В течение почти шести лет запрет на поступление "Стингеров" к нам было политическим решением. И до этого я осознавал, что это дело скорее политическое, чем военное, и старался доказать необходимость применения этого оружия моджахедами. В начале 1984 года делегация представителей США, которые ранее консультировали Конгресс по вопросам войны, посетили меня в Роуалпинди. Один из членов делегация спросил, какие системы вооружения я бы рекомендовал для противодействия растущей угрозе со стороны советской авиации. Без всяких колебаний я ответил - "Стингеры". По возвращении назад в посольство этот человек спросил начальника отдела ЦРУ, почему моджахедам не дают это оружия, ведь это рекомендуется бригадным генералом Юсуфом. Ответ ЦРУ гласил: Пакистанское правительство против того, чтобы это оружие попало в руки моджахедов. Это было лишь частью правды...
Начальник отдела ЦРУ немедленно связался со мной, опровергая мнение делегации, что именно ЦРУ было против того, чтобы "Стингеры" попали к нам на вооружение, в то время как я был полностью осведомлен о том, что это было нежелание моего правительства. И уже в тот же вечер я должен был объясняться с генералом Ахтаром. Я акцентировал свое выступление на том, что я не был осведомлен о политических мотивах того, почему мы не могли принять это оружие, и таким образом мои рекомендации были исключительно суждениями профессионального военного. Генерал созвал встречу с делегацией для того, чтобы прояснить ситуацию. Я на эту встречу приглашен не был.
Никто не отрицал, что "Стингер" является идеальным оружием, с помощью которого пехота могла сбивать неприятельские самолеты и вертолеты, но лишь в том случае, если Пакистан посчитает, что это стоит того. Эти ракеты были лучшими ракетами такого класса в мире на то время, и лишь недавно были приняты на вооружение Армией США, поэтому ее технологические решения были все еще тщательно засекречены. Президент Зия имел такой взгляд на этот вопрос (который изменился к 1986 году) - передача столь высокотехнологичного оружия моджахедам противоречила бы политике снабжения моджахедов лишь оружием, произведенным в странах с коммунистическим режимом. Появление такого оружия, как "Стингер", не могло бы долго оставаться секретом, ракеты или даже пусковые установки могли быть захвачены или увидены неприятельской агентурой. В этом случае, как мог бы Пакистан по-прежнему заявлять, что он не позволяет прямые поставки оружия из США движению Джихад? К тому же, хотя никто никогда открыто этого не признавал, президента волновало, что ракеты могли попасть в руки представителей террористических организаций, которые могли бы использовать его против пакистанской авиации. У него было много врагов, и они уже пытались сбить его личный самолет. Горькая ирония судьбы - позднее Президент Зия был убит именно в результате террористической диверсии против его самолета, но без использования "Стингеров".
Но ЦРУ не объяснило моим гостям то, что точка зрения Пакистанского правительства совпадала с их собственной. Администрация США была напугана возможностью того, что их изумительное оружие может попасть в дурные руки. Если бы они начали поставлять это оружие моджахедам, они бы могли его потерять рано или поздно, либо в результате захвата во время операции, либо похищения агентами ХАДа, либо просто могло быть продано беспринципными моджахедами. Продажа всего одного "Стингера" могла бы обеспечить человека деньгами на всю жизнь. Справедливо и то, что американцы боялись, что эта технология могла попасть к Советскому Союзу. Их беспокоило и то, что оружие могло бы, в конце концов, использоваться террористами и против гражданских лайнеров. В связи с этим они опасались, что оружие может попасть в Иран, что в связи с войной в Афганистане и общей сухопутной границей было вполне вероятным. Впоследствии их опасения вполне оправдались, и Иран и Советский Союз получили "Стингеры" в 1987 году, хотя опасения американцев о том, что они могут быть использованы против них самих, не имело под собой основания.
