снова повторяет она.
Недозайцев хлопает ладонью по столу.
— Так на чем мы остановились? Что мы делаем?
— Семь красных линий, — говорит Морковьева. — Две красным цветом, и две зеленым, и остальные прозрачным. Да? Я же правильно поняла?
— Да, — подтверждает Сидоряхин прежде, чем Петров успевает открыть рот.
Недозайцев удовлетворенно кивает.
— Вот и отлично… Ну, тогда все, коллеги?.. Расходимся?.. Еще вопросы есть?..
— Ой, — вспоминает Леночка. — У нас еще есть красный воздушный шарик! Скажите, вы можете его надуть?
— Да, кстати, — говорит Морковьева. — Давайте это тоже сразу обсудим, чтобы два раза не собираться.
— Петров, — поворачивается Недозайцев к Петрову. — Мы это можем?
— А какое отношение ко мне имеет шарик? — удивленно спрашивает Петров.
— Он красный, — поясняет Леночка.
Петров тупо молчит, подрагивая кончиками пальцев.
— Петров, — нервно переспрашивает Недозайцев. — Так вы это можете или не можете? Простой же вопрос.
— Ну, — осторожно говорит Петров, — в принципе, я конечно могу, но…
— Хорошо, — кивает Недозайцев. — Съездите к ним, надуйте. Командировочные, если потребуется, выпишем.
— Завтра можно? — спрашивает Морковьева.
— Конечно, — отвечает Недозайцев. — Я думаю, проблем не будет… Ну, теперь у нас все?.. Отлично. Продуктивно поработали… Всем спасибо и до свидания!
Петров несколько раз моргает, чтобы вернуться в объективную реальность, потом встает и медленно бредет к выходу. У самого выхода Леночка догоняет его.
— А можно еще вас попросить? — краснея, говорит Леночка. — Вы когда шарик будете надувать… Вы можете надуть его в форме котенка?..
Петров вздыхает.
— Я все могу, — говорит он. — Я могу абсолютно все. Я профессионал.

 

Запоздалый юмор 1 апреля.
http://www.dpk.com.ua/content/34069
После того, как Майк Тайсон открыл серию клиник по борьбе с игровой зависимостью, братья Кличко решили не отставать от прогресса и заявили о создании аналогичной лечебницы. Их клиника выгодно отличается тем, что вдвоем братья могут лечить не только от сингловых кампаний, но и от мультиплеера.

Лечение редко длится более 30 секунд и обычно заканчивается уже на первом сеансе. Если терапевтическое вмешательство оказалось неудачным, то следующий курс лечения проводит уже другой брат Кличко. Такая последовательность еще ни разу не давала осечки.

(Очередь в кабинет к доктору занимают с самого утра)

 

ОДА ПЕРЕЛЬМАНУ.
В. Каганов.

С виду мужичок обыкновенный
В пиджачке, не бомж, не наркоман
Взял да вывел формулу Вселенной
Русский математик Перельман.
Вывел скромно, мелкими шагами,
Чтоб понять, как сделан этот мир.
Показал ее старушке-маме
И пошел на кухню пить кефир.

Формула далась ему не сразу
Он к ней шел, как ежик сквозь туман.
Целых двадцать лет ее, заразу,
Вывести пытался Перельман!
Грыз гранит, как роет экскаватор,
Подбирался к ней издалека,
Мучил верный микрокалькулятор
Марки «Электроника МК».

В формуле частей и скобок много:
Синус, тангенс, дельта, интеграл.
В формуле была ошибка Бога
(Перельман чинить ее не стал).
Формулу мечтал найти бы каждый
Математик мира, но она
Снилась Менделееву однажды
Только тот не понял ни хрена!

За нее отдать хоть жизнь, хоть почки
Обещал Эйнштейн, и был бы рад
Отгадать три буквы в нижней строчке
Те, что «Е равно МС квадрат!»
Формула же всех процессов в мире,
Чтоб представить мог любой плебей:
Это где-то пятьдесят четыре мили
Интегралов, скобок и дробей.

