Сергей Разыграев, генерал-лейтенант, заместитель главнокомандующего ВВС ПВО.
«Военный совет» на радиостанции «Эхо Москвы»
С.РАЗЫГРАЕВ: С появлением у наших потенциальных противников нового вида вооружения, оружия, с увеличением его дальности, разрушительной силы, мощи развивалась и система ПВО. Я хотел бы отметить, что созданная проверенная в боях Великой Отечественной войны система ПВО в послевоенные годы нашла свое дальнейшее развитие. И организационно-штатная структура, конечно, претерпевала изменения, но не столь значительные, и они не повлияли на общее состояние дел. И система ПВО, созданная в те годы, показала свою жизнеспособность и деятельность уже на многие десятилетия вперед.
Качественное изменение структуры и системы ПВО было осуществлено с переходом и появлением зенитно-ракетного оружия, нового парка радиолокационных средств обнаружения противника, новых типов истребительной авиации. Потому что с появлением у наших потенциальных противников ядерного оружия, новых средств воздушного нападения, потребовали новых адекватных способов парирования угроз.
В ходе формирования нового облика ВС, безусловно, ВВС не остались в стороне и плотно в этом участвовали. Войска ПВО в составе ВВС также претерпели значительные реорганизационные изменения. Хотел бы отметить, что в ходе этих реформ ситуация в худшую сторону не изменилась. Были, ну, наверное так выразиться, очищены войска ПВО от тех структур, которые дублировали друг друга. Опыт показывал, что есть и были такие моменты. Были сокращены и, в общем-то, сейчас происходит процесс дальнейшей их реорганизации, те структуры, на которых хранилось вооружение и военная техника длительное время, в частности, комплексы С-300, которые, в общем-то, специалисты понимали, что вряд ли они смогут в той или иной мере быть способными быстро войти в боевой состав войск. И где-то был самообман о том, что, вроде бы, техника есть и мы на нее рассчитывали, учитывали в своих расчетах. Но, на самом деле, это было некое заблуждение. Поэтому я абсолютно согласен с решением, которое позволило все части ВВС, в том числе и зенитно-ракетных войск, радиотехнических войск сделать частями постоянной готовности, а не кадра и сокращенного состава. То есть когда в полку несколько офицеров, ну, 1,5 десятка, а техника для них находится где-то в другом месте.
А.ЕРМОЛИН: Это какие комплексы?
С.РАЗЫГРАЕВ: С-300, которые сейчас стоят на вооружении. То есть этот комплекс должен постоянно эксплуатироваться, постоянно проводиться контроль функционирования. То есть мы должны его держать в горячем, как говорится, состоянии. И это сделано. В свое время еще в начале 90-х годов был проведен анализ на принятие решения, а не снять ли зенитно-ракетные войска с боевого дежурства? Ведь, это достаточно затратное мероприятие, это ресурс техники, это электроэнергия, это личный состав, который постоянно этим занимается. Но потом от этой идеи отказались, потому что, в общем-то, по двум моментам. Первое, это вооружение и военная техника должна быть постоянно, подчеркиваю, в боевом состоянии и в горячем состоянии. И подготовка личного состава – она тогда является высокой и профессиональной, когда непосредственно занимаются не только на тренажерах, но и на боевой и на материальной части.
Что касается системы ПВО в целом, я хотел бы разделить этот вопрос на 2 части. И хотел бы обозначить, чтобы аудитория понимала. Если говорить о том, что мы, войска ПВО, личный состав эксплуатируем неисправную технику, что-то замалчиваем, что-то скрываем, это совершенно неправильно. Вот, все, что находится на вооружении зенитно-ракетных, радиотехнических войск, истребительно-авиационных полков – все боеготово в той степени, в какой необходимо для выполнения боевой задачи. Если спросить и задать вопрос, а достаточно ли этого количества для того, чтобы в полном объеме выполнить задачи, то ответ не будет положительным. Да, количество хотелось бы больше. И, естественно, это понимает руководство страны, руководство ВС. Поэтому разработана целая государственная программа вооружения, в которой учтены те моменты, в том числе и количественных качественных показателей войск ПВО. И если она будет выполнена – а я в этом не сомневаюсь – то, конечно, войска ПВО будут в полном объеме выполнять поставленные задачи.
