За 40 лет необеспеченной валютной системы цена золота выросла в 40 раз
Михаил Оверченко, редактор международного отдела «Ведомостей»
16.08.2011, 12:47
15 августа 1971 г. президент США Ричард Никсон «закрыл золотое окно», т.е. объявил о прекращении обмена долларов США на золото. Хотя об отказе от привязки своих валют к доллару к тому времени уже объявили Германия и Швейцария, именно решение Никсона ознаменовало крах Бреттон-Вудской валютной системы. Поскольку это, а также ряд других решений США привели к радикальным изменениям в мире, их назвали «шоком Никсона».
Соглашения о послевоенном финансовом мироустройстве, заключенные в Бреттон-Вуде в 1944 г., предполагали создание системы фиксированных валютных курсов и обмен доллара на золото. Правда, в определенном смысле золотой стандарт был неполным — обеспеченность бумажных долларов золотыми запасами США к концу 1960-х гг. была более 50%. А в 1970 г., когда сошлись несколько крайне негативных для США факторов — рост расходов из-за войны во Вьетнаме, бюджетный дефицит и дефицит торгового баланса впервые в ХХ в., ускорение инфляции вследствие роста внутреннего потребления, — золотые запасы составляли уже всего немногим более 20% денежной массы, которая увеличивалсь, т.к. США печатали все новые и новые доллары. Однако получить за них настоящее золото все еще было возможно: так, испуганная кризисом в США Швейцария «погасила» долларов на $50 млн в июле 1971 г., а Франция обменяла на золото $191 млн.
Но 40 лет назад лавочка закрылась. Рынок золота с тех пор переживал драматичные периоды. Перед объявлением Никсона тройская унция золота стоила около $43,5. В 1980 г. цена взлетела до $850, затем рухнула, снизилась к 1999 г. до $253 и колебалась около этого уровня до конца 2001 г. Затем начался долгосрочный бычий рынок, и вот на прошлой неделе цена превысила $1800.
Таким образом, за 40 лет функционирования необеспеченной бумажной денежной системы номинальная цена золота выросла более чем в 41 раз. Причем даже на самом дне долгосрочного медвежьего рынка золото, с учетом инфляции, было дороже, чем до отмены конвертации в него долларов (в 1999 г. $43,5 стоили бы $179, показывает инфляционный калькулятор Федерального резервного банка Миннеаполиса). А в этом году дореформенная унция золота с учетом инфляции стоила бы всего $239,4.
Далеко не все осознавали, в какой степени золото способно сохранять стоимость. Десятилетие назад европейские центробанки стремились избавиться от него, им даже пришлось договориться об ограничении ежегодных продаж 500 т, чтобы окончательно не обвалить рынок. По решению тогдашнего министра финансов Великобритании Гордона Брауна Банк Англии продал на дне рынка почти половину золотого запаса. По данным Всемирного золотого совета, в I квартале 2000 г. у Великобритании было 588,3 т золота; к I кварталу 2002 г. резервы снизились почти до 310 т и с тех пор оставались на этом уровне.
Теперь ситуация совсем другая. Многие центробанки, прежде всего из развивающихся стран (России, Китая, Индии и др.) уже не первый год увеличивают золотые запасы. Италия сейчас находится в непростом финансовом положении, участники рынка сомневаются, что она способна обслуживать свои долги. По данным Всемирного золотого совета, она занимает 3-е место среди стран по объему золотых запасов (2452 т). Но, как недавно писала Financial Times со ссылкой на высокопоставленных чиновников правительства, вопрос о продаже золота для финансирования долговых и бюджетных обязательств даже не обсуждается.
В 1996 г. экономист Пол Кругман (в 2008 г. он станет лауреатом Нобелевской премии) писал: «В сегодняшней мировой денежной системе у золота нет специальной роли… У такой ничем не ограниченной системы есть огромные преимущества. Помимо прочего, Федеральная резервная система может свободно противостоять реальной или ожидаемой рецессии, вкачивая деньги [в систему]… Но хотя у системы свободно плавающих валютных курсов есть преимущества, есть у нее и риски… Система, которая позволяет управляющим центробанков делать добро, позволяет им также быть безответственными — и в некоторых странах они быстро воспользовались этой возможностью».
За 40 лет система, похоже, проделала полный путь, описанный этой цитатой Кругмана.