В конце 1985 года я рассматривал использование "Стингеров" как единственную неиспользуемую возможность поражения Советский войск в бою. Я становился все более и более настойчивым в требованиях предоставления эффективного противовоздушного оружия. Как я уже до этого рассказывал, меня обманывали: первый раз с поставкой зениток "Эрликон", а затем ПЗРК "Блоупайп". И Пакистанские и Афганские представители отвечали одно и то же: "Предположим, что оружие попало в руки русских, предположим, что террористы могут использовать его против президента, вы можете гарантировать, что это никогда не произойдет?" Разумеется, я не мог этого гарантировать, но так как к тому времени один "Стингер" уже был украден с военной базы США в Западной Германии, сила таких аргументов уже была под вопросом. Единственное, что я знал - без этого оружия моральный дух моджахедов не мог бы быть высоким все время.
Благодаря причудливой игре судьбы мы временно потеряли базу Джавара и Советская/Афганская армия успешно провела операцию в районе Али Хейля, что, в конце концов, склонило высокое мнение к моей точке зрения. Хотя меня сильно критиковали за то, что мы создали укрепленные районы и обороняли их в обычных боях, эта ошибка (если это была ошибка) позволила мне получить "Стингеры". Они должны были дать нам перевес в силе на поле боя. В апреле 1986 года шли тяжелые бои вдоль границы с Пакистаном, сражались все, забыв про риск, давая нам, таким образом, то, что нам было нужно. Я использовал все возможности для того, чтобы продвигать свои требования и к генералу Ахтару и к ЦРУ. Я подкрепил свое обращение мнением аналитиков США, которые говорили, что моджахеды не смогут продолжать сражаться, будучи так истощены; наблюдалась нехватка людей, бойцы были так измотаны, что молодое поколение не решалось присоединиться к Джихаду. Я сам не очень-то соглашался с этими теориями, но они дали мне дополнительные аргументы для убеждения. В середине того года Президент Зия уже склонялся к тому, чтобы согласиться. Неожиданно мы были близки к тому, чтобы заполучить "Стингеры".
Первой проблемой было обучение. Даже имея это оружие, мы все еще настаивали на том, чтобы моджахеды обучались Пакистанскими, а не Американскими инструкторами. Таким образом, наши инструкторы должны были проходить курсы обучения в США. Они вылетели туда в июне 1985 года. Между тем, курсы по подготовке операторов "Стингеров", оснащенные тренажером, были организованы у меня на заднем дворе, в Оджири Кэмп, в Рауалпинди. Вообще все тренировки проходили с помощью этого тренажера, не было ни одной реальной стрельбы до тех пор, пока группы не начали использование "Стингеров" в Афганистане.
Соглашение с США гласило, что они будут поставлять нам до 250 пусковых установок вместе с 1000-1200 ракетами ежегодно, поэтому у нас было некоторое время для того, чтобы обучить достаточное количество групп для использования всех "Стингеров." У нас не возникало никаких вопросов по поводу того, что мы могли просто наводнить Афганистан этим оружием. Наращивание числа оружия было бы постепенным.
Я сам лично беседовал и отбирал большинство полевых командиров для обучения. Я искал людей с подтвержденными данными об участии в боях, особенно тех, кто хорошо работал со старыми СА-7. В результате половина из тех, кого обучали, как пользоваться "Стингерами", были опытными стрелками СА-7, имеющими на своем счету одну или более пораженную цель.
Официальные представители США настаивали на том, чтобы курсы для моджахедов длились четыре недели. Десять наших инструкторов из Пакистана, которые окончили восьмимесячные курсы в Америке, чувствовали, что и трех будет достаточно. Первый наш выпуск занимался до тех пор, пока не стало ясно, что они являются опытными стрелками. Обычно трех недель было достаточно, для некоторых хватало и 15 дней. Из США прибыл офицер для того, чтобы наблюдать за занятиями нашей первой группы, и я узнал от него, что обычным процентом попаданий для Американской армии было 60-65 % в случаях использования ракет по мишеням. Они расценивали это как хороший процент. На основании статистики, собранной нами позднее, мы установили, что во время реальных операций моджахедов, процент успешных попаданий был 70-75 %, в то время как Пакистанские инструкторы достигали 95 %.
