"Не добившись успеха  в районе Ораниенбаума, противник вынужден был направить  свои усилия на захват Пулковских высот, решив обойти их с флангов. Утром 23 сентября, после двухчасовой артиллерийско-минометной и авиационной подготовка танки и пехота противника под прикрытием дымовой завесы атаковали войска Ленинградского фронта на участке Кискино, Галерово (западнее Пулково). Противник был встречен губительным  огнем артиллерии 42-й армии, флота и контратаками 13-й стрелковой дивизии. Наступле­ние гитлеровцев захлебнулось. Затем к исходу дня после мощной артиллерийской подготовки они повторили атаки, но вновь потерпели неудачу. Только у деревни Кискино враг оставил на поле боя до 500 человек убитыми. Так закончилась его  последняя попытка крупными силами прорвать оборону войск  фронта на всем южном и  юго-западном участке от Финского залива до Пулково".
    (Из книги "История ордена Ленина Ленинградского военного округа",  Воениздат, МО СССР, М., 1974г, стр. 243).

По воле Судьбы на неделе  с воскресенья 21 по субботу 27 сентября именно  мне  и  дежурной смене, которую я, как старший оператор  РЛС,  возглавлял  с первых же дней Отечественной войны, выпало на долю дежурить и работать  в утреннюю смену (08.00  до 12.00).  Потому все три вражеских массированных налета пришлись на время дежурства моей смены. В эти три дня (21, 22 и 23 сентября) вражеские бомбардировщики появлялись над заливом и Кронштадтом  ровно в  10.40 .  Все эти налеты, во всех деталях и фрагментах  осуществлялись строго по одному и тому же сценарию и в одно и то же время  с точностью  до ± 2-х минут. Я наблюдал все это своими глазами и поражался тогда немецкой педантичности!  

Да, "Балтийский "Перл-Харбор"  врагу не удался!",  но так говорить, считаю, не совсем корректно! История, как говорится, не имеет сослагательного наклонения. В том сентябре 1941 года никакой  трагедии в  Перл-Харборе еще не было… Кронштадтское Сражение в сентябре было беспрецедентным, и в сентябре его не с чем было сравнивать!  Ну, а в том, что  здесь у нас противнику не удалось реализовать фактор внезапности нападения, и, что "Балтийский "Перл-Харбор"  врагу   не удался!",   считаю и своей заслугой, своим подвигом в Отечественной войне!  За все прошедшее время – за все 70 лет (с 1941 года и по 2011 год) никто и не пытался в чем-либо доказательно опровергнуть все то, о чем пишу я! Только один Кольтюков позволил себе наговорить мне гадости за мои упреки в бездействии Института Военной истории  в отношении воскрешения ПРАВДЫ о Кронштадтском Сражении…

В Институте Военной Истории МО РФ  есть, к сожалению, и некоторые люди, которые считают,  что нельзя сравнивать  события Кронштадтского Сражения с событиями Перл-Харбора!  Почему? Считают это  некорректным только лишь потому, что мы в момент начала Кронштадтского Сражения  находились в состоянии войны с фашистской Германией, а  США  до нападения Японии на Перл-Харбор,   не находились в состоянии войны с  Японией.

Я же считаю такую "принципиальную"  позицию  не просто глупой, но недопустимой, вредной или даже преступно вредной  для обороны  России  и  в настоящее время, и на будущее!  Это же выходит так, что в настоящее время и в будущем  нам  не нужно проявлять  какую-либо бдительность  и должным образом охранять свой флот  и другие объекты стратегического назначения от всяких случайностей  или  неслучайностей, т.к. мы  в настоящее время ни  с  кем не находимся в состоянии войны…  Что может быть глупее и вреднее такого взгляда  на оборону страны?

Официальное письмо с этими высказываниями одного из сотрудников Института Военной истории у меня есть.  Я храню его, как образец "высокой компетентности" моих оппонентов в деле обороны страны.

К сожалению, и Начальник Института Военной Истории МО РФ полковник в отставке  А, Кольтюков считает, что  Кронштадтское Сражение было  и не сражением  вовсе, а было  просто рядовым  событием  Отечественной войны…              
Такое мнение вызывает полное недоумение, тем более потому, что человек этот родился после войны, и  в дальнейшем никогда не видел над собой вражеских самолетов в боевом применении!…
(По Вашему запросу могу прислать копию его письма, адресованного мне лично. )

* * *
О количестве вражеских бомбардировщиков в трех налетах Кронштадтского Сражения

