Империя процедур
США это - империя процедур. Здесь все от регистрации в аэропорту до покупки билета в развлекательный парк или прохода на пляж превращается в специально выстроенную для данного конкретного случая процедуру. Шаг влево или вправо от этой процедуры не то что запрещен, он просто исключен по определению
1. Исключая конфликты.
Ролан Барт в свое время назвал Японию "Империей знаков", так вот США это — империя процедур. Здесь все от регистрации в аэропорту до покупки билета в развлекательный парк или прохода на пляж превращается в специально выстроенную для данного конкретного случая процедуру. Шаг влево или вправо от этой процедуры не то что запрещен, он просто исключен по определению.
Ни в коем случае, не стоит путать это с пресловутой немецкой практичностью. Здесь задействована рациональность гораздо более радикальная. Американская рациональность уже не считается с такими ограничениями объективной реальности, как прагматизм или удобство, которым подчиняются так и оставшиеся неисправимыми романтиками немцы. Американские процедуры вовсе не оптимизируют тот или иной процесс, делая его более удобным понятным или простым. Вовсе нет. Напротив нередко подобное регулирование усложняет все до невозможности. Основная цель этих процедур — постоянное регулирование социальной жизни на всех уровнях. Всю социальную жизнь американского гражданина, чтобы он не делал, сопровождает своего рода "дорожная карта", на которой написано, как ему нужно действовать, чтобы добиться того чего он желает. И не важно, что это — билет на пляж или пост президента США.
Служит же подобное регулирование для того, чтобы организовать социум таким образом, чтобы в нем были исключено какое-либо прямое столкновение разных интересов. могущее привести напряженности и, в пределе, к открытому конфликту. Поэтому ключевым словом в американской жизни является — safety. которое чаще всего не совсем правильно переводят по-русски как "безопасность". Safety — это также мягкость и отсутствие напряженности.
Подобно тому, как правила дорожного движения призваны обеспечивать безопасность на дороге, американские социальные процедуры призваны обеспечить safety социальной жизни на всех ее уровнях. И также, как ПДД, эти писанные и не писанные процедуры "написаны кровью", а точнее боязнью крови.
2. Особенности капиталистической очереди.
Соединенные Штаты Америки — страна очередей. Как только где-то собирается более трех американцев, там создается очередь. Именно создается, а не образуется подобно тому, как сами собой образовывались очереди в СССР там — где выбрасывали дефицит. Здесь все иначе, в США очереди организуются специально и сознательно. Те самые ленты со столбиками, упорядочивающие людей в аэропортах всего мира при прохождении процедуры регистрации или на таможенном досмотре, в США можно встретить повсюду от ресторанов быстрого питания до развлекательных парков.
Когда в Москве появились первые кофейни глобальной американской сети «Старбакс», многих удивила странная процедура обслуживания клиентов в этих заведениях. Напомню, тем, кто пользовался услугами «Старбакса» и расскажу тем, кто никогода там не был, этот несколько странный на взгляд русского или европейца алгоритм. Для того чтобы купить свою чашку кофе или сандвич, вы сначала должны подойти к стойке и сделать заказ у одной девушки, которая узнав ваше имя, напишет его на пустом стакане и передаст его вместе с вашим заказам другой девушке, которая в свою очередь, выдаст через некоторое время вам ваш кофе тогда, когда он будет готов, объявив ваше имя на весь зал. Таким образом, это нехитрое дело превращается в довольное сложно организованное действо, состоящее из нескольких этапов.
Однако любой человек, проведший в США хотя бы несколько часов, уже не будет удивляться такому подходу, поскольку в Америке так организовано все. Любое действие должно быть частью заранее разработанной процедуры. Процесс покупки чашки кофе в «Старбаксе» или сендвича в «Бургер Кинге» и прохождения паспортного контроля в аэропорту выглядят одинаково по степени своей сложности. При этом пограничники любезны, как продавцы бургеров, а продавцы бургеров официальны как чиновники.