Я отношу этот высокий результат на счет высокого качества обучения, решительности обучаемых, природной тяги моджахедов к оружию и агрессивной противовоздушной тактике, которую мы использовали со "Стингерами". В противоположность этому попытки использования этого оружия Пакистанской армией были неудачными. Некоторое количество "Стингеров" было поставлено на вооружение частей, дислоцированных на границе с Афганистаном, для ответа на бесчисленные "преследования" моджахедов советской авиацией, вторгающейся в воздушное пространство Пакистана. Насколько я знаю, Пакистанские военные выстрелили двадцать восемь "Стингеров" по самолетам и вертолетам противника, не сбив ни один. В начале 1987 года Пакистанская армия заявила о том, что она сбила воздушную цель с помощью "Стингера". Все были очень возбуждены. Командир корпуса в Пешаваре, генерал Аслам Бег (сейчас командующий Пакистанской Армией и единственный генерал, который не сел на борт президентского самолета в Бахавалпуре, взорванного в августе 1988 года) хотел прервать встречу для того, чтобы проинформировать премьер-министра лично. Мне тогда довелось быть в Пешаваре, и я попросил Хекматияра, в чьей зоне ответственности самолет предполагаемо был сбит, проверить это для меня. Он связался по радио со своей базой, и его информировали о том, что ни один самолет или вертолет не был сбит.
Тем же вечером, будучи в Исламабаде, мне позвонил генерал Ахтар, который хотел, чтобы я организовал возвращение обломков. Он был ошеломлен, когда я объяснил, что не было никакого сбитого самолета, и настоял на том, чтобы я послал офицера лично проверить. Я так и сделал, и он подтвердил нашу версию случившегося, к великому стыду Пакистанской армии. А ведь они даже посылали офицера к моджахедам, для сбора обломков от другого сбитого самолета, в качестве доказательств их достижений. Но в конце концов признали ошибку.
Специальная команда вылетела из США для того, чтобы установить причину, по которой мы не могли достичь результатов при использовании "Стингеров". Старший Армейский офицер не захотел признать множество убитых моджахедов, говоря, что это все пропаганда. Президент и генерал Ахтар настаивали, они говорили, что им дали бесполезные, устаревшие версии "Стингеров". Я полагаю, что частично причиной плохих результатов было то, что Пакистанская армия не использовала это оружие в наступательном режиме, они не устраивали засад против авиации противника, привлекая их в уязвимую позицию, до того как неожиданно атаковать. Они обычно сидели на одном месте, в оборонительной позиции и ждали, пока какая-нибудь цель не появится в районе их позиции, хотя, откровенно говоря, это было единственное, что они могли сделать в тех обстоятельствах, сидя на границе.
Тема того, каким образом лучше всего стрелять нашим великолепным оружием была предметом многих воодушевленных дискуссий. Так как мы не могли в одночасье наводнить Афганистан сотнями "Стингеров", то выбор лежал между стратегией действий вблизи аэродромов противника, либо стратегией использования оружия вблизи Афгано-Пакистанской границы, сохраняя, таким образом, строгий контроль над группами, и уменьшая риск того, что ракеты могут быть захвачены неприятелем. Я был сторонником первой стратегии. Я полагал, что группы надо использовать смело для дерзких ударов по важным аэродромам, так как это были места, где наши цели находились в большом количестве. Если бы мы могли напасть неожиданно и нанести мощный удар в самом начале, мы могли бы получить громадное моральное преимущество. Стратегия же пассивной защиты наших приграничных баз могла бы позволить противнику вернуть себе инициативу. Все наши американские друзья соглашались с моей точкой зрения, за исключением посла.
Преобладало хорошее боевое настроение. Как уже было рассказано, первое успешное применение Стингеров произошло у Джелалабадского аэродрома. Мы также включили Кабул - Баграм в первую фазу применения этого оружия. Затем последовало посылка этих ракет через перевал Гиндукуш для использования у аэродромов в МазариШарифе, Файзабаде, Кундузе, Маймане и рядом с рекой Аму-Дарья. Третья фаза предусматривала использование ракет для обороны провинций, граничащих с Пакистаном, с окончательным их развертыванием вблизи аэродромов Кандагара и Лашкаргаха. Эти районы были предназначены для использования в последнюю очередь из-за отсутствия гор, что позволяло неприятелю быстро определять местонахождение моджахедов с помощью авиации, и уничтожать их сравнительно легко.