Если там подставить в логарифмы
Имя, телефон, объем груди,
И еще чего-нибудь для рифмы
Вынести за скобки позади,
Сверху — GPS-координату,
Снизу — подпись, и число, и год…
То она покажет каждый атом!
В смысле, что и где произойдет.

Если ж сократить ее безмерно,
Указав у формулы внутри,
Что пространство, как у нас, трехмерно,
И константа Пи — примерно три,
То для частной примитивной схемы
В нашей галактической дыре
Формула рисует теоремы
Хоть Ферма, а хоть Паункаре.

Этот-то пустяк по доброй воле
Перельман и скинул в интернет,
Пререкаясь с анонимным тролем
В чате «матанализ точка нет».
И пошло… Закопошилась пресса.
Крики «Гений!», «Бред!», «Мое, отдай!»
Оказался троль — большой профессор,
Как считает весь его Китай.

И уже наутро Перельману
Раздались звонки его коллег:
Мол, какие творческие планы?
Допиши-ка восемь человек
В авторы статейки по секрету.
Ты ж в науке, не в монастыре.
Мы ж все вместе доказали эту…
как там, говоришь? Пуанкаре?

Отключив мобильник от эфира,
Телефону оборвав шнурок,
Перельман собрался за кефиром.
Хорошо, что посмотрел в глазок!
У него за дверью прямо в метре —
Журналисты, поп, какой-то мент,
Да еще какой-то Виктор Петрик
С транспарантом «выкуплю патент!»

Да еще налоговый инспектор,
И отец Кирилл, и дед Пихто,
Да студент Раскольников с конспектом
И какой-то штукой под пальто,
Контактеры, репортеры, дуры,
Почтальоны с кучей барахла,
И Каспаров с шахматной фигурой
В виде двухголового орла.

Все гудели и чего-то ждали.
Перельман сказал: подите вон!
И услышал: «Перельман, вам дали
В институте Клэя миллион!
Миллион!И в долларах! Его ведь —
Не засунешь целиком в карман!
Мы пришли помочь его освоить!
Если вы не против, Перельман».

«Нам — крестьянам!», — попросил Зюганов.
«Нам — ученым!», — возразил студент.
«Нам — на нано, нам на нано, нано!», —
Спели под гармошку поп и мент.
И какой-то пьяный бомж в халате
Все хрипел и кашлял: «Гриша, пля!
Мы ж с тобой учились на физмате!
Дай на пиво два в шестой рубля?»

А один, забравшись на ступеньки,
Громко объявил, как только мог:
«ПЕРЕЛЬМАН СЕБЕ ОСТАВИТ ДЕНЬГИ!!!», —
И давай подмигивать в глазок.
Перельман глазок заклеил скотчем.
Тумбочкой подпер входную дверь.
Сел за стол, решителен и точен,
Размышляя: как же быть теперь?

Вынул карандаш обыкновенный,
Старый калькулятор вынул он
И подставил в формулу Вселенной
И себя, и этот миллион.
Показала формула такое,
Что уже и верится с трудом:
Как он с мамой где-то под Москвою
Начал строить загородный дом.

Газ, водопровод, скандалы, крики,
Взятки, просьбы, штрафы, местный суд.
Как его дебильные таджики
Самосвалом две стены снесут.
Как ему сидеть внутри машины,
Проклиная пробки по Москве.
Как враги-коллеги режут шины
В купленном для мамы БМВ.

Как в ток-шоу «Есть ли Бог и Вера?»
Спорят с ним Малахов и Билан.
Как он едет в лагерь Селигера
Пару лекций спеть под барабан.
Как найдут внезапно кражу века
И дадут ему условный срок:
Он же взял без кассового чека
Миллион, не уплатив налог.

А Басманный суд накроет муза
Завести пятнадцать новых дел:
Что, читая лекции по ВУЗам,
Перельман оттуда тырил мел.
И примерно все в таком же роде —
Посадили, отобрали дом,
А затем по формуле выходит
Сердце, два инсульта и дурдом…

Перельман воскликнул: «Сгиньте, гады!
Премия мне ваша не нужна!
Есть кефир, а больше мне не надо!
Быстро все пошли отсюда на!!!»
:good:

Добавлено спустя 2 минуты 54 секунды:

По сути научной работы Перельмана, ессно, бред, а в остальном -неплохо...