Характерно в этом отношении поведение продавцов в магазинах одежды. Их проблема состоит в том, что им приходится совмещать две роли. С одной стороны, в США также, как в любой капиталистической стране, вроде действует закон «Клиент всегда прав и его надо всячески ублажать, чтобы он остался доволен и пришел еще раз». С другой, любое общественное место в Штатах, в том числе магазин, является местом повышенной опасности и потенциальной конфликтности. Нахождение в нем требует особых социальных навыков, которыми простой посетитель, конечно же, не обладает. В идеале, с точки зрения американцев, хорошо бы проводить инструктаж каждого входящего в магазин, подобно тому, как это и делается, например, на некоторых пляжах на Гавайях, однако, по объективным причинам, это невозможно. Поэтому главная обязанность неопытного и непроинструктированного покупателя четко выполнять указания продавца, который знает, что необходимо делать дабы не произошло непоправимого — нарушения четкой процедуры, которой, как и все остальное в жизни обычного американца является посещение магазина.
Эта ситуация накладывает ряд ограничений на покупателя. Так, например, в отличие от большинства других стран покупатель, подобрав себе нужную вещь (кстати, далеко не во всех магазинах он это может сделать самостоятельно без помощи продавца), не может просто взять нужную ему вещь с полки и пройти в примерочную. Они, чаще всего, заперты — и открыть их может только продавец, у которого есть ключи. Если же магазин пользуется популярностью, и в примерочные образуется очередь, то на сцене сразу же появляются все те же оградительные ленты, перед которыми обязательно встанет один из продавцов, который будет регулировать ротацию покупателей в примерочной. То же самое произойдет и позже, после того, как покупатель примерит выбранную вещь и примет решение ее купить. Он встанет в такую же регулируемую очередь в кассу.
Правда здесь стоит отметить, что все вышесказанное не относится к крупным шоппинг-молам, являющимися подлинной зоной свободы для покупателя. Возможно, это связано с тем, что в отличие от небольших фирменных магазинов, молы считаются нейтральной территорией, на которой вероятность столкновения различных интересов значительно меньше и поэтому там возможна значительно меньшая степень регулированности.
3. В ожидании конфронтации.
Так или иначе, все устройство современной американской жизни направлено на то чтобы выстроить такую систему различных социальных процедур, которая позволила бы избежать прямого столкновения интересов разных лиц и общественных групп. При этом, по умолчанию, считается что это столкновение может произойти в любой момент — и по любой из возможных линий социального разделения. Любое различие между людьми, от цвета кожи до возрастной разницы, создает, по глубокому убеждению американцев почву для столкновения интересов с непредсказуемыми последствиями. Сам факт того, что все люди разные — уже достаточен для того чтобы их поведение было в любой ситуации помещено в рамки унифицирующих общих для всех процедур.
Не стоит вышесказанное понимать в том смысле, что в США стремятся к тому, чтобы все стали одинаковыми — это совершенно не так. Наоборот американская социальная идеология подчеркивает необходимость для каждого «быть самим собой», «уникальной и неповторимой личностью», а сами американцы ни к чему так не стремятся как к выстраиванию и сохранению своей идентичности. Однако, эти уникальные личности должны вести себя совершенно одинаково в рамках предписанной в каждом конкретном случае процедуры. Мало того, эта система процедур представляет собой развитую и многоуровневую конструкция.
Есть множество процедур, действие которых распространяется на определенные социальные группы. Так, во многих ситуациях инвалид (точнее «человек с ограниченными возможностями») во многих ситуациях должен себя вести именно как инвалид. То есть, он обладает в американском обществе всеми правами и возможностями, но именно потому, что он инвалид. И до тех пор, пока он презентует себя как инвалид, то есть постоянно следит за тем, чтобы его права как инвалида не были нарушены. Однако, если этот инвалид, например, еще и негр (афроамериканец), то есть масса ситуаций, когда он должен вести себя именно как представитель этой расовой группы, а не как инвалид. Но больше всего ситуаций, когда он должен себя вести как законопослушный гражданин или «хороший парень», что одно и то же.
Всю свою жизнь американец учиться искусству соблюдению процедур — этому его обучают все окружающие его институты от школы до шоу-бизнеса. Так жесткая жанровость 90% голливудской продукции связана вовсе не с тем, что так ее легче продавать. Все совсем наоборот, ее легче продавать потому что люди уже приучены покупать, то что им продают. Главная цель всей жанровой голливудской продукции — обучение определенной системе процедур, тому, что в просторечии и именуется «американским образом жизни». Зритель знает, как поступит персонаж в определенной ситуации и знает, что он сам поступит также.
