Как родственники погубили служебную карьеру незаурядного конструктора.
В древнем русском городе Воронеже ещё с 50-х годов ХХ века существовал известный в военных кругах «Воронежский научно-исследовательский институт связи» (ВНИИС, ранее НИИ-299), бывший вотчиной Начальника связи Вооружённых Сил, на которого в основном и трудилось данное предприятие. Но не все, что заказывалось Начальником связи ВС, удовлетворяло требованиям других заказчиков, и поэтому в этом институте проводились НИОКР и в интересах других структур Министерства Обороны. Одну из таких работ, по созданию техники, существенно обгонявшую по своим характеристикам все, что выпускалось в то время, и начали в этом НИИ по ТТЗ, утверждённому в другом, не менее важным для обороны страны ведомстве, и главным конструктором этой разработки был назначен человек, о котором и пойдёт речь дальше.
Звали этого главного конструктора Израиль Вульфович Койфман (возможно точное название должности звучало по-другому, но это сути не меняет) и был его возраст между 50 и 60 годами в то время, но точного возраста я не помню. Думаю, что и сейчас среди воронежцев найдутся люди, кто знал его (а может и знает до сих пор) или подтвердит, что это был достаточно уважаемый в определённых кругах человек, пользующийся заслуженным авторитетом в области разработок перспективных систем связи. Для простоты запоминания в нашем коллективе его звали просто - "Изя", или "воронежский Изя".
Так как работа продолжалось не один год, мы с ним хорошо познакомились, причём были и неформальные отношения, где удавалось поближе его узнать. Изя был человек весьма интересный и дело своё знал хорошо, а поэтому работа по созданию новой техники шла успешно. Но какая-то еврейская грусть присутствовала в его поведении и мы долго не могли понять - то ли это его тоска по неразделённой любви, то ли тоска по исторической Родине, пока он сам не рассказал про свою судьбу. А её трагизм заключался в следующем...
Изя был на хорошем счету и у военных заказчиков, и в своём главке МПСС, так что карьерный рост ему был обеспечен, несмотря на его пятый пункт. Одним словом карта легла так, что он должен был возглавить Воронежский НИИС в ближайшие год-два, потому что за это время то ли директор уходил на пенсию, то ли на повышение в Министерство, а Изя был главный кандидат на освобождаемую должность и по заслугам, и по опыту работы, и просто как грамотный специалист, созревший для такой ответственной должности. Тем более что предварительное одобрение в своём министерстве было получено.
Но судьба преподнесла ему удар, откуда он меньше всего ждал - от своих ближайших родственников, которые вдруг решили в одночасье вернуться на свою историческую Родину. Не знаю степень их родства, но это были близкие ему люди и несмотря на все его уговоры хотя бы повременить до его назначения на должность директора института, они, тем не менее, выехали в Израиль.
Напомню, что должность директора подобного института из оборонного Министерства была как минимум номенклатурой, т.е. требовала определённого согласования с многими структурами, в том числе с ЦК КПСС и КГБ СССР. И вот когда начался сбор документов для представления на должность, то в графе "16. Имеются ли у Вас близкие родственники, постоянно проживающие (проживавшие) за границей" , Изя подробно описал и степень родства и место проживания своих близких, потому что скрывать это не имело смысла.
Дальнейший ход событий понятен любому, кто жил в то время, и поэтому Изя так и остался главным конструктором в своём институте, хотя, по мнению заказчиков, из него был бы толковый директор. Конечно, главную роль сыграла не столько боязнь, что он выдаст государственную тайну своим родственникам, а то, что в КГБ СССР требовалось обязательно согласовывать первую форму, а они никогда бы это не сделали в силу действующих тогда Правил, потому что там никто бы не стал брать на себя ответственность за подобное разрешение. А без первой формы директором такого института никого бы не поставили в силу его специфики - это очевидно. Итак, Изя лишился многого - и директорского кресла с соответствующей зарплатой и положением, и персонального автомобиля и прочих радостей советской жизни в виде новой квартиры (или даже дома), загородного участка и прочих приятных мелочей, которые давались заслуженным людям, и что вряд ли имели его родственники в Израиле.
Но самое главное, что сам Изя совершенно не испытывал зла на всю советскую систему, потому что он был из тех евреев, кто не признавал новой исторической Родины и был патриотом нашей страны, и который никогда бы не выехал в Израиль, как бы его туда не звали. Он знал, что такое режим секретности, и поэтому воспринял своё несчастье с должным мужеством и стойкостью, и продолжал работать на оборону, не пытаясь гадить «из под тишка» коллегам и своей стране. Единственное, чем был недоволен Изя, так это своими глупыми родственниками и их поведением, которые подложили ему большую свинью, смывшись из СССР, несмотря на его уговоры немного подождать. Видимо он сильно переживал, что меркантильная недальновидность его родни ударила по нему таким образом, несмотря на так расхваливаемую "еврейскую мудрость", которая в данном случае вообще отсутствовала.
Вот такие человеческие истории происходили в то славное и милое время, которое многим ныне живущим, совсем непонятно, судя по общению в сетях и СМИ...
.