 

Ну раз пошли стихи, то вот Вам!

Ах, время, советское время!
Как вспомнишь, и в сердце тепло,
И чешешь задумчиво темя:
Куда ж это время ушло?
Нас утро встречало прохладой,
Вставала со славой страна.
Чего ж нам ещё было надо,
Какого, простите, говна?!
На рубль можно было напиться,
Проехать в метро за пятак,
А в небе сияли зарницы,
Мигал коммунизма маяк.
И были мы все гуманисты,
И злоба была нам чужда,
И даже кинематографисты
Любили друг друга тогда.
И женщины граждан рожали,
И Ленин им путь озарял.
Потом этих граждан сажали,
Сажали и тех, кто сажал.
И были мы центром Вселенной,
И строили мы на века.
С трибуны махали нам члены
Такого родного ЦК.
Мы шило сменили на мыло,
Тюрьму променяв на бардак.
Зачем нам чужая текила?!
У нас был прекрасный шмурдяк.
Капуста, картошка и сало,
Любовь, комсомол и весна!
Чего ж нам, козлам, не хватало?
Какая пропала страна! :think:

*****************************

Добавлено спустя 23 минуты 38 секунд:

Однажды Владимир Владимирович Путин стоял в своем рабочем кабинете перед большим зеркалом и примерял кожаную куртку байкера, подаренную ему Александром Хирурговичем Залдостановым.
Вдруг высокие двери кабинета Владимира Владимировича растворились, и в помещение вошел мужчина в с тетрадкой в руках.
- Так, это что это у вас? - не здороваясь спросил мужчина, показывая пальцем на висящий надо столом Владимира Владимировича портрет Президента Российской Федерации Дмитрия Анатольевича Медведева.
- В смысле? - не понял Владимир Владимирович, - Президент. А вы кто?
- Джатиев Хазби Тотырбекович, - ответил мужчина, - Советник Генерального директора Российского Авторского Общества. У вас в кабинете публично воспроизводится образ Дмитрия Анатольевича Медведева. Вы как владелец кабинета должны заплатить Российскому Авторскому Обществу три миллиона рублей.
- Сколько?!? - воскликнул Владимир Владимирович.
- Три миллиона рублей, - отвечал Хазби Тотырбекович, - Приготовьте пожалуйста, не то мы приготовим иск в суд. А это что у вас? Телевизор? За телевизор тоже заплатить надо. Радиоточка есть? Это что у вас - флаг? За использование российского флага надо платить. А это что - герб? За герб тоже заплатите.
Хазби Тотырбекович что-то пометил в своей тетрадке и вышел из кабинета.
Владимир Владимирович немедленно позвонил Президенту.
- Слышь, брателло, - сказал Владимир Владимирович, - Ща ко мне заходил какой-то Бекмамбетович и говорил, что я должен ему заплатить за то, что у меня висит твой портрет.
- Как, и к тебе тоже? - удивился Президент, - Он только что и у меня был. Говорит - что это у вас над столом висит? Я говорю - портрет премьер-министра. Он говорит - за публичное использование образа премьер-министра надо заплатить. Три миллиона рублей.
- А за телевизор? - спросил Владимир Владимирович.
- И за телевизор, - подтвердил Дмитрий Анатольевич, - И за флаг. И за герб.
- Слушай, - подумал Владимир Владимирович, - А ведь если ты используешь мой образ - то ты заплатишь как бы в мою пользу. А если я использую твой образ - я заплачу как бы за твой образ. Тогда получается, что никто никому ничего не должен.
- Щас, - отвечал Президент, - И ты и я должны этому Бекбулатовичу по пятнадцать процентов.
- С чего это? - удивился Владимир Владимирович.
- Комиссия, - пояснил Дмитрий Анатольевич, - Он же работает. Ходит по кабинетам. В тетрадочке чиркает.
Владимир Владимирович™ задумчиво положил трубку.
- Живут же люди, - покачал головой Владимир Владимирович, - Да кому нужно это промышленное производство?… Ходи да собирай…
И Владимир Владимирович снова посмотрел в зеркало.
*********************************************

