Re: РЕЛИГИЯ и Я (или посторонним в…)
StatoR » Вт янв 08, 2008 1:42 am
("Порой мы можем узнать зло по его ненависти к добру
- вот и все, причем чисто случайно.
В действительности же Иерархи Ада проходят среди нас незамеченными"
Артур Мэйчен, "Белый народ")
Инквизиция (Термин "инквизиция" произошёл от лат. Inquisitio, означающего "допрос, дознание". Термин был широко распространен в правовой сфере еще до возникновения средневековых церковных учреждений с таким названием, и означал выяснение обстоятельств дела, расследованием, обычно путем допросов, часто с применением силы. Со временем под инквизицией стали понимать духовные суды над антихристианскими ересями).
Грустно размышлять о пытках и крови во имя Христа.
Подобные размышления рождают неизбежный вопрос: если на одну чашу весов положить добро, а на другую - зло, порожденные христианством, то какая из них перевесит?
Воистину очень редко следовали люди простому учению Иисуса Христа. Уж слишком простым казалось это вероучение людям, любящим богатство и особенно - власть. Каким образом можно достичь власти, следуя христианскому учению? Какой преходящей славы могли бы достичь эти люди, отрекшись от мирских благ ради того, чтобы проповедовать простое учение: "Любите друг друга"?
Разве при такой жизни можно было обрести великолепие, пышные обряды, немалые доходы, роскошные резиденции?
Однако все это были знаки власти, нужные для создания гипнотического состояния, когда люди угождают самим себе, делая вид, что угождают Богу.
Существует немало примеров в истории, когда благородное дело начатое группой подвижников в финале вырождалось из-за нашествия людей, которые присоединением к этому начинанию преследовали свои личные корыстные цели.
Так произошло и с Католической Церковью, по мере становления огромной организацией все больше и больше служителей оказывалось порочными, корыстными лицемерами. Это не означает, что не осталось в церкви людей подобных св. Франциску, но их количество в общей массе оказалось ничтожным.
Падение нравов среди служителей церкви достигло небывалого размаха. Богатые прелаты имели в подчинении целые армии, вели войны с соседними феодалами, грабили окрестное население, непомерными налогами приводя в оправдание Священное Писание (написанное на латыни и недоступное в то время большинству населения), имели гаремы и вообще вели себя не сообразно с саном. В других местах наоборот существовала практика ограбления епископов нижестоящими священниками, как пример можно привести такой факт один из епископов Лангедока был принужден сам мыть кормить и запрягать своего мула, в котором состояло все его имущество.
Стоит упомянуть так же о практике продажи церковных должностей (симонии).
Самые высокие положения в церковной иерархии часто занимали люди абсолютно недостойные подобной чести.
Существовала возможность совершения покаяния по доверенности, также можно было вступить по доверенности в брак.
Христианское вероучение было легко проповедовать, но нелегко претворить в жизнь.
Этим же людям нужно было нечто такое, что трудно было бы проповедовать, но легко воплотить в жизнь.
Нужны были легенды, внушающие людям страх, потому что страх - составная часть власти.
Простота учения должна была быть окутана мистицизмом ради славы высших жрецов власти.
Таким образом, простое вероучение обрастало догматами, так что само семя, посеянное Христом, оказалось забытым и заброшенным.
На смену странствующим проповедникам, которые, раздав свое состояние бедным, шли за Учителем, пришли могущественные люди церкви.
А так как для них церковные догматы были важнее, чем слова Христа, они повели борьбу и между собой, чтобы заставить друг друга подчиняться этим правилам. При этом они не забывали своего Учителя и постоянно к нему взывали.
Тысячи людей были подвергнуты жестоким пыткам, часть была замучена, часть сожжена на кострах, были измышлены многие изощренные жестокости, и все это делалось во имя Того, кто заповедал своим последователям любить друг друга.
Отражением одной из стадий внутренней борьбы был, видимо, "Иерусалимский собор", упоминаемый в главе 15 Деяний святых апостолов, а также множество случаев, когда апостол Павел защищал собственное апостольское служение, убеждал христиан опасаться ложных пастырей или чего-либо противоречащего тому, что проповедовал он. Аналогичные призывы содержатся в посланиях Иоанна и в Послании к Иудеям, а также в Откровении Иоанна Богослова.
Начиная со второго века христианские авторитеты (епископы и местные синоды), обличали некоторых богословов как еретиков, и определяли доктрину христианства более ясно, стараясь избежать ошибок и разночтений.
Ересь (др.-греч. αἵρεσις, «выбор, направление») — сознательное уклонение от ранее чётко утверждённого догмата, искажающего религиозное учение и вместе с тем выделение из состава церкви новой общины.
Слово "ересь" первоначально использовалось в значении "выбор, направление, течение". В иудео-эллинистической культуре, на фоне которой зародилось и развивалось христианство, этим термином обозначали "философские или религиозные школы". К примеру, так называли иудейские религиозно-политические партии — фарисеев и саддукеев (см. Деян. 5:17; 15:5; 26:5). Соответственно, это понятие изначально носило описательный, вполне нейтральный характер. Именно в этом смысле иудеи называли первых христиан "назорейской ересью" (Деян. 24:5).