Здесь очень важно оговорить, что представляет из себя пресловутая "наивность" американцев, которую пропагандисты типа Задорнова называют тупостью.Американцы действительно очень открыты всему происходящему вокруг и легко покупаются на казалось бы "детские" приемы. На взгляд постороннего наблюдателя они раздражающе откровенно реагируют на самые примитивные эмоциональные провокации. Все это действительно так — и действительно все это производит на русского путешественника, мягко говоря, странное впечатление. Более того, даже интонационный строй американского варианта английского отражает эту одномерность реакций — ответ на любой вызов всегда однозначен и не имеет под собой никакого дополнительного подтекста.Однако, все вышесказанное ни в коем случае не свидетельствует о какой-то "тупости" или ограниченности. Эти качества присутствуют у американцев не более, чем у представителей других стран. Эта непосредственность и эмоциональная незрелость, свидетельствуют скорее об отсутствии экзистенциального опыта. С ними, именно не как с отдельными индивидуумами, а как с американцами в общем-то никогда ничего не случалось.
В России несколько десятков лет назад была страшная война, а до и после нее — голод. Всего двадцать лет назад, то есть на памяти ныне живущих поколений полностью изменилась вся жизнь. Европейцам в этом смысле тоже есть что вспомнить, хотя может быть и не так много, как нам. В США никогда ничего такого не происходило. Во всяком случае, со времен Гражданской войны, в середине позапрошлого века, которая, впрочем, тоже, по сравнению с потрясениями не раз пережитыми многими другими странами, была не такой уж и страшной. Поэтому для американцев сохранение того, что есть — является абсолютно приоритетной задачей. А единственный способ который они знают это повторять с точностью все, что уже проверено ходом событий и доказало свою безопасность. Если же все-таки появляется что-то новое, потенциально способное изменить жизненный уклад, главной задачей становится тут же вписать это явление в жесткую систему процедур. Именно такая судьба постигла, например, молодежное движение 60-х годов и порожденную им рок-культуру. То, что в Париже было попыткой революции, в США в 1969 превратилось в фестиваль в Вудстоке, а позже в ритуальное хождения родителей с детьми на концерты и обязанность для каждого школьника старших классов создать свою рок-группу.
К слову сказать, рожденная как раз тогда (притом именно американскими леваками) пресловутая политкорректность, из-за которой над американцами долго смеялся весь мир и которой в итоге весь мир подчинился, является такой же снимающей потенциально конфликтную ситуацию процедурой, как и многоступенчатый алгоритм покупки джинсов в магазине «Levis».
Со свойственной им непритязательной откровенностью американцы в своей бытовой жизни показывают то, что тщательно маскирует на мировом уровне современная политическая система. В современном мире ни одна реальная проблема не может быть решена по-настоящему, но всегда может быть придумана процедура, в рамках которой будет снята острота восприятия этой проблемы всеми, кого она касается. США без сомнения страна Фрейда, а не Маркса или тем более Адама Смита. Жители главной капиталистической страны мира постоянно и увлеченно заняты вовсе не зарабатыванием денег, как о них думают во всем остальном мире, а снятием своих подсознательных деструктивных желаний, которых может и не существует, но которые обязательно появятся, если ничего не сделать. Появятся — и разнесут весь американский социум на клочки.
Всем — от фермера до президента, совершенно очевидно, что в случае несоблюдения процедуры все обязательно закончится очень плохо, так как это и показывают голливудские боевики, в которых катастрофа начинается с того, что кто-то один начинает вести себя иначе, чем все остальные.
Показательно в этом плане отношение в США к бомжам. Многих путешественников, особенно русских, удивляет то, что американские бездомные никуда ни от кого не прячутся по ночам спят на остановках общественного транспорта и лавочках в парках, и никто их оттуда даже не пытается прогнать. В былые времена этих персонажей очень любила советская пропаганда, притом что в них нет ничего антиамериканского и чего-то еще, что хоть как-то противоречило бы всему строю американской жизни.