Однажды Владимиру Владимировичу Путину позвонил Министр иностранных дел Сергей Викторович Лавров.
- Слышь, брателло, - сказал Сергей Викторович, немного смущаясь, - Ты это... У президента кнопку на время не одолжишь?
- Какую кнопку? - не понял Владимир Владимирович.
- Ну, известно какую, - еще больше смутился министр, - Которая в чемоданчике.
- Ядерную? - ужаснулся Владимир Владимирович, - Но зачем?! Опять Саакашвили?
- Да вулкан этот чертов! - воскликнул Сергей Викторович, - Чтоб его разорвало!
- Ты хочешь взорвать вулкан? - спросил Владимир Владимирович, - Думаешь, получится?
- Да причем тут взорвать! - отвечал министр, - Надо наших туристов вернуть! Самолеты-то не летают! А родственники наседают на нас!
- А кнопка зачем? - снова не понял Владимир Владимирович.
- Ну как зачем… - сказал Сергей Викторович, - Англичане своих вывозят авианосцами.
- Ну? - все еще не понимал Владимир Владимирович.
- Ну у нас же пока нет авианосцев! - воскликнул министр, - А межконтинентальные ракеты в наличии! Они послали за своими авианосцы - а мы за своими ракеты пошлем!
Владимир Владимирович отнял от уха телефонную трубку и посмотрел на нее с большим уважением

 

Не знаю на сколько правдивая, но:

 

Вообще-то у Ремарка чаще пьют "кальвадос"... :???:

 

Это потому, что уборщица...
А вообще -шикарная цитата! :good:

 

Самое начало "Трёх товарищей"... :good:

 

Многие из Вас это уже читали, некоторые наверное даже наизусть выучили. Но повторение мать учения.
http://armor.kiev.ua/humor/txt/ger.php
По мемуарам Гудериана, Миддельдорфа, Меллентина, Манштейна и Типпельскирха

1) Нам мешал Гитлер. Гитлер был дурак. Немецкий солдат был рулез. Немецкий командир был как Великий Фридрих, но без порочных наклонностей.

2) Русские завалили нас мясом. Мяса у русских было много. Русский солдат - дитя природы, он ест то, что не сможет от него убежать, спит стоя, как конь, и умеет просачиваться. Автор неоднократно был свидетелем того, как целые танковые армии русских просачивались сквозь линию фронта, причем ничто не выдавало их присутствия - казалось бы, еще вчера обычная артподготовка, бомбежка, наступление русских, и вдруг раз!!! - в тылу уже русская танковая армия.

3) СС иногда немного перебарщивало. То есть, если бы все ограничилось обычными грабежами, расстрелами, насилиями и разрушениями, которые иногда учинял германский солдат от избытка молодецкой силы, гораздо больше людей приняли бы новый порядок с удовольствием.

4) У русских был танк Т-34. Это было нечестно. У нас такого танка не было.

5) У русских было много противотанковых пушек. Противотанковая пушка была у каждого солдата - он прятался с нею в ямках, в дуплах деревьев, в траве, под корнями деревьев.

6) У русских было много монголов и туркмен. Монголы и туркмены, подкрепленные комиссарами это страшная вещь.

7) У русских были комиссары. Комиссары это страшная вещь. По определению. Большинство комиссаров были евреи. Даже жиды. Мы своих евреев, не по-хозяйски уничтожили. Гиммлер был дурак.

8) Русские использовали нечестный прием - делали вид, что сдаются, а потом - РРАЗ! и стреляли немецкому солдату в спину. Однажды русский танковый корпус, сделал вид, что сдается, перестрелял в спину целый тяжелый танковый батальон.

9) Русские убивали немецких солдат. Это вообще было страшное западло, ведь по честному, это немецкие солдаты должны были убивать русских! Русские все козлы, поголовно.

10) Союзники нас предали. В смысле, американцы и англичане.