Негативный смысл слово "ересь" впервые приобретает в новозаветных посланиях. Логика этого превращения такова, что, поскольку истину и жизнь человек может обрести только во Христе (Ин. 14:6), любая альтернатива автоматически обрекает человека на погибель. Соответственно, апостол Пётр говорит о "пагубных ересях" (2 Пет. 2:1), а апостол Павел помещает "ереси" в один ряд с грехами волшебства и идолослужения (Гал. 5:20). Следуя примеру апостолов, ранняя христианская Церковь использовала термин "ересь" для обозначения учения, расходящегося с христианской ортодоксией, или группы людей, отколовшихся от Церкви вследствие приверженности такому учению.
В широком смысле "ересью" можно назвать любое сознательное отрицание или искажение того учения, которое говорящий считает истинным.
"Ересь есть прикровенное отвержение христианства. Когда человеки начали оставлять идолопоклонство, по его очевидной нелепости, и приходить к познанию и исповеданию Искупителя; когда все усилия диавола поддержать между человеками идолопоклонство остались тщетными; тогда он изобрел ереси, и посредством ереси, сохраняя для держащихся ее человеков имя и некоторую наружность христиан, не только отнял у них христианство, но и заменил его богохульством..."
Католическая церковь была церковью воинствующей, но карающей до поры не была, даже не имела юридического права на то, чтобы самостоятельно казнить еретиков, и была вынуждена предавать их на светский суд, который, не имея веских доказательств преступных деяний злодеев, зачастую относился к ним весьма лояльно.
В 1198 г. был избран новый папа - Иннокентий III. (см. Григулевич И. Р., История инквизиции, М., 1970).
Он был полон решимости покончить с ересями и повсеместно распространить святую католическую веру. Папа знал, как обстоит дело на юге Франции, и решил положить конец тридцатилетнему попустительству. Прежде чем начать преследования, он попытался действовать убеждением, и во Францию были отправлены миссионеры. Доминик и епископ Озмский проповедовали среди альбигойцев с большим энтузиазмом, но те любили свою привольную жизнь и свободу дискуссий, и смиренные проповедники произвели на них не большее впечатление, чем прежние посланцы папы. Альбигойцы хотели, чтобы их оставили в покое, и они могли бы дать простор своим умствованиям. Миссионер Пьер де Кастельно потребовал принятия суровых мер против еретиков. Папа Иннокентий III заявил, что выступить против еретиков есть долг всех, кто любит церковь. Он отдал приказ королю Франции Филиппу II начать крестовый поход против еретиков. Так в 1208 году началась война против альбигойцев.
Альбигойские войны, посеявшие семена инквизиции, вскоре перестали быть религиозными и превратились в завоевательные войны под флагом религии. Именно богатые люди становились чаще всего жертвами инквизиции. Отчего это происходило? Оттого ли, что они были еретиками, или из-за их богатства? Точного ответа на этот вопрос не дашь, так как мотивы людей обычно являются скрытыми.
Динсли в "Истории средневековой церкви" упоминает один случай в 1075 г., когда был сожжен последователь ереси катаров, и еще один в 1114 г., когда разъяренная толпа вытащила еретиков из тюрьмы и сожгла их. Но лишь когда церковь сочла опасным оставлять в живых людей, не разделявших ее учения, была основана Великая инквизиция.
Само слово "ересь" должно было заставить задуматься преследователей, будь у них хоть крупица смирения (без чего нет истинной мудрости), имеют ли они право таким жестоким образом вмешиваться в процесс мышления других людей. Но преследователи, как люди слепой веры, не имели жалости к тем, у кого такой веры не было, и подвергали их духовным и физическим страданиям лишь за то, что те не принимали их догм.
Преследования тех, кто думал иначе, чем остальные, были всегда, но на заре истории религии, когда люди, казалось, были менее цивилизованными, не было ничего, подобного ужасам инквизиции. Много писали о преследованиях римлянами христианских мучеников, но подсчитано, что число жертв инквизиции при Филиппе II на многие тысячи превосходит количество погибших по приказу римских императоров. К тому же римляне были язычниками и не имели заповеди любить друг друга.
Чтобы не зависеть от светских судов, церковь, в значительной мере подчинившая государство, создала новый церковно-полицейский институт, - инквизицию, которая, не взирая на средства, призвана была справляться с отщепенцами, на которых не оказывали влияние ни доводы схоластической теологии, ни нравственные увещевания.
Папа Григорий IX основал инквизицию в 1232 г.
Французский инквизитор XIV в. Бернар Ги, писал:
"Цель Инквизиции — уничтожение ереси; ересь же не может быть уничтожена без уничтожения еретиков; а еретиков нельзя уничтожить, если не будут уничтожены также защитники и сторонники ереси, а это может быть достигнуто двумя способами: обращением их в истинную католическую веру или обращением их плоти в пепел, после того, как они будут выданы в руки светской власти"
.
Нераскаявшихся в ереси публично сжигали, те, кто раскаялся, были заточены на веки.
Все, кто помогал еретикам, отлучены от церкви, кто вступил в дружбу с отлученными, также отлучены.
Дети еретиков на два поколения лишались права занимать любые общественные должности.
Устройство инквизиции было настолько же просто, насколько целесообразно в достижении цели.
Инквизиция не стремилась поражать умы внешним блеском, она парализовала террором.
Дух инквизиции выразился в словах одного инквизитора королю:
"Мы будем жечь богачей, а имения их вы разделите с епископом. Не беда, если мы сожжем сотню невинных, лишь бы среди них был один виновный".