Мы проводили в свое время эксперимент, еще в 90-х годах, когда комплекс настолько сложный, многофункциональный, требующий постоянного внимания и обслуживания был проверен на функционирование по контролю, по боевым параметрам. Потом кабины были опечатаны и через месяц его просто попытались включить. Я только докладываю, что это сделать не удалось сразу. То есть было огромное количество неисправностей, которые возникли в связи с тем, что техника эта так устроена, что она должна постоянно работать.
С.БУНТМАН: назовите самые, скажем так, тяжелые точки, в которых располагаются войска ПВО?
Я скажу, что войска ПВО достаточно специфический вид и род войск. Почему? Потому что нельзя всех людей сосредоточить в одном месте и обеспечить им сразу всем нормальные человеческие условия для проживания. Ибо система ПВО устроена таким образом, что она распределена по территории России, по территории страны. Чтобы создать систему радиолокационной разведки, о которой я говорил в первой передаче и не побоюсь повторить, она чисто технически, тактически и в оперативном плане заставляет эти подразделения разбрасывать на огромной территории в труднодоступных местах на побережьях, на островах и на Новой земле, и на Земле Франца-Иосифа. Ну, правда, сейчас там уже подразделений нет, но они там были.
А.ЕРМОЛИН: Сергей Николаевич, скажите пожалуйста, а вы довольны тем, как вам помогает наше производство?
С.РАЗЫГРАЕВ: Нет. Новейших образцов сейчас явно недостаточно. И если вы меня спросите, а знает ли об этом руководство страны, я отвечу «Да». Полностью владеет обстановкой, никто эту ситуацию не скрывает. Дело в том, что то, что у нас – я подчеркиваю – то, что у нас находится на вооружении сейчас, оно поддерживается в боеготовом состоянии. Мы делаем все от нас зависящее, в том числе и с помощью промышленности, чтобы комплексы зенитно-ракетные, истребительную авиацию, радиолокационные станции поддерживать в боеготовом состоянии. Ведь, вы же прекрасно понимаете, сейчас контроль воздушного пространства осуществляется не на всей территории страны. У нас нет такой возможности как в Советском Союзе в былые времена (более 300 подразделений было различного назначения) – мы практически всю территорию страны покрывали радиолокационным полем. Сейчас такой возможности просто нет. И мы сейчас только начинаем возрождать то, что мы утратили за предыдущие годы. И, в общем-то, я говорю о тенденции. Если тенденция бы не изменялась, а шло так, как оно шло буквально еще несколько, может быть, лет назад, то комплексы стареют, техника вырабатывает свой ресурс. И было принято решение принять соответствующие адекватные меры. Мы уже подчеркивали, что государственная программа вооружения сейчас в разработке, она практически готова. И те параметры, которые вкладываются в нее, они дадут возможность нарастить боевую готовность поступлением новых образцов техники в войска ПВО, которая позволит в полном объеме выполнять поставленную задачу. Значит, здесь надо учитывать один аспект. Мы должны однозначно учитывать возможности государства, возможности промышленности. Мы хотим и готовы получить техники как можно больше и как можно лучшего качества. Но если страна не готова, то вот эта задача, конечно, очень важна, и я думаю, что по последним решениям, которые мне известны, эта задача будет решаться. Тяжело, трудно, но она возможна для решения.
А.ЕРМОЛИН: А в чем вы больше всего нуждаетесь? Вот говорят, что, например, С-400 – это практически уже последнее поколение, потому что дальше уже космос, дальше уже космическое оружие начинает работать. Вот, чего вам больше всего не хватает? Или там, вот, вы говорите «радиолокационные поля». Или, все-таки, это средства поражения? Вот, что вам больше всего надо?