Использование Стингеров склонило тактический баланс в нашу сторону. Успех следовал за успехом и поэтому моральный дух моджахедов поднимался, в то время как у противника падал. Теперь Афганские и Советские пилоты с неохотой летали на низкой высоте, для атаки по наземным целям, в то время как все транспортные самолеты в Кабульском аэропорту и во всех остальных аэропортах взлетали и садились лишь в сопровождении вертолетов, отстреливающих инфракрасные ловушки. Даже гражданские лайнеры, которые мы не атаковали, переняли манеру резкого спиралеобразного снижения, вынуждая пассажиров нервничать и блевать. Мы инструктировали полевых командиров охотиться не только за самолетами и вертолетами, но и за их экипажами. Для нас мертвые пилоты были более важны, чем сбитые самолеты, так как последние гораздо проще заменить, чем первых. Мы смогли убить или захватить в плен гораздо больше пилотов, после того как боевые расчеты "Стингеров" стали сопровождать специальные команды, чьей задачей было уничтожение или захват пилотов.
В 1987 году, в долине Логар, ракета из "Стингера" сбила вертолет, который очень сильно горел, ударившись о землю. Моджахеды пробрались к нему, расчистили обгорелые обломки и сняли одного из партизан, поднимающего крошечное, съежившееся, почерневшее тело одного из пилотов, на конце палки. Тело выглядело как нелепая кукла из угля.
За десять месяцев, начиная от первого использования Стингеров, до того времени, как я покинул ... в августе 1987 года, 187 Стингеров было использовано в Афганистане. 75 процентов из них сбили воздушные цели. К тому времени каждая провинция, за исключением трех, имела эти ракеты на вооружении. Мы всегда обучали полевых командиров планировать и действовать в наступательном режиме. Они должны были нападать на посты, в надежде, что те будут запрашивать авиационную поддержку по радио. Если прилетали вертолеты, то они попадали в засаду. Обычные ракетные обстрелы проводились в дневное время для того, чтобы заставить Ми-24 подняться в небо. Иногда они поднимались, оставаясь высоко в небе, выстреливали несколько ракет и улетали прочь. Видя летящие на большой высоте вертолеты, моджахеды умышленно выставляли на показ одну или две автомашины, ведя их таким образом, чтобы напылить как можно больше, надеясь, таким образом, приманить жертву пониже. Если вертолет опускался ниже, его обычно сбивали. Однако гораздо чаще вертолеты оставались высоко, не опускаясь.
Вне всякого сомнения появление "Стингеров" вызвало заметную тревогу среди вражеских экипажей самолетов и вертолетов. Однажды два вертолета огневой поддержки расстреливали с бреющего полета один из кишлаков. Когда один из вертолетов был подбит "Стингером", пилот второго вертолета в панике выбросился с парашютом. Зимой 1986/87 полевые командиры и руководители отрядов подготовились к продолжению боевых операций и во время суровых погодных условий. Они имели достаточный запас "Стингеров". Мы по максимуму эксплуатировали их энтузиазм. Это была первая зима, когда мы не потеряли наши наземные позиции в окрестностях Кабула, некоторые блок-посты были даже захвачены моджахедами, так как вражеские вертолетчики часто просто опасались вмешиваться в ход боя, как раньше.
Несмотря на продолжающееся подчеркивание необходимости мер безопасности для предотвращения захвата "Стингеров" противником, неизбежное случилось. Дважды в начале 1987 года мы потеряли "Стингеры", сперва их захватили русские, а потом иранцы.
Мы обучали команду, которой предстояло провести операцию под Кандагаром под началом Муллы Маланга ("Мясника"). На обратном пути на базу, имея с собой три "Стингера", он попал в удачно организованную спецназом засаду. Несмотря на мои личные инструкции о том, как двигаться, оставаясь всегда внимательным к происходящему вокруг, он умудрился нарушить все правила безопасности. Маланг расположил две пусковых установки и четыре ракеты в головной группе своего отряда, в то время как сам с оставшимися "Стингерами" с основной группой шел сзади. Головная группа остановилась на привал и была застигнута спящей группой спецназа, которая внезапно спустилась к моджахедам на вертолетах. Вертолет приземлился вне зоны досягаемости огня, высадил группу спецназа, которая частично уничтожила, частично захватила в плен головную группу, за исключением одного человека, который убежал. Русские, должно быть, были щедро награждены, когда вернулись с такой ценной добычей