После  Отечественной  войны, начиная, примерно, с 1965 года, когда писать о Кронштадтском Сражении стало возможным, разные авторы  обзоров  и  исследований  исторического плана   в  своих  статьях,  исследованиях, диссертациях и проч. называют  разные количества  бомбардировщиков противника, принимавших участие в  массированных налетах на корабли и Кронштадт    21 - 23 сентября 1941 года.  Цифры, которые они называют, у всех авторов  разные…  Кому верить?  Но все эти цифры в то время могли быть  взяты только из "обработанных" архивов, из  донесений ротных постов ВНОС (или соответствующих им постов СНИС - морской принадлежности).  Это всё посты визуального наблюдения. Ночью и в плохую погоду они, практически, ничего не видели!  Эффективность их работы  в условиях Отечественной войны  практически  оказалась близкой к нулю!  Это была  "техника"  Первой Мировой войны. в которой скорости самолетов были вполне сравнимы со скоростью нынешних автомобилей в городских условиях…

В 1941 году донесениям постов ВНОС и СНИС нельзя было верить изначально и в принципе!  Здесь много, очень много  субъективного и наносного. Данные постов ВНОС  обычно никогда не передавались прямо на КП ПВО. Постами наблюдения они передавались на ротные или сразу на батальонные посты ВНОС, где неизбежно подвергались некой корректировке и задержке при передаче на Главный Пост ВНОС…За время прохождения информации от постов ВНОС до Главного поста ВНОС обстановка в воздухе существенно менялась  и фактически эта информация была непригодна для принятия по ней рациональных действий сил  ПВО.
Верить можно было и нужно было только цифрам, которые  были получены на радиолокаторах аппаратным путем с экрана индикаторного устройства РЛС. Эти данные сразу же передавались непосредственно на Командные Пункты ПВО и никем "по пути"  не корректировались! 

В условиях  Отечественной войны система раннего предупреждения о воздушном противнике, основанная на  постах ВНОС и СНИС,   в связи с быстрым продвижением немецких войск  вглубь нашей территории, быстро развалилась и  уступила свое место  радиолокационным станциям.

С учетом вышесказанного осмеливаюсь утверждать, что только у меня, как старшего оператора РЛС,  не могло быть и нет никаких  причин  в угоду обстоятельствам преувеличивать или преуменьшать количества наблюдаемых самолетов…  Называл объективно то количество самолетов, которое определял инструментально. Только  радиолокатор  мог  дать  истинную картину событий, происходивших  в воздухе в тот или иной момент времени! 

Во всех своих статьях, опубликованных в разных журналах, газетах и в интернете, я называю количества самолетов, участвовавших в налетах на корабли и Кронштадт 21, 22 и 23 сентября 1941 г., только в  утренние часы, во время дежурства моей смены. О том, что происходило в эти же дни, но в другое время дня, не в часы моего дежурства, если я знал, то за давностью лет я уже и не помню. Могу безошибочно утверждать только то, что с целью разведки и фотографирования  вражеские самолеты небольшими группами прилетали к Кронштадту и днем почти ежедневно и, иной раз, не единожды.

За пульсирующими импульсами сигналов целей на экране  я умел не только  видеть реальную картину воздушной обстановки,  но умел и  разгадывать хитроумные замыслы противника.  В то время это разгадывание было для меня любимым делом, как теперь говорят, "хобби".

Далеко не каждому старшему оператору от природы дано было владение таким искусством! В то время  у нас еще не было индикаторов кругового обзора. По этой причине картина воздушной обстановки  не воспроизводилась на экране, как на современных индикаторах кругового обзора, а по мере вращения антенной системы  (1 оборот в минуту),  как бы,  мысленно возникала  в  голове, в  сознании  старшего оператора. В своей памяти старший  оператор РЛС должен был помнить меняющуюся картину расположения и движения  всех целей в зоне обзора, направление их движения и  количество самолетов в группах. Все это нужно было держать в памяти, чувствовать и понимать, "видеть"  динамику  событий, происходивших  в воздухе, а по характеру пульсаций импульсов целей определять количества самолетов в группах… Если количество целей было больше 5, то  оператор-телефонист ставил планшет с  картой так, чтобы его мог видеть и старший оператор. Это существенно облегчало  работу.

В то время секретность нашей техники была чрезвычайно велика. Даже наше батальонное начальство не всегда в полной мере понимало принципы работы наших РЛС. Однажды (это было уже, кажется, весной  1943 года или несколько позднее), во время работы, - во время моего дежурства, к мне  в аппаратную  вошел, приехавший к нам на "точку", заместитель командира батальона по политчасти подполковник М. Ф. Ермолов.  Вошел в аппаратную и молча стал у меня за спиной.  Стоял так, молча,  около часа, внимательно смотрел, как я работаю. Периодически он наклонялся и пристально вглядывался в экран индикаторного устройства…  Я не понимал, что он там ищет на экране…  Стоял, молча стоял у меня за спиной…  Потом (через час такого стояния)  глубоко вздохнул и полушепотом  спросил у меня:  "А где же, все-таки, здесь самолеты??"…   Он, оказывается,  все ждал  появления на экране самолетов  с крылышками…  Пульсирующие же на экране, импульсы целей ему  абсолютно ничего не говорили…      

  Не отвлекаясь от экрана, я корректно все ему объяснил, и он ушел удовлетворенным.
Вот, как показано выше, примерно, так выглядел в то время экран индикаторного устройства на нашей РЛС типа "РЕДУТ". 