С.РАЗЫГРАЕВ: Ну, я хотел бы заметить, что, говоря о системе ПВО, о войсках ПВО, я хотел бы такую мысль высказать и обратить ваше внимание на то, что в составе ВВС есть различное вооружение – ударные комплексы, авиационные ударные комплексы, армейская авиация, дальняя авиация, военно-транспортная со своими задачами, со своими проблемами и со своим вооружением. Но так или иначе в той или иной степени, где в большей, где в меньшей все они имеют на вооружении универсальное в некотором смысле оружие, которое позволяет не только наносить удары по противнику на его территории, но и решать попутно, даже не попутно, а как одна из важнейших задач, задачи ПВО. Потому что нанесение ударов по аэродромам и выводы из строя аэродромов авиации, базирующейся на ней, нанесение ударов по пунктам управления, по командным пунктам противника на его территории, там, где стоят войска, по войскам решает в большом процентном отношении задачи ПВО. Это важно. И сейчас идет тенденция к конструированию, разработке и модернизации оружия, в том числе авиационного прежде всего, чтобы оно имело многофункциональность. Работало не только по наземным целям, но и по воздушным целям. Многоцелевые истребители Су-27, Су-34 – они уже имеют возможности работать и решать задачи различного класса, большой объем задач – не только узкие по уничтожению каких-то наземных объектов наземного противника. А что касается, что нам нужно больше всего – ну, нам все нужно и мы все переварим и будем готовиться, и будем подготавливать личный состав. И чем больше промышленности и государства даст нам в руки оружия, я думаю, что личный состав, офицерский состав, прежде всего, как высочайшие профессионалы, освоят его в короткие сроки и примем на вооружение, и будем его эксплуатировать для того, чтобы страна спала спокойно.
С.БУНТМАН: Кто готовит сейчас для вас офицеров, специалистов?
С.РАЗЫГРАЕВ: У нас целый комплекс военно-учебных заведений. Сейчас после преобразования у нас есть военно-научный учебный центр в ВВС, который проводит подготовку офицерского состава в этих высших учебных заведениях. Как филиал у него Краснодарское, Сызранское высшее военное авиационное училище летчиков, Челябинское высшее военное авиационное училище штурманов, Ейское высшее военное авиационное училище, Ярославское зенитно-ракетное училище противовоздушной обороны, Санкт-Петербургское высшее военное училище радиоэлектроники, которое готовит офицеров радиотехнических войск. У нас есть военная академия воздушно-космической обороны, то есть сеть военных учебных заведений развитая и преобразованная в единой, так сказать, структуре военно-научного учебного центра под единым руководством она сейчас существует. Поэтому подготовка офицеров у нас налажена, отработана десятилетиями и, в общем-то, претерпевает определенные изменения, но они, будем надеяться, будут на пользу и в лучшую сторону.
С.БУНТМАН: Скажите, пожалуйста. Вот, конечно, природу не обманешь и наша страна обширная. Мы только что говорили о дальних северных точках. Разрабатываются ли какие-то меры для того, чтобы, все-таки, побороть, защититься от природы и улучшить условия службы, именно бытовые, строительство и так далее?
С.РАЗЫГРАЕВ: Спасибо за вопрос. Вы знаете, была одна тенденция в советские времена, уже почти 1,5 десятилетия прошло, вот эта ведомственная разобщенность – она не позволяла внимание уделять вот этому вопросу, который вы задаете. Что я имею в виду? Войска ПВО строили свои позиции на тех местах, выбирая оптимально для создания системы или оптимальных параметров системы ПВО. Системы разведки, системы базирования авиации, системы зенитно-ракетного прикрытия. И абсолютно не учитывались те факторы, что рядом с нашими позициями находятся городки, позиции других видов ВС. То есть каждый вид строил себе чего-то сам.
Вот сейчас, я считаю, исключительно важная государственная задача, которая решается под руководством министра обороны. Создано несколько групп, которые оптимизируют вот эту систему базирования войск.
Оказывается, что рядом оказалось при внимательном изучении, что рядом с нашими позициями есть крупные городки других видов ВС. Так вот возникла идея... Боевые позиции-то наши оставлять нельзя, и мы будем занимать, и будем использовать. Но социальные и культурно-бытовые условия чтобы повысить, будем объединять. То есть будет приниматься решение объединить в каком-то месте, либо построить вновь, либо уже в развитой инфраструктуре, на нее сесть. Но сосредоточить там семьи, детей и все другие социально-бытовые службы. Это прекрасное намерение, прекрасная идея. Если она будет воплощена в жизнь – а я уверен, что она будет воплощена – то мы в социально-бытовом отношении жизнь наших офицеров и их семей, конечно, поднимем.