Верховным главой инквизиции являлся папа римский. Именно ему - наместнику Бога на Земле - служила и подчинялась эта машина, созданная церковью и существовавшая с ее благословения.
Инквизиторы назначались папой римским и ему, только ему одному подчинялись. Только испанская Супрема (верховный трибунал) подчинялась королю. Однако руководство армией инквизиторов, рассеянных по христианским странам и уже с середины XIII в. наводнявших своими сообщениями Рим и запрашивавших его инструкций, представляло многочисленные трудности. Урбан IV (1261-1264) попытался преодолеть их, назначив генерал-инквизитором своего приближенного кардинала Каетано Орсини и поручив ему решать все текущие дела, связанные с деятельностью инквизиции в разных странах и областях. Этот пост позволил Орсини сосредоточить в своих руках столь огромную власть, что после смерти Урбана IV он довольно легко добился избрания в папы, приняв имя Николая III (1277-1280). Орсини, став папой, в свою очередь назначил генерал-инквизитором своего племянника кардинала Латино Малебранку, которого он готовил себе в преемники. Это ожесточило кардиналов, проваливших на очередных выборах в папы Малебранку. Под давлением соперничающих кардиналов папство было вынуждено отменить эту должность, дававшую слишком большую власть занимавшему ее церковному иерарху.
Инквизиторами, наводившими ужас на всех окружающих, были, как правило, доминиканцы и францисканцы - представители орденов (духовными орденами назывались монашеские организации, члены которых подчинялись папе, совместно жили в монастыре и придерживались определенного устава), основанных двумя благочестивыми людьми, которыми двигало желание служить Христу, - св. Домиником и св. Франциском.
Среди инквизиторов, имелись представители и других монашеских орденов, священники и даже попадались люди, не имевшие духовного сана.
Климент V (1305-1314) установил минимальный возраст инквизитора в 40 лет, но были и моложе.
В народе доминиканцев называли "псами господними", их знаком была собака с факелом в зубах.
Инквизиторы были наделены неограниченными правами. Никто, кроме папы, не мог отлучить их от церкви за преступления по службе, и даже папский легат не смел, отстранить их хотя бы временно от должности без особого на то разрешения папского престола. Согласно каноническому праву, всякому, кто препятствовал деятельности инквизитора или подстрекал к этому других, грозило отлучение от церкви.
Выступления против инквизиции карались, как ересь. Так, человек, убивший в 1252 году инквизитора-фанатика Петра Мученика, допрашивался не за убийство, а за ересь (ибо был противником инквизиции).
Инквизиторы действовали в самом тесном контакте с местным епископом, который освящал своим авторитетом их террористическую деятельность.
С его разрешения и в его присутствии производились пытки, выносились приговоры. В тех случаях, когда у инквизиторов было много работы, соответствующий монашеский орден выделял в их распоряжение помощников, выступавших в роли их заместителей. Инквизитор также имел право назначать в другие города своего округа уполномоченных - "комиссариев", или "викариев", которые вели слежку и осуществляли аресты подозреваемых в ереси лиц, допрашивали, пытали их и даже выносили им приговоры.
Кроме этого, так сказать, руководящего аппарата трибунала имелся подсобный, состоящий из "родственников" инквизиции - тайных доносчиков, тюремщиков, слуг и другого обслуживающего персонала. Тайные доносчики, соглядатаи, шпионов рекрутировали из самых разнообразных слоев общества. Их можно было найти в королевской свите, среди художников и поэтов, торговцев и военных, дворян и простолюдинов. В число "родственников" входили также почтенные и всеми уважаемые аристократы и горожане, принимавшие участие в аутодафе. В их задачу входило уговаривать осужденных публично покаяться, исповедаться, примириться с церковью. Они сопровождали жертвы инквизиции на костер, помогали его зажечь, подбрасывали хворост. Подобная "честь" оказывалась только особо достойным и заслуженным прихожанам. Количество добровольных сотрудников инквизиции исчислялось сотнями в каждом случае.
"Родственники", как все служители инквизиции, пользовались безнаказанностью. К тому же им было разрешено носить оружие. Они были неподсудны светскому и духовному судам. Всякое оскорбление служителей инквизиции рассматривалось, как попытка помешать ее работе в интересах ереси. Поставленные таким образом в исключительное положение, "родственники" могли делать с беззащитным народом все, что угодно, и легко представить себе, какие вымогательства творили они, угрожая арестами и доносами, в то время когда попасть в руки инквизиции было величайшим несчастьем, как для верного католика, так и для еретика. В сельской местности роль ищеек выполняли приходские священники, которым помогали два помощника из мирян.
Например, в определенную область, где, по имевшимся сведениям, еретики пользовались большим влиянием, посылался инквизитор. Он извещал местного епископа о дне своего прибытия с тем, чтобы ему была оказана соответствующая торжественная встреча, обеспечена достойная его ранга резиденция, а также подобран обслуживающий персонал. В том же извещении инквизитор просил назначить по случаю своего прибытия торжественное богослужение, на которое собрать всех прихожан, обещая им за присутствие индульгенции. На этом богослужении местный епископ представлял населению инквизитора, а последний обращался к верующим с проповедью, в которой объяснял цель своей миссии и требовал, чтобы в течение "срока милосердия" 6 - 30 дней, все, кому было что-либо известно о еретиках, донесли бы ему об этом. За утайку сведений о еретиках, за нежелание сотрудничать с инквизицией верующий автоматически отлучался от церкви; снять же такое отлучение имел право только инквизитор, которому, естественно, виновный должен был оказать за это немало услуг. Наоборот, тот, кто откликался в установленный срок на призыв инквизитора и сообщал ему сведения о еретиках, получал награду в виде индульгенции сроком на три года. В той же проповеди инквизитор объяснял верующим отличительные черты различных ересей, признаки, по которым можно обнаружить еретиков, хитрости, на которые последние пускались, чтобы усыпить бдительность преследователей, наконец, способ или форму доноса. Инквизиторы предпочитали лично получать от доносчиков информацию, обещая держать в тайне его имя, что имело свое значение, ибо, в особенности в периоды большой активности инквизиции, доносчику часто грозила смерть со стороны родственников или друзей загубленных им жертв.