И, конечно, дело тут не в столь любимой нашими либералами «американской свободе», таковой в природе не существует. Дело в американской тотальной социальности. Для американца нет ничего кроме социума, а социальное это всегда явленное. Все, что не явлено, скрыто, не может быть социализировано, а , в свою очередь, все что находится вне социума свободно от его законов и установлений. Оно в лучшем асоциально, а в худшем (а американцы в своих фантазмах, определяющих их поведение всегда исходят из худших сценариев) — антисоциально и является угрозой для существования самого социума и упорядоченного бытия в целом. Поэтому присутствующий в общественном поле и являющийся его частью бомж гораздо безопаснее бомжа спрятанного в подвалы и вытесненного за пределы социума и доказывающий тем самым, что за этими пределами есть что-то еще.
В США нет и не может быть ничего не социального. Вне социальных отношений, вне общественного американцы не существуют. Американский социум не просто тотален, он всеобъемлющ. Для американца социум это и есть космос и кроме социума, за его пределами, нет ничего. Поэтому сохранение общественного порядка является для него (и здесь нет ни преувеличения, не, тем более, иронии) космогонической задачей. Строго соблюдая общественные процедуры, вплоть до самых на посторонний взгляд абсурдных американец защищает мир и удерживает силы хаоса, готовые в любой момент, воспользовавшись малейшей неточностью уничтожить весь космос. На уровне собственного самосознания США — мессианская страна, а каждый американец — удерживающий. Эта убежденность, вопреки распространенному мнению, не является фактором определяющим агрессивность внешней политики США, но, конечно, ее очень удобно использовать тем, кто сделал из этой страны главного мирового громилу современности.
4. Две державы – два космоса
И здесь начинается принципиальное отличие русского космоса от американского. Наш мир не перекрывается полностью социальным, в русском социуме множество дыр. Что в этих дырах — Бог, русская судьба, бытие или пустота — никто точно не знает. Любое слово будет лишь замещающим брендом, скрывающим за собой дыру, в которую всегда можно выскочить из социума. В разные времена роль дверей в эти дыры выполняли совершенно различные вещи — от Сибири до алкоголизма, но сами возможности выхода за пределы социального были всегда. Даже столько всеми обруганное и обвиненное в небывалом за историю человечества тоталитаризме русское (российское) государство никогда не могло закрыть эти дыры, в которые век за веком уходили от него, а подчас вообще из истории целые группы населения и бесчисленное количество одиночек. Не исключен , что именно эта невозможность покрыть сетью социальных отношений все пространство русского мира и предопределяет регулярные «срывы» русской истории в периоды смуты и распада. Русский социум всегда слишком условен, чтобы русский же человек не был готов от него отказаться ради попытки создать что-то лучше или хотя совершенно иное.
В противовес этому американский социум абсолютно тотален, его с избытком хватает то, что полностью упаковать всего человека с ног до головы. В нем действительно многое можно, единственное, что в нем невозможно это выйти за его пределы.
Это совершенно не противоречит тому, что США очень легко переваривают все волны иммиграции, независимо от того — из какого конца света они накатывают. Американизация в данном случае равна социализции, которая, в свою очередь, не препятствует сохранению на определенном уровне сохранению своей этно-культурной идентичности. Суть американизации не в том чтобы отказаться от чего-то своего, а в том, чтобы к своему прибавить американское. Отсюда и появляются все эти «итало-японо-афро-американцы». Язык политкорректности не обманывает, он говорит именно то, что имеет в виду. Задача иммигранта в США стать американцем, оставаясь при этом «самим собой». А стать американцем значит научиться в совершенстве следовать всем социальным процедурам и искренне принять необходимость их выполнения как свою мессианскую задачу, вне зависимости от религиозных и прочих убеждений.
По этой же причине, конечно, американский образ жизни и был взят за основу для образа жизни глобализированного человечества. Тотальность и своего рода совершенство американского социума, устроенного так, что не предполагает ничего кроме самого себя, делает его крайне удобной основой для формирования универсальной общемировой модели. Мы уже сейчас видим, что во многом образ жизни в большинстве стран, включая сюда и Россию, представляет собой американизацию (экспортный вариант названия — «глобализация») плюс чуть больше, чуть меньше национального колорита. В итоге перед всем населением всех стран мира встает та же дилемма, что и перед иммигрантами приезжающими в США: или стать американцами или оказаться за пределами того социума, за пределами которого вроде бы ничего нет. Во всяком случае, сами американцы уж точно ничего об этом не знают.