«Военный совет» на радиостанции «Эхо Москвы»
С.РАЗЫГРАЕВ: С появлением у наших потенциальных противников нового вида вооружения, оружия, с увеличением его дальности, разрушительной силы, мощи развивалась и система ПВО. Я хотел бы отметить, что созданная проверенная в боях Великой Отечественной войны система ПВО в послевоенные годы нашла свое дальнейшее развитие. И организационно-штатная структура, конечно, претерпевала изменения, но не столь значительные, и они не повлияли на общее состояние дел. И система ПВО, созданная в те годы, показала свою жизнеспособность и деятельность уже на многие десятилетия вперед.
Качественное изменение структуры и системы ПВО было осуществлено с переходом и появлением зенитно-ракетного оружия, нового парка радиолокационных средств обнаружения противника, новых типов истребительной авиации. Потому что с появлением у наших потенциальных противников ядерного оружия, новых средств воздушного нападения, потребовали новых адекватных способов парирования угроз.
В ходе формирования нового облика ВС, безусловно, ВВС не остались в стороне и плотно в этом участвовали. Войска ПВО в составе ВВС также претерпели значительные реорганизационные изменения. Хотел бы отметить, что в ходе этих реформ ситуация в худшую сторону не изменилась. Были, ну, наверное так выразиться, очищены войска ПВО от тех структур, которые дублировали друг друга. Опыт показывал, что есть и были такие моменты. Были сокращены и, в общем-то, сейчас происходит процесс дальнейшей их реорганизации, те структуры, на которых хранилось вооружение и военная техника длительное время, в частности, комплексы С-300, которые, в общем-то, специалисты понимали, что вряд ли они смогут в той или иной мере быть способными быстро войти в боевой состав войск. И где-то был самообман о том, что, вроде бы, техника есть и мы на нее рассчитывали, учитывали в своих расчетах. Но, на самом деле, это было некое заблуждение. Поэтому я абсолютно согласен с решением, которое позволило все части ВВС, в том числе и зенитно-ракетных войск, радиотехнических войск сделать частями постоянной готовности, а не кадра и сокращенного состава. То есть когда в полку несколько офицеров, ну, 1,5 десятка, а техника для них находится где-то в другом месте.
А.ЕРМОЛИН: Это какие комплексы?
С.РАЗЫГРАЕВ: С-300, которые сейчас стоят на вооружении. То есть этот комплекс должен постоянно эксплуатироваться, постоянно проводиться контроль функционирования. То есть мы должны его держать в горячем, как говорится, состоянии. И это сделано. В свое время еще в начале 90-х годов был проведен анализ на принятие решения, а не снять ли зенитно-ракетные войска с боевого дежурства? Ведь, это достаточно затратное мероприятие, это ресурс техники, это электроэнергия, это личный состав, который постоянно этим занимается. Но потом от этой идеи отказались, потому что, в общем-то, по двум моментам. Первое, это вооружение и военная техника должна быть постоянно, подчеркиваю, в боевом состоянии и в горячем состоянии. И подготовка личного состава – она тогда является высокой и профессиональной, когда непосредственно занимаются не только на тренажерах, но и на боевой и на материальной части.
Что касается системы ПВО в целом, я хотел бы разделить этот вопрос на 2 части. И хотел бы обозначить, чтобы аудитория понимала. Если говорить о том, что мы, войска ПВО, личный состав эксплуатируем неисправную технику, что-то замалчиваем, что-то скрываем, это совершенно неправильно. Вот, все, что находится на вооружении зенитно-ракетных, радиотехнических войск, истребительно-авиационных полков – все боеготово в той степени, в какой необходимо для выполнения боевой задачи. Если спросить и задать вопрос, а достаточно ли этого количества для того, чтобы в полном объеме выполнить задачи, то ответ не будет положительным. Да, количество хотелось бы больше. И, естественно, это понимает руководство страны, руководство ВС. Поэтому разработана целая государственная программа вооружения, в которой учтены те моменты, в том числе и количественных качественных показателей войск ПВО. И если она будет выполнена – а я в этом не сомневаюсь – то, конечно, войска ПВО будут в полном объеме выполнять поставленные задачи.