Если в течение этого "льготного" периода еретик сам добровольно являлся в инквизицию, отрекался от ереси в пользу католической церкви и выдавал своих сообщников, то он мог спасти свою жизнь, а может быть, даже состояние. Правда, если он обладал очень большим состоянием, то инквизиция под предлогом, что он раскаивался не по велению совести, а по "низменным" соображениям - из-за страха быть разоблаченным или из желания обмануть церковь неискренним признанием с целью сохранить свое имущество, - обирала его до нитки.
Под еретиками разумелись не только всякие враги религии, хотя бы то были сами кардиналы, и сверх того — евреи и магометане.
Первые 60-70 лет своего существования святая инквизиция боролась с ересью и только лишь с ересью.
Лишь в середине XIII века Фома Аквинский, установил, что дьявольская магия возможна, и приравнял колдунов к еретикам.
Сложившиеся обстоятельства требовали от Церкви сложного логического упражнения.
Заключалось оно не в чем ином, как в доказательстве самого существования ведьм и колдунов. Причем доказать этот факт требовалось так, чтобы не уронить авторитета отцов церкви с Блаженным Августином во главе, которые в свое время не признавали ни народной магии, ни левитации, ни даже возможности совокупления человека с дьяволом и появления плодов этого сожительства.
Из затруднительного положения церковь вышла с блеском, создав даже для своих замысловатых целей целую науку – "схоластику", при помощи каковой и принялась настойчиво убеждать неграмотную поголовно общественность в существовании демонов, произошедших от сожительства человека с дьяволом, и злонамеренных колдуний, которые, вступив в сговор с самим "сиятельным" - "люцифером", губят людей, приносят женщинам бесплодие, а мужчинам - импотенцию, наводят порчу на скот и посевы, а также травят достопочтенных граждан разнообразными ядами.
Неискушенные в схоластике европейцы не могли ничего противопоставить бредням, заполняющим церкви и площади, дворцы и лачуги. Опасения перед таинственными силами колдунов и ведьм выросли в панический страх перед знакомыми, соседями и просто встречными - любой из них мог оказаться слугой "дьявола", заговорить, сглазить, навести порчу.
"дьявол" стал реальностью и мог скрываться рядом.
Суеверный ужас становился причиной массового психоза, многие действительно верили, что одержимы бесом или обладают магическими способностями, другие не могли устоять перед соблазном сбежать в волшебный мир от неустроенности и непредсказуемости жизни, воспользоваться хоть раз волшебными мазями и зельями, от которых так настойчиво предостерегали проповедники, и которые они описывали в таких подробностях.
С многократно умноженной силой к церкви вернулось суеверие, порожденное ей самой, и она, стремившаяся всего лишь подавить вольнодумцев, оказалась перед лицом могущественного врага, который некогда бросил вызов самому Богу, а теперь грозил смести с земли его сподвижников.
Епископ города Лозанны, убедившись, что с помощью "дьявола" кудесники и чародеи превратили многих людей в червей, саранчу, жаб, майских жуков и т. д., которые причинили массу вреда окрестным крестьянам, трижды обращался с епископской кафедры со словами, убеждениями и угрозами к этим страшным паразитам, требуя, чтобы они предстали в Вифлисбурге на суд - собственной персоной или через представителей.
Саранча и черви возбудили, однако, дело против епископа. Им был дан защитник, однако епископ выиграл дело, и во имя "Бога Отца", "Сына" и "Святого Духа" - лозаннские черви были навеки прокляты.
Но сила "дьявола" была так велика, что не помогло даже епископское проклятие - через год Лозанна подверглась тому же несчастью - к великому позору церкви, оказавшейся слабее "дьявола".
И архиепископу вормскому Адельберту, пришлось убедиться в слабости церкви в ее борьбе с "дьяволом": в пасхальные дни 1065 г. архиепископ излечил одного больного, но дьявол не пожелал с этим считаться, и больной скончался.
В борьбе с ересью и колдовством инквизиция нашла очень удобный способ для расправы со всеми своими противниками, объявляя их слугами дьявола.
Борьба "вспыхнула" с новой силой.
Достаточно было одного анонимного доноса, чтобы схватить "виновного".
Чтобы добиться признания, употребляли запугивание, лжесвидетельство, жестокие пытки, которые совершались в подземельях палачами в черных масках. Имен судей и свидетелей никто не знал. Если кто сознавался при допросе, его навеки замуровывали в подземельях или приговаривали к всенародному отречению от ереси.
