Тяжелый авианесущий крейсер (ТАВКР) "Адмирал флота Советского Союза Кузнецов"
- Автор темы chodzacyzadnia
- Дата начала
алексей с сахалина
Активный участник
- Сообщения
- 18.004
- Адрес
- Россия
Как плавучий стенд , для отработки посадки на палубу , сгодится .
Стесняюсь спросить, а на какую палубу?
алексей с сахалина
Активный участник
- Сообщения
- 18.004
- Адрес
- Россия
Ну как какую ?
Нормальную , с катапультами . Над котлом ядерным .
Построют когда нибудь же , надеюсь
К тому времени, камрад, ситуация немного изменится. И 1-я гвардейская подводная танковая армия переползет по дну Атлантики прямо в Вирджинию чтобы очередной старый пердун заверещал: "Ой вэй, демократия в опасности!" Но будет поздно.
алексей с сахалина
Активный участник
- Сообщения
- 18.004
- Адрес
- Россия
Под шнорхелями и со включенными иловзбаломучивателями ?
С трямпампацией
алексей с сахалина
Активный участник
- Сообщения
- 18.004
- Адрес
- Россия
Может Вы и за бонбы , плывущие по потокам лавы ,не в курсе ?
Не в курсе, но осуждаю. Как обычно.
Тирьямпампация. Прошу быть точным в определениях.
Тирьямпампация — термин, введённый Стругацкими для обозначения любой фантастической технологии для быстрых межзвёздных путешествий. В повести «Полдень. XXII век» (рассказ «Почти такие же») Борис Панин, весьма критически относящийся к идее сверхсветовых межзвёздных перелётов, назвал их «тирьямпампацией» (иронический эрратив от «телепортация»). Слово зажило своей жизнью.
https://neolurk.org/wiki/Тирьямпампация
— Я человек простой, простодушный, — сказал вдруг Панин, наливая в стакан томатный сок. — И вот чего я все-таки не могу понять. Ну к чему нам эти звезды?
— Что значит — к чему? — удивился Гургенидзе.
— Ну Луна — это стартовая площадка и обсерватория. Венера — это актиниды. Марс — фиолетовая капуста, генерация атмосферы, колонизация. Прелестно. А звезды?
— То есть, — сказал Малышев, — тебе не понятно, зачем Ляхов уходит в Межзвездную?
— Урод, — сказал Гургенидзе, — Жертва мутаций.
— Вот послушайте, — сказал Панин. — Я давно уже думаю об этом. Вот мы — звездолетчики, и мы уходим к UV Кита. Два парсека с половиной.
— Два и четыре десятых, — сказал Кондратьев, глядя в стакан.
— Летим, — продолжал Панин. — Долго летим. Пусть там даже есть планеты. Высаживаемся, исследуем, трали-вали семь пружин, как говорит мой дед.
— Мой дед — эстет, — вставил Гургенидзе.
— Потом мы долго летим назад. Мы старые и закоченевшие, и все перессорились. Во всяком случае, Сережка ни с кем не разговаривает. И нам уже под шестьдесят. А на Земле тем временем, спасибо Эйнштейну, прошло сто пятьдесят лет. Нас встречают какие-то очень моложавые граждане. Сначала все очень хорошо: музыка, цветочки и шашлыки. Но потом я хочу поехать в мою Вологду. И тут оказывается, что там не живут. Там, видите ли, музей.
— Город-музей имени Бориса Панина, — сказал Малышев. — Сплошь мемориальные доски.
— Да, — продолжал Панин. — Сплошь. В общем, жить в Вологде нельзя, зато — вам нравится это «зато»? — там сооружен памятник. Памятник мне. Я смотрю на самого себя и осведомляюсь, почему у меня рога. Ответа я не понимаю. Ясно только, что это не рога. Мне объясняют, что полтораста лет назад я носил такой шлем. «Нет, — говорю я, — не было у меня такого шлема». — «Ах как интересно! — говорит смотритель города-музея и начинает записывать. — Это, — говорит он, — надо немедленно сообщить в Центральное бюро Вечной Памяти». При словах «Вечная Память» у меня возникают нехорошие ассоциации. Но объяснить этого смотрителю я не в состоянии.
— Понесло, — сказал Малышев. — Ближе к делу.
— В общем, я начинаю понимать, что попал опять-таки в чужой мир. Мы докладываем результаты нашего перелета, но их встречают как-то странно. Эти результаты, видите ли, представляют узкоисторический интерес. Все это уже известно лет пятьдесят, потому что на UV Кита — мы, кажется, туда летали? — люди побывали после нас уже двадцать раз. И вообще, построили там три искусственные планеты размером в Землю. Они делают такие перелеты за два месяца, потому что, видите ли, обнаружили некое свойство пространства-времени, которого мы не понимаем и которое они называют, скажем, тирьямпампацией. В заключение нам показывают фильм «Новости дня», посвященный водружению нашего корабля в Археологический музей.