Мы проводили в свое время эксперимент, еще в 90-х годах, когда комплекс настолько сложный, многофункциональный, требующий постоянного внимания и обслуживания был проверен на функционирование по контролю, по боевым параметрам. Потом кабины были опечатаны и через месяц его просто попытались включить. Я только докладываю, что это сделать не удалось сразу. То есть было огромное количество неисправностей, которые возникли в связи с тем, что техника эта так устроена, что она должна постоянно работать.
С.БУНТМАН: назовите самые, скажем так, тяжелые точки, в которых располагаются войска ПВО?
Я скажу, что войска ПВО достаточно специфический вид и род войск. Почему? Потому что нельзя всех людей сосредоточить в одном месте и обеспечить им сразу всем нормальные человеческие условия для проживания. Ибо система ПВО устроена таким образом, что она распределена по территории России, по территории страны. Чтобы создать систему радиолокационной разведки, о которой я говорил в первой передаче и не побоюсь повторить, она чисто технически, тактически и в оперативном плане заставляет эти подразделения разбрасывать на огромной территории в труднодоступных местах на побережьях, на островах и на Новой земле, и на Земле Франца-Иосифа. Ну, правда, сейчас там уже подразделений нет, но они там были.
А.ЕРМОЛИН: Сергей Николаевич, скажите пожалуйста, а вы довольны тем, как вам помогает наше производство?
С.РАЗЫГРАЕВ: Нет. Новейших образцов сейчас явно недостаточно. И если вы меня спросите, а знает ли об этом руководство страны, я отвечу «Да». Полностью владеет обстановкой, никто эту ситуацию не скрывает. Дело в том, что то, что у нас – я подчеркиваю – то, что у нас находится на вооружении сейчас, оно поддерживается в боеготовом состоянии. Мы делаем все от нас зависящее, в том числе и с помощью промышленности, чтобы комплексы зенитно-ракетные, истребительную авиацию, радиолокационные станции поддерживать в боеготовом состоянии. Ведь, вы же прекрасно понимаете, сейчас контроль воздушного пространства осуществляется не на всей территории страны. У нас нет такой возможности как в Советском Союзе в былые времена (более 300 подразделений было различного назначения) – мы практически всю территорию страны покрывали радиолокационным полем. Сейчас такой возможности просто нет. И мы сейчас только начинаем возрождать то, что мы утратили за предыдущие годы. И, в общем-то, я говорю о тенденции. Если тенденция бы не изменялась, а шло так, как оно шло буквально еще несколько, может быть, лет назад, то комплексы стареют, техника вырабатывает свой ресурс. И было принято решение принять соответствующие адекватные меры. Мы уже подчеркивали, что государственная программа вооружения сейчас в разработке, она практически готова. И те параметры, которые вкладываются в нее, они дадут возможность нарастить боевую готовность поступлением новых образцов техники в войска ПВО, которая позволит в полном объеме выполнять поставленную задачу. Значит, здесь надо учитывать один аспект. Мы должны однозначно учитывать возможности государства, возможности промышленности. Мы хотим и готовы получить техники как можно больше и как можно лучшего качества. Но если страна не готова, то вот эта задача, конечно, очень важна, и я думаю, что по последним решениям, которые мне известны, эта задача будет решаться. Тяжело, трудно, но она возможна для решения.
А.ЕРМОЛИН: А в чем вы больше всего нуждаетесь? Вот говорят, что, например, С-400 – это практически уже последнее поколение, потому что дальше уже космос, дальше уже космическое оружие начинает работать. Вот, чего вам больше всего не хватает? Или там, вот, вы говорите «радиолокационные поля». Или, все-таки, это средства поражения? Вот, что вам больше всего надо?