Вертикальные линии (штрихи, импульсы), пересекающие горизонтальную линию развертки, это и есть импульсные сигналы целей (самолетов). Азимут цели считывался с  отдельного указателя азимута, закрепленного на вращающейся части основания  антенны.

На экране слева, ближе к началу развертки -  это сигналы от группы самолетов. У самого начала развертки (слева) – отражения от близь-расположенных местных предметов. Одиночный самолет  виделся тонкой вертикальной линией и не пульсировал. Если самолетов было более одного, сигнал всегда пульсировал. Но, конечно, характер пульсаций всегда зависел от количества самолетов, от типа самолетов, от погодных условий и ряда других факторов… В этом старшему оператору нужно было уметь разбираться. Это уже  привносило и  некоторую субъективность  в эту сложную работу… Потому не все старшие операторы  могли работать одинаково хорошо…

По виду импульсного сигнала и по характеру пульсаций импульсов в группе опытный старший оператор мог определить количество самолетов в группе.  Чем он был опытнее, тем точнее мог назвать количество самолетов в группе.   Эту методику определения количества самолетов в группе  именно я и придумал  вскоре после того, как РЛС типа "РУС-2"  под Нарвой  в июле 1941 года  нам заменили на "РЕДУТ".  На РЛС типа "РУС-2" такую методику придумать и реализовать  было бы невозможно.

В 1990 году вышла из печати книга авторов-составителей Е.Ю. и Е.А. Сентяниных – "РЕДУТЫ" на защите Ленинграда", Лениздат, 1990г..  В ней на стр. 74 – 76 опубликованы   воспоминания генерал-майора Сергея Николаевича Скворцова.  В начале 1942 года он, молодой старший лейтенант, вывозил через Ладогу, по  "Дороге жизни" роту  из трех "РЕДУТОВ" на Волховский фронт – в Ладожский дивизионный район ПВО.  Я был временно командирован на "РЕДУТ-9". Обучал там молодых старших операторов. Вот, что генерал-майор С.Н. Скворцов в 1989-90 году  пишет обо мне в своих воспоминаниях:

"Операторы «Редутов» быстро освоили приемы определения количества самолетов в группе по виду и характеру пульсаций отраженных импульсов. Помню рядового Г. И. Гельфенштейна  с «Редута-9», который особенно хорошо проявил себя в этом тонком деле и редко ошибался".                                                                    
Я полностью согласен с генералом С.Н. Скворцовым  в том, что точное определение количества самолетов в целях на экранах индикаторных устройств "РЕДУТОВ" того времени было действительно далеко непростым и тонким делом, граничащим с искусством.
То, что я видел и пережил в  эти три дня (21, 22 и 23 сентября 1941 года),  в часы и минуты  Кронштадтского Сражения, я помню  всю жизнь…   И забыть это не смогу никогда…

Не могу не сказать здесь и о некотором преувеличении количества бомбардировщиков противника отдельными авторами, пишущими о Кронштадтском Сражении.  Обычно пишут так, что именно 23 сентября утром состоялся самый крупный налет на корабли и Кронштадт (в рамках Кронштадтского Сражения. Называют  и конкретные цифры (в разных статьях по разному) и эти цифры зашкаливают от 250 до 280 бомбардировщиков и, якобы, они и висели весь этот день  над кораблями и Кронштадтом… Это абсолютно не соответствует действительности.  Кто считал их так и с помощью каких средств  это определялось?  Это преувеличение, скажу прямо, было кем-то придумано для того, чтобы  по возможности оправдать гибель линкора  "МАРАТ".  В настоящей статье (выше) я уже  говорил, что  немецкие пикирующие бомбардировщики "Юнкерс-87", задействованного здесь 8-го Ударного авиакорпуса  во второй половине дня 24 сентября должны  были  улететь  на московское направление для поддержки войск группы армий "Центр". Этот авиакорпус  у нас под Ленинградом с трудом задержали, чтобы  все же попытаться реализовать план  командующего группы армий "Север" – фон Лееба…  Потому в налетах 23 сентября  участие пикирующих  "Юнкерс-87"  было минимальным!  Цифры количества бомбардировщиков  в трех налетах – 21, 22 и 23  сентября я указывал ПРАВИЛЬНО! Именно в этот день – 23 сентября в утреннем налете участвовало не более  160 – 180  бомбардировщиков… А "висеть"  над кораблями и Кронштадтом "с утра до вечера"  вообще технически и практически было просто невозможно…

* * *