— Что значит — к чему? — удивился Гургенидзе.
— Ну Луна — это стартовая площадка и обсерватория. Венера — это актиниды. Марс — фиолетовая капуста, генерация атмосферы, колонизация. Прелестно. А звезды?
— То есть, — сказал Малышев, — тебе не понятно, зачем Ляхов уходит в Межзвездную?
— Урод, — сказал Гургенидзе, — Жертва мутаций.
— Вот послушайте, — сказал Панин. — Я давно уже думаю об этом. Вот мы — звездолетчики, и мы уходим к UV Кита. Два парсека с половиной.
— Два и четыре десятых, — сказал Кондратьев, глядя в стакан.
— Летим, — продолжал Панин. — Долго летим. Пусть там даже есть планеты. Высаживаемся, исследуем, трали-вали семь пружин, как говорит мой дед.
— Мой дед — эстет, — вставил Гургенидзе.
— Потом мы долго летим назад. Мы старые и закоченевшие, и все перессорились. Во всяком случае, Сережка ни с кем не разговаривает. И нам уже под шестьдесят. А на Земле тем временем, спасибо Эйнштейну, прошло сто пятьдесят лет. Нас встречают какие-то очень моложавые граждане. Сначала все очень хорошо: музыка, цветочки и шашлыки. Но потом я хочу поехать в мою Вологду. И тут оказывается, что там не живут. Там, видите ли, музей.
— Город-музей имени Бориса Панина, — сказал Малышев. — Сплошь мемориальные доски.
— Да, — продолжал Панин. — Сплошь. В общем, жить в Вологде нельзя, зато — вам нравится это «зато»? — там сооружен памятник. Памятник мне. Я смотрю на самого себя и осведомляюсь, почему у меня рога. Ответа я не понимаю. Ясно только, что это не рога. Мне объясняют, что полтораста лет назад я носил такой шлем. «Нет, — говорю я, — не было у меня такого шлема». — «Ах как интересно! — говорит смотритель города-музея и начинает записывать. — Это, — говорит он, — надо немедленно сообщить в Центральное бюро Вечной Памяти». При словах «Вечная Память» у меня возникают нехорошие ассоциации. Но объяснить этого смотрителю я не в состоянии.
— Понесло, — сказал Малышев. — Ближе к делу.
— В общем, я начинаю понимать, что попал опять-таки в чужой мир. Мы докладываем результаты нашего перелета, но их встречают как-то странно. Эти результаты, видите ли, представляют узкоисторический интерес. Все это уже известно лет пятьдесят, потому что на UV Кита — мы, кажется, туда летали? — люди побывали после нас уже двадцать раз. И вообще, построили там три искусственные планеты размером в Землю. Они делают такие перелеты за два месяца, потому что, видите ли, обнаружили некое свойство пространства-времени, которого мы не понимаем и которое они называют, скажем, тирьямпампацией. В заключение нам показывают фильм «Новости дня», посвященный водружению нашего корабля в Археологический музей.
Он попытался вспомнить, о чем говорил Женя. Да, повесть-очерк «За световым барьером». О рейсе «Таймыра». О попытке проскочить световой барьер. О катастрофе, которая перенесла «Таймыр» через столетие…
– Слушай, Евгений, – сказал Кондратьев. – Они понимают, что случилось с нами?
– Да, конечно, – сказал Женя.
– Ну?
– Гм, – сказал Женя. – Они это, конечно, понимают. Но нам от этого не легче. Я, например, не могу понять, чт<о> они понимают.
– А все-таки?
– Я рассказал им всё, и они заявили: «Понятно. Сигма-деритринитация».
– Как? – сказал Кондратьев.
– Де-ри-три-ни-та-ци-я. Сигма притом.
– Тирьямпампация, – пробормотал Кондратьев. – Может быть, они еще что-нибудь заявили?
– Они мне прямо сказали: «Ваш «Таймыр» подошел вплотную к световому барьеру с легенным ускорением и сигма-деритринитировал пространственно-временной континуум». Они сказали, что нам не следовало прибегать к легенным ускорениям.
– Так, – сказал Кондратьев. – Не следовало, значит, прибегать, а мы тем не менее прибегли. Дери… тери… Как это называется?
