Освобожденные от химеры совести
Химера благодарности
Кнопку телевизионного пульта, помогающую окунуться в дискуссию по поводу празднования 9 Мая, нажимаешь с внутренним содроганием. Великая Победа, словно некая Атлантида, упокоилась на дне океана лжи и фальши. И, копошась на пенной поверхности, взирают на нее потомки. Иные при этом кричат и дерутся.
Этот праздник, близящееся 70-летие начала Великой Отечественной войны и связанные с ними словесные оргии побудили обратиться к вопросу о смысле и значении истории.
К истории как совокупности систематизированных знаний принято относиться с пиететом. Дескать, в ней содержатся все необходимые уроки для руководства в настоящем. Правда, тут же тиражируются банальности о том, что она ничему не учит. В результате массового словоблудия она становится чуть ли не одушевленной субстанцией, призванной учить безнадежных тупиц, вынужденной повторяться и т.п.
Но история — все же более чем представление о прошлом. И как всякое представление, она несет на себе печать субъективизма. Реальное прошлое и его описание совпадают лишь отчасти, а могут и вовсе не совпадать. Возможность более-менее объективной картины прошлого устраняет множество недобросовестных исследователей, паразитирующих на истории.
К тому же огромный массив событий всегда остается вне поля зрения историков. Не обо всем ведь и не обо всех писали на стенах пещер, глиняных табличках, в летописях и старых газетах. А если б и писали, что с того? Вот сейчас много пишут, но можно ли из этих писаний вынести адекватное представление о подлинных ценностях и подделках, героях и их фабрикациях?
Многое из произошедшего историки не заинтересованы рассмотреть или не в состоянии понять и интерпретируют исходя из своего разумения, личных пороков и конъюнктуры.
Как, скажите, нынешним активистам общества потребления с кассовыми аппаратами на плечах, патологически неспособным к самопожертвованию, постичь порывы романтиков революций? С такой психологией погибших в Великую Отечественную при освобождении Киева они не могут изображать иначе, как неразумных жертв самодурствующего командования, не более того. С их подачи ныне критикуются строчки прекрасной песни о Победе — «одна на всех, мы за ценой не постоим». Зная их сущность, можно поверить, что они искренни в своих возмущениях. Как это — за ценой не постоим? Нужно было поторговаться.
Мы наблюдаем, как сегодняшние историки вкладывают в головы деятелей прошлого подложные мысли и побуждения. И древнерусские князья подчас выглядят так, будто, совершив путешествие в машине времени, посетили президентскую администрацию (секретариат) в Киеве XXI века, где были с пристрастием проинструктированы насчет создания независимого государства.
Иное просто придумывается. Получаются курьезы имени братьев князя Рюрика. Изучающих историю много потчевали сюжетом о прибывших княжить вместе с Рюриком его братьях — Синеусе и Труворе. И вдруг оказалось, что эти братья — продукт ошибочного перевода соответствующего фрагмента старинной летописи. Якобы имелись в виду родня и дружина Рюрика, а не конкретные личности (Л. Гумилев, «От Руси к России»). Какая жалость! Образы этих суровых варягов, якобы делавших вместе с братом историю Киевской Руси, так красочно и натурально запечатлелись уже в воображении читателя с богатой фантазией.
Но гораздо хуже добросовестного заблуждения — сознательная клевета на действующих лиц прошлого и очернение его самого.
Предки беззащитны перед потомками в том отношении, что у последних в руках кисти для изображения прошлого и свобода действия, которая может проявляться в добросовестности или произволе. Они могут сделать из посредственности или подлеца героя, а героя осмеять или предать забвению. Могут предъявить предкам требования, относящиеся к современности, и заклеймить за несоответствие им. Могут попытаться наскрести в своих душах чувство благодарности или наоборот — созданные для них предками возможности развития и принесенные жертвы представить как должное и само собой разумеющееся.
Неандертальцы, охотившиеся 9 Мая в европейском городе Львове за красными знаменами и георгиевскими ленточками, точно относятся ко вторым. Таких не стоило ни защищать, ни освобождать.
Главная ложь о Победе — в отрицании того, что решающую роль в ней сыграла коммунистическая организация общества. Дальше — дело техники, лжется легко и изобретательно. Можно утверждать, что победил абстрактный народ, возмущаться заградотрядами, штрафными батальонами, недоумевать по поводу даты празднования, потому как «вся Европа» отмечает этот праздник 8-го, называть красные флаги оккупационными. Наконец, можно ехидно объявлять этот праздник «так называемым» или отрицать его вовсе.
Нацистам, чтобы уничтожать и сжигать, необходимо было представить совесть и сострадание химерами и избавиться от них. Иначе трудно убивать женщин и детей, разорять жилища и делать многое другое, что делали и предполагали делать нацисты.
Сейчас недалекие потомки тех, кто остановил чудовищ, экспериментировавших с совестью и состраданием, занимаются тем, что изживают химеру благодарности.
Надо ли говорить о том, что в свою очередь их наследники усовершенствуют эксперименты с благодарностью и будут плевать на их могилы? Если, конечно, у них будут могилы.