Несчастного выставляли в церкви в желтой одежде с красными крестами и со свечой в руке. Даже прощенный, еретик ходил с красным крестом на платье, чтобы от него бежали, как от зачумленного. Кто не сознавался или попадался во второй раз, того отдавали в руки светской власти, которая охотно сжигала его живьем или после удушения.
Эта казнь называлась "наказанием без пролития крови".
От инквизиции не спасала даже смерть, потому что трупы виновных вырывали из земли и сжигали на костре.
К еретикам и колдунам причисляли политических вольнодумцев и передовых ученых.
Короли и императоры допускали, чтобы монахи распоряжались имуществом и жизнью их подданных. Они не только терпели, но награждали кровавый трибунал, который изгонял из их государств науку и просвещение, любую живую мысль и разум.
Целые народы были подавлены страхом перед инквизицией: отец боялся родного сына, жена мужа, дети родителей. Были порваны все узы родства и дружбы, потому что религия внушала, что священный долг каждого делаться доносчиком и предателем.
Целая система шпионства и доносов опутывала всех сетью.
Как только обвиненный или заподозренный привлекался к суду инквизицией, начинался предварительный допрос, результаты которого представлялись трибуналу.
Если последний находил дело подлежащим своей юрисдикции, — что обыкновенно и случалось, — то доносчики и свидетели снова допрашивались и их показания, вместе со всеми уликами; передавались на рассмотрение доминиканских богословов, так называемых квалификаторов святой инквизиции; если квалификаторы высказывались против обвиняемого, его тотчас же отводили в секретную тюрьму, после чего между узником и внешним миром прекращались всякие сношения. Затем следовали 3 первые аудиенции, во время которых инквизиторы, не объявляя подсудимому пунктов обвинения, старались путем вопросов запутать его в ответах и хитростью исторгнут у него сознание в взводимых на него преступлениях. В случае сознания, он ставился в разряд "раскаивающихся" и мог рассчитывать на снисхождение суда; в случай упорного отрицания вины, обвиняемого, по требованию прокурора, вводили в камеру пыток, и здесь вымогалось у него сознание посредством целого ряда ужасных мук, свидетельствующих о необычайной изобретательности инквизиторов. После пытки измученную жертву снова вводили в аудиенц-залу и только теперь знакомили ее с пунктами обвинения, на которые требовали ответа. Обвиняемого спрашивали, желает ли он защищаться или нет, и, в случае утвердительного ответа, предлагали ему выбрать себе защитника из списка лиц, составленного его же обвинителями. Понятно, что защита при таких условиях была не более как грубым издевательством над жертвой трибунала. По окончании процесса, продолжавшегося нередко несколько месяцев, снова приглашались квалификаторы и давали своё окончательное мнение по данному делу, почти всегда — не в пользу подсудимого. Затем следовал приговор, на который можно было апеллировать к верховному инквизиционному трибуналу или к папе; но апеллировать к "супреме" было бесполезно, так как она не отменяла приговоров инквизиционных судов, а для успеха апелляции в Рим необходимо было заступничество богатых друзей, так как осужденный, ограбленный инквизицией, значительными денежными суммами уже не располагал. Если приговор отменялся, узника освобождали, но без всякого вознаграждения за испытанные муки, унижения и убытки; в противном случае его ожидали санбенито и ауто-да-фе.
Кроме религиозного фанатизма и корыстолюбия, мотивом преследования являлась нередко и личная месть отдельных членов трибунала. Раз намеченная жертва уже не могла ускользнуть из рук святого трибунала: ее не могли спасти ни высокое положение в церкви или государстве, ни слава ученого или художника, ни безупречно нравственная жизнь.
Перед инквизицией трепетали даже государи. Ее преследований не могли избежать даже такие лица, как испанский архиепископ Карранса, кардинал Чезаре Борджиа и др. Всякое проявление независимой мысли преследовалось, как ересь: это видно на примерах Галилея, Джордано Бруно, Пико делла Мирандола и др.
Особенно гибельным становится влияние инквизиции на умственное развитие Европы в XVI в., когда ей, вместе с иезуитским орденом удалось овладеть цензурой книг.
Когда с еретиками было " окончательно покончено", продолжились преследования ведьм.
Нигде мракобесие инквизиторов не проявлялось с такой силой, как в "ведьмовских" процессах.
Два доминиканца Иаков Шпренгер и Генрих Инститор получили от папы Иннокентия VIII буллу "summis desiderantes", дававшую им полномочие преследовать и искоренять ведьм.
Последний из этой парочки прославился в свое время тем, что нанял женщину, которая пряталась в печи и в ключевой момент допроса ведьмы подавала голос, изображая дьявола, оклеветав, таким образом, многих невинных подсудимых.
За эту и подобные проделки епископ Бликсенский выслал Генриха Инститориса из своей области, однако после того, как в соавторстве с Шпренгером, Инститорис написал пособие по распознанию, изобличению и наказанию колдуний и колдунов под названием "Молот ведьм", за ним, тем не менее, утвердилась слава человека необыкновенно честного, мудрого и сведущего в демонологии.
"Молот ведьм" был опубликован в 1486 году, стал настоящим бестселлером, выдержав к 1520 году не меньше тринадцати переизданий, и был переведен на французский, английский и итальянский языки.
До сих пор являясь одним из самых страшных произведений человеческой мысли, труд этот недаром был назван "совершенным орудием законного убийства".