С.РАЗЫГРАЕВ: Ну, я хотел бы заметить, что, говоря о системе ПВО, о войсках ПВО, я хотел бы такую мысль высказать и обратить ваше внимание на то, что в составе ВВС есть различное вооружение – ударные комплексы, авиационные ударные комплексы, армейская авиация, дальняя авиация, военно-транспортная со своими задачами, со своими проблемами и со своим вооружением. Но так или иначе в той или иной степени, где в большей, где в меньшей все они имеют на вооружении универсальное в некотором смысле оружие, которое позволяет не только наносить удары по противнику на его территории, но и решать попутно, даже не попутно, а как одна из важнейших задач, задачи ПВО. Потому что нанесение ударов по аэродромам и выводы из строя аэродромов авиации, базирующейся на ней, нанесение ударов по пунктам управления, по командным пунктам противника на его территории, там, где стоят войска, по войскам решает в большом процентном отношении задачи ПВО. Это важно. И сейчас идет тенденция к конструированию, разработке и модернизации оружия, в том числе авиационного прежде всего, чтобы оно имело многофункциональность. Работало не только по наземным целям, но и по воздушным целям. Многоцелевые истребители Су-27, Су-34 – они уже имеют возможности работать и решать задачи различного класса, большой объем задач – не только узкие по уничтожению каких-то наземных объектов наземного противника. А что касается, что нам нужно больше всего – ну, нам все нужно и мы все переварим и будем готовиться, и будем подготавливать личный состав. И чем больше промышленности и государства даст нам в руки оружия, я думаю, что личный состав, офицерский состав, прежде всего, как высочайшие профессионалы, освоят его в короткие сроки и примем на вооружение, и будем его эксплуатировать для того, чтобы страна спала спокойно.
С.БУНТМАН: Кто готовит сейчас для вас офицеров, специалистов?
С.РАЗЫГРАЕВ: У нас целый комплекс военно-учебных заведений. Сейчас после преобразования у нас есть военно-научный учебный центр в ВВС, который проводит подготовку офицерского состава в этих высших учебных заведениях. Как филиал у него Краснодарское, Сызранское высшее военное авиационное училище летчиков, Челябинское высшее военное авиационное училище штурманов, Ейское высшее военное авиационное училище, Ярославское зенитно-ракетное училище противовоздушной обороны, Санкт-Петербургское высшее военное училище радиоэлектроники, которое готовит офицеров радиотехнических войск. У нас есть военная академия воздушно-космической обороны, то есть сеть военных учебных заведений развитая и преобразованная в единой, так сказать, структуре военно-научного учебного центра под единым руководством она сейчас существует. Поэтому подготовка офицеров у нас налажена, отработана десятилетиями и, в общем-то, претерпевает определенные изменения, но они, будем надеяться, будут на пользу и в лучшую сторону.
С.БУНТМАН: Скажите, пожалуйста. Вот, конечно, природу не обманешь и наша страна обширная. Мы только что говорили о дальних северных точках. Разрабатываются ли какие-то меры для того, чтобы, все-таки, побороть, защититься от природы и улучшить условия службы, именно бытовые, строительство и так далее?
С.РАЗЫГРАЕВ: Спасибо за вопрос. Вы знаете, была одна тенденция в советские времена, уже почти 1,5 десятилетия прошло, вот эта ведомственная разобщенность – она не позволяла внимание уделять вот этому вопросу, который вы задаете. Что я имею в виду? Войска ПВО строили свои позиции на тех местах, выбирая оптимально для создания системы или оптимальных параметров системы ПВО. Системы разведки, системы базирования авиации, системы зенитно-ракетного прикрытия. И абсолютно не учитывались те факторы, что рядом с нашими позициями находятся городки, позиции других видов ВС. То есть каждый вид строил себе чего-то сам.
Вот сейчас, я считаю, исключительно важная государственная задача, которая решается под руководством министра обороны. Создано несколько групп, которые оптимизируют вот эту систему базирования войск.
Оказывается, что рядом оказалось при внимательном изучении, что рядом с нашими позициями есть крупные городки других видов ВС. Так вот возникла идея... Боевые позиции-то наши оставлять нельзя, и мы будем занимать, и будем использовать. Но социальные и культурно-бытовые условия чтобы повысить, будем объединять. То есть будет приниматься решение объединить в каком-то месте, либо построить вновь, либо уже в развитой инфраструктуре, на нее сесть. Но сосредоточить там семьи, детей и все другие социально-бытовые службы. Это прекрасное намерение, прекрасная идея. Если она будет воплощена в жизнь – а я уверен, что она будет воплощена – то мы в социально-бытовом отношении жизнь наших офицеров и их семей, конечно, поднимем.