– Деритринитация. Я запомнил с третьего раза. Одним словом, насколько я понял, всякое тело у светового барьера при определенных условиях чрезвычайно сильно искажает форму мировых линий и как бы прокалывает риманово пространство. Ну… это приблизительно то, что предсказывал в наше время Быков-младший. («Ага», – сказал Кондратьев.) Это прокалывание они называют деритринитацией. У них все корабли дальнего действия работают только на этом принципе. Д-космолеты. («Ага», – снова сказал Кондратьев.) При деритринитации особенно опасны эти самые легенные ускорения. Откуда они берутся и в чем их суть – я совершенно не понял. Какие-то локальные вибрационные поля, гиперпереходы плазмы и так далее. Факт тот, что при легенных помехах неизбежны чрезвычайно сильные искажения масштабов времени. Вот это и случилось с нашим «Таймыром».
– Деритринитация, – печально сказал Кондратьев и закрыл глаза.
Они помолчали. «Плохо дело, – подумал Кондратьев. – Д-космолеты. Деритринитация. Этого мне никогда не одолеть. И сломанная спина».
– Слушай, Евгений, – сказал Кондратьев. – Они понимают, что случилось с нами?
– Да, конечно, – сказал Женя.
– Ну?
– Гм, – сказал Женя. – Они это, конечно, понимают. Но нам от этого не легче. Я, например, не могу понять, чт<о> они понимают.
– А все-таки?
– Я рассказал им всё, и они заявили: «Понятно. Сигма-деритринитация».
– Как? – сказал Кондратьев.
– Де-ри-три-ни-та-ци-я. Сигма притом.
– Тирьямпампация, – пробормотал Кондратьев. – Может быть, они еще что-нибудь заявили?
– Они мне прямо сказали: «Ваш «Таймыр» подошел вплотную к световому барьеру с легенным ускорением и сигма-деритринитировал пространственно-временной континуум». Они сказали, что нам не следовало прибегать к легенным ускорениям.
– Так, – сказал Кондратьев. – Не следовало, значит, прибегать, а мы тем не менее прибегли. Дери… тери… Как это называется?
– Деритринитация. Я запомнил с третьего раза. Одним словом, насколько я понял, всякое тело у светового барьера при определенных условиях чрезвычайно сильно искажает форму мировых линий и как бы прокалывает риманово пространство. Ну… это приблизительно то, что предсказывал в наше время Быков-младший. («Ага», – сказал Кондратьев.) Это прокалывание они называют деритринитацией. У них все корабли дальнего действия работают только на этом принципе. Д-космолеты. («Ага», – снова сказал Кондратьев.) При деритринитации особенно опасны эти самые легенные ускорения. Откуда они берутся и в чем их суть – я совершенно не понял. Какие-то локальные вибрационные поля, гиперпереходы плазмы и так далее. Факт тот, что при легенных помехах неизбежны чрезвычайно сильные искажения масштабов времени. Вот это и случилось с нашим «Таймыром».
– Деритринитация, – печально сказал Кондратьев и закрыл глаза.
Они помолчали. «Плохо дело, – подумал Кондратьев. – Д-космолеты. Деритринитация. Этого мне никогда не одолеть. И сломанная спина».
Камрад, вы геометрию в школе прогуливали? Нет в Монголии моря. Вот Беларусам можно втюхать. Сама Псаки (к которой вы неровно дышали
) заявляла что направит флот США к берегам Беларуси. Вот пусть и защищает побережье дружественной страны от нападок.
Я рад что наконец-то приняли мою иронию.Камрад, вы геометрию в школе прогуливали? Нет в Монголии моря. Вот Беларусам можно втюхать. Сама Псаки (к которой вы неровно дышали
Ну уж если эта самая Тирьямпампация для быстрых межзвёздных путешествий годится, то слегка подработаная и подкоррегированная спецами танкистами-подводниками вполне сгодится для охренительно захватывающешо путешествия к Чесапикскому заливу
У нас про это специально обученная тема есть.Месье обладает знаниями! Снимаю шляпу
https://www.rusarmy.com/forum/threads/shnorkel.5391/
Выведен 21-ого.
Fencer
Активный участник
- Сообщения
- 5.931
- Адрес
- Комсомольск-на-Амуре
Минобороны начало формировать экипаж авианосца «Адмирал Кузнецов» https://www.aex.ru/news/2023/4/10/255822/
Fencer
Активный участник
- Сообщения
- 5.931
- Адрес
- Комсомольск-на-Амуре
Перевооружен и опасен: флагману ВМФ России наращивают огневую мощь https://iz.ru/1502941/aleksei-ramm-...anu-vmf-rossii-narashchivaiut-ognevuiu-moshch