Читая этот труд, поневоле задаешься вопросом, почему же весь гнев Церкви обрушился на слабых женщин. Однозначного ответа на этот вопрос нет до сих пор, однако версий выдвигается множество - от сугубо феминистических, до историко-материалистических. Однако не подлежит сомнению следующее: церковь изначально относилась к женщине как к существу второго сорта, ведь недаром авторы "Молота ведьм" с таким удовольствием цитируют то место Писания, где говорится, что Ева была создана из ребра Адама.
Однако еще более значим психологический аспект ненависти к женщине: ведь в отличие от православного уклада, который предписывает безбрачие только монашеству, в католицизме на целомудрие обречены не только монахи, но и священники всех рангов. Неудовлетворенная сексуальная потребность часто трансформировалась в обостренное религиозное чувство, однако не менее часто принимала она и другие формы: садизм - половое извращение, характеризующееся страстью к жестокостям, мучительству, к получению наслаждения от созерцания чужих страданий - явно был свойственен и самим инквизиторам, и их приспешникам-палачам.
"Женщина более алчет плотских наслаждений, чем мужчина, что видно из всей той плотской скверны, которой женщины предаются. Уже при сотворении первой женщины эти ее недостатки были указаны тем, что она была взята из кривого ребра, а именно - из грудного ребра, которое как бы отклоняется от мужчины. Из этого недостатка вытекает и то, что женщина всегда обманывает, так как она лишь несовершенное животное".
"Женщина скверна по своей природе, так как она скорее сомневается и скорее отрицает веру, а это образует основу для занятий чародейством",
"Из-за ненасытности женщин к плотским наслаждениям человеческая жизнь подвержена неисчислимому вреду",
"По природе женщина лжива".
Доносы полились рекой - и рекой грязной. Все темные людские страсти всколыхнулись.
Зависть к красивому, умному и удачливому, ненависть к сопернице-разлучнице, даже муки совести, ибо, что может быть естественнее, чем ожидать колдовской мести от безвинно тобой обиженного...
Охота на ведьм превратилась в общечеловеческое бедствие, в геноцид против женщин, масштабы которого потрясают даже видавших виды людей двадцать первого века.
Ничто не могло спасти от обвинения.
И никогда, ни при каких обстоятельствах, включая даже полное оправдание, что было делом редчайшим, жертва не могла узнать имя обвинителя.
Первыми под удар попали старухи - они традиционно наиболее полно отвечали образу злой колдуньи.
Но молодость и красота тоже не гарантировали безопасность.
Так в 1629 г. была сожжена на костре девятнадцатилетняя Барбара Гобель, которая в списке палача значилась как "Самая святая дева Вурцбурга". Инквизиторам, не верившим в женскую добродетель, красота и набожность казались лишь маскировкой, с помощью которой "сатана" помогал спасаться от суда.
Никто не мог чувствовать себя в безопасности: женщины богатые и бедные, красивые и уродливые, умные и глупые - все шли одной узкой тропкой, которая рано или поздно приводила их к костру.
Отныне должны местные власти еженедельно по вторникам, кроме дней великих праздников, учинять сожжение ведьм. Каждый раз их надо ставить на костер и сжигать душ по 25 или 20 и никак не меньше, чем 15.
Сотни тысяч женщин погибали на кострах. Их привлекали к суду и обвиняли в том, что они ведьмы, за то, что, например, лечением они иногда добивались исцеления, а это кому-нибудь казалось странным; за то, что, поссорившись с соседкой женщина в гневе пожелала ей зла, а у соседки потом сдохла корова; за то, что хозяйка угостила гостя, а он через некоторое время заболел; за то, что жена поставила заплату на брюки мужа, а тот вскоре упал и повредил себе колено.
Стечение такого рода обстоятельств делало для суда инквизиции вину более чем правдоподобной.
Особенно жестокой была испанская инквизиция, где в течение 18 лет безраздельно творил суд "на престоле огня и крови" великий инквизитор, монах Фома Торквемада (сжег на кострах не менее 10 тысяч еретиков и погубил около 120 тысяч семей).
Допрос проходил следующим образом.
Сначала подозреваемую брили наголо, а затем кололи все тело иглами, ища на теле нечувствительные к боли места. Если такое место находилось, то, так же, как и родимые пятна, оно считалось "отметиной дьявола". Потом начиналась пытка, которая продолжалась до тех пор, пока подозреваемая не сознавалась. Палач следил лишь за тем, чтобы не довести жертву до смерти, прекращая пытку, если она теряла сознание. Затем ее уводили в камеру, давали прийти в себя и восстановить силы, а на следующий день опять прибегали к многочасовым, еще более жестоким истязаниям. Если ведьма не признавалась, то это становилось еще одним доказательством ее связи с дьяволом - ведь обычному человеку не под силу вынести такие мучения.
За все эти процедуры палачу и членам трибунала платили, причем деньги брались из конфискованных у подсудимого средств. Если человек не мог обеспечить финансирование сам, издержки оплачивали его родственники. Поражает, что судебные издержки, как правило, включали в себя не только стоимость пытки, но и затраты на питание палача, дорожные расходы, развлечения, фураж для лошадей, причем услуги ассистентов оплачивались отдельно.
Конкретные виды пыток различались в зависимости от страны, где проходил суд.
Подвешивание на дыбе, например, совсем не применялось в Англии и Шотландии, но было широко распространено во Франции, где являлось наиболее употребляемым средством. Что касается других способов, то жертв, к примеру, нещадно секли кнутами, специальными железными вилами раздирали грудь, а раскаленными щипцами рвали тело. Горячими металлическими прутьями прижигали плоть и вводили их во влагалище и прямую кишку. В некоторых случаях "Молот ведьм" предписывал прибегать к испытанию железом, когда ведьму заставляли держать в руках раскаленный брусок металла. Если она роняла его на землю, то автоматически признавалась виновной. Эта пытка, в частности, применялась тогда, когда жертва уже практически потеряла способность чувствовать боль.
Одной из самых изощренных пыток было подвешивание на дыбе. Руки жертвы связывали за спиной, а веревку от них пропускали через крюк, ввинченный в потолок. Затем человека резко поднимали вверх, а потом отпускали, рывком веревки смещая кости и мышцы плеч, локтей и кистей. Эту пытку иногда усиливали, привязывая к ногам жертвы гири и выворачивая тем самым бедра, колени и щиколотки. Во Франции, например, использовались грузы, вес которых колебался от сорока до двухсот и более фунтов,
причем известен случай, когда гиря весила 650 фунтов.
Как правило, ограничений суровости пыток, применяемых к обвиняемым в колдовстве, не существовало, и поэтому неудивительно, что многие подписывали признательные протоколы лишь для того, чтобы избежать еще больших мучений. Однако после признания в колдовстве страдания подсудимых не заканчивались. Их приговаривали к смерти и лишь в крайнем случае сажали в тюрьму, ссылали или освобождали. В случае признательного показания жертву, в качестве особой милости, душили, в противном же случае она была обречена на сожжение заживо, причем мучения несчастных на медленном огне иногда продолжались по нескольку часов. По дороге же к костру или виселице осужденных секли, жгли раскаленным железом или клеймили. Иногда тело прибивали к виселице гвоздями, причем эта адская работа приносила палачу и его подручным дополнительное вознаграждение.
Машина инквизиции стала сбавлять обороты лишь в XVII веке.
Разум восторжествовал: власти стали предпринимать шаги к ограничению или хотя бы запрещению пыток, заменяли смертные приговоры на пожизненное заключение или ссылку.
В заключение хочется рассказать об эрцгерцоге Брауншвейгском, который был так потрясен жестокостью палачей, что запретил пытки в своих владениях. Он пригласил двух священников-иезуитов выслушать признание женщины, которую обвиняли в колдовстве. Тайно от священников герцог поручил судьям вырвать у жертвы признание в заранее указанных им лично преступлениях. Под пыткой обвиняемая призналась, что посещала шабаши на горе Брокен. Однако потом она неожиданно сообщила, что в беспутных оргиях на шабаше участвовали и присутствующие в камере священники-иезуиты, причем они превращались в волков, козлов и других животных и совокуплялись с ведьмами, которые затем родили одновременно по семь младенцев с лягушачьими головами. Ошеломленным признанием священникам герцог объяснил, что таким образом под пыткой можно вырвать любое необходимое палачам признание. Один из этих священников написал потом книгу под названием "Предупреждение обвинителям", в которой объяснял, что инквизиторам выгодно приговаривать к смерти как можно больше людей, поскольку им платят за каждую сожженную ведьму, к тому же они наследуют ее имущество. В конце книги он говорил, что к тридцати годам почти полностью поседел от горя: ведь из многих ведьм, которых он приговорил к пыткам и смертной казни, не было ни одной по-настоящему виновной.
Точное число людей, уничтоженных инквизицией в Европе и в колониях европейских стран, неизвестно, но можно предположить число в несколько сотен тысяч. Для примера приведем расчеты, которые дает испанский историк Хуан Антонио Льоренте в книге «История испанской инквизиции» для Испании в 1540-1700 годах. Расчеты Льоренте представляют собой оценку снизу:
Инквизиция начала действовать в Кордове в этом году. Вероятно, она осудила столько же человек, как и севильский трибунал в первый год своего существования. Однако я уменьшу это число в десять раз, чтобы не удаляться от принятой мною системы умеренности.
В 1-м томе этой Истории я увеличил эти выводы, потому что руководствовался другими принципами подсчета. Я думаю, что прежние цифры более приближаются к истине, чем теперешние. Но я счел долгом ограничиться более умеренным числом.
Мы находим в каждом трибунале восемь, четыре и сорок жертв ежегодно. Я мог бы неоспоримо увеличить этот подсчет указанием на то, что аутодафе Вальядолида, Севильи, Мурсии, Толедо и некоторых других трибуналов, справленные против лютеран, были крайне многочисленны и состояли из большого числа осужденных. Этот мотив не воспрепятствует мне, однако, ограничиться принятыми мною умеренными основаниями расчета.
По его расчетам, получается примерно 31 700 человек, сожженных в Испании, без учета её колоний.
Эту 31 тысячу мы еще должны умножить на "скромность" Льоренте.
К ней мы должны добавить соразмерное число умерших под пытками.
Так что число 50 000 уничтоженных в Испании не будет преуменьшением.
Чтобы оценить общее число жертв инквизиции в Европе, надо еще прибавить испанские колонии, а потом вспомнить про Германию, Францию, Фландрию и т.д. И тут счет пойдет уже на сотни тысяч:
Сосчитать число жертв инквизиции значит установить материально одну из самых могущественных и самых действительных причин уменьшения народонаселения Испании. В самом деле, если к нескольким миллионам жителей, которых инквизиторская система изъяла из королевства путем поголовного изгнания евреев, покоренных мавров и крещеных морисков, прибавить около полумиллиона семейств, совершенно уничтоженных казнями святого трибунала, то отсюда последует бесспорный вывод, что без существования этого трибунала и влияния его принципов в Испании насчитывалось бы на двенадцать миллионов человек больше против теперешнего населения, которое исчисляют в одиннадцать миллионов.
Если сравнить этот результат с 343 522 жертвами, каковое число я проставил в моем письме от 31 марта 1817 года к г. Клозелю де Кусерге, депутату департамента Двейрона в палате депутатов французской нации, можно заметить, что я уменьшил это число на две тысячи пятьсот один, из которых две тысячи четыреста семьдесят принадлежат к первому разряду осужденных, а тридцать один ко второму. Эта разница происходит оттого, что я поставил себе за правило при составлении этой Истории произвести самый умеренный подсчет, какой только мне позволят обстоятельства. Я могу уверить, что совершенно бессмысленно искать в каком-нибудь документе доказательство того, что мои расчеты преувеличены; наоборот, я убежден, что с 1481 года, когда начались казни, до конца царствования Филиппа II число жертв было гораздо более значительно, судя по заметкам, которые мне доставили трибуналы Толедо и Сарагосы, где число осужденных почти совпадает с числом жертв в других трибуналах.
Если бы я присоединил к числу жертв инквизиции полуострова всех несчастных, которые были осуждены трибуналами Мексики, Лимы и Картахены Американской, Сицилии, Орана, Мальты и морских галер, количество их было бы поистине неисчислимо. Было бы совсем другое дело, если бы мы считали жертвами святого трибунала (на что мы имели бы право) все души, обреченные на бедствия вследствие насильственных попыток ввести инквизицию в Неаполе, Милане и Фландрии, так как все эти страны были подчинены испанскому господству и, следовательно, влиянию испанских аутодафе. Сколько можно бы еще счесть жертв, умерших от болезней, причиненных несчастием позора, которым были заклеймены их родственники! Невозможно определить меру стольких несчастий и бед…
Под жертвами Льоренте подразумевает всех, как сказали бы в наше время, репрессированных: жертвы первого разряда — сожжённые заживо (также называется "релаксация"), жертвы второго разряда — сожжённые фигурально (до казни либо умерли под пытками или своей смертью, либо сбежали), жертвы третьего разряда — так называемые примиренные: тюрьма, конфискация имущества и т. д.
16 июня 2004
Число жертв инквизиции сильно преувеличено
Данные исследования, проведенного по заказу папы Римского Иоанна Павла II, показывают, что число жертв средневековой инквизиции сильно преувеличено
Средневековая инквизиция не была, конечно, гуманным заведением, но число ее жертв сильно преувеличено. Таковы результаты исторического исследования, проведенного по заказу папы Римского Иоанна Павла II. Комиссия ученых, как принадлежащих, так и не принадлежащих к Католической церкви, шесть лет изучала архивные документы. В итоге на свет появился объемистый том с подробными статистическими выкладками. С 1540 по 1700 год испанская инквизиция преследовала по обвинению в ереси 44 тысячи человек, из которых только около 2 процентов пошли на костер. Гораздо чаще приговор состоял в пожизненном заключении, нередко смягчавшемся по прошествии нескольких лет. Наиболее распространенным наказанием было публичное покаяние в той или иной форме. Авторы исследования напоминают, что инквизиторы обычно были профессиональными юристами и бюрократами и руководствовались строгими процедурными правилами, а не личными чувствами. Пытки использовались лишь в незначительном числе случаев и лишь, когда наличествовали убедительные доказательства того, что обвиняемый лжет (Би-Би-Си).
http://www.religare.ru/print9643.htm
Отмечу - в данных "исследованиях" речь идет только о "испанской инквизиции".
Особенно замалчивается "на Западе" количество жертв "протестантской инквизиции".
Если на долю католической инквизиции приходится всего-то, какие-то, "несколько десятков тысяч жертв", то, согласно приведенным С.Г. Кара-Мурзой данным, "протестантская инквизиция" сожгла около миллиона "ведьм".
В одной "маленькой" Голландии было сожжено около 100 тыс. "ведьм".
Массовые казни анабаптистов в XVI в., сожжение Сервета и его единомышленников в Женеве являются так же наиболее известными деяниями протестантской инквизиции.
В число жертв инквизиции традиционно не входят, например, евреи, цыгане.
Возможно, общее количество жертв инквизиции составляет от 44.000 ("признанных" католической Церковью) до 12.000.000
Воспользовался материалами:
http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%98%D0% ... 0%B8%D1%8F - "Святая инквизиция"
http://creatorsclub.ucoz.ru/forum/26-331-1 - INQUISITIO - ИНКВИЗИЦИЯ - Alnarell
http://www.womenclub.ru/womenworld/176.htm - "Охота на ведьм" - Дарья Неделина
http://n-bitva.narod.ru/kniga/kniga_014_glava4.htm - "НЕВИДИМАЯ БИТВА. Сокрытая история цивилизации" - "Боги без масок"
http://bibliotekar.ru/andreeva/12.htm - "Жестокий путь" - Е.Андреева
http://shabahs.narod.ru/nr3/religion.htm - "Тайны религий"
http://gspo.ru/lofiversion/index.php/t229-50.html - "Православный крест: Божий Крест или крест Божий?"
