Для того чтобы вежливо "послать", не надо было никакого тона - достаточно просто было строго исполнять свои обязанности и приказы МО, как это было в случае с грибником, описанным выше, и вся его "мощь" разбивалась об армейскую непробиваемость. И потом, вы забываете, что деятельность особиста также зависела от командования частей по многим вопросам, и поэтому умные из них старались не портить отношения с офицерами, понимая что и они в некоторых ситуациях от них зависят.
О прошлой службе
- Автор темы ccsr
- Дата начала
- Статус
Да в лёгкую и не раз. Было дело по пьяни одному ретивому и морду лица разбили качественно. Само собой кучу бумаги исписали. Но ретивый уехал куда-то. Вообще-то Особый отдел при КГБ СССР.
А без издевательства над личным составом никак офицерам Красной Армии нельзя? А то я слушал от отслуживших в Осетии, что и хату подогнали, и назад на службу позвали, как нормальных бойцов, а не как командиров Советской Армии, которым уже лет под 60 и они уже ничего не могут.
"Исписали" это о себе во множественном лице?
Если не секрет,кем вы были на момент избиения сотрудника особого отдела?
Да ну? Не может быть!Вот так новость
Командиром роты. А особист выпускался вместе с командиром 4 роты. В соседнем полку был взводным и как-то попал в особисты. Просто били несколько человек. Вообще-то не мало с выпуска нашего попало в эту систему.
Ну так элементарное знать надо.Да ну? Не может быть!Вот так новость
Так и он был таким же офицером. И прикопался к моему взводному, за корпус от мины-итальянки.
Спецназовские "мичуринцы".
Случай, о котором пойдёт речь, произошёл в ГСВГ в восьмидесятых годах и его последствия ещё долгие годы были видны невооружённым взглядом, став предметом обсуждения для военных остряков.
В подчинении нашего управления находилась 3 отдельная Бригада специального назначения, которая была знаменита на весь Советский Союз как самая лучшая и это соответствовало действительности, как по нашей оценке, так и по мнению самих спецназовцев (сомневающиеся могут отыскать в интернете подробную информацию об этом прославленном соединении и убедиться в правоте моих слов). Не зря в руководстве НАТО её рассматривали как серьёзную угрозу своим ядерным силам и штабам, и готовились к ликвидации разведывательно-диверсионных групп бригады по специальным программам. Командовал бригадой в то время В.М., широко известная и незаурядная личность среди спецназовцев той поры, участник афганской войны и консультант фильма про «Черную акулу». Начальником штаба в то время у него был знаменитый В.К., о котором Чубайс вспоминает в холодном поту, но который никакого отношения к покушению не имеет, так как если бы он там участвовал, то некролог прочитала бы вся страна.
Дело происходило летом, в период активной учёбы и подготовки к осенней итоговой проверке. Обходя как-то территорию части, командир обратил внимание на плакучие ивы, расположенные вдоль асфальтированной дороги и своими ветками дотянувшиеся до земли, что не очень гармонировало с точки зрения военной эстетики. Решение было принято немедленно и через некоторое время командир отряда, ответственный за эту территорию, получил указание организовать обрезание всех длинных веток до уровня 2 м 50 см от земли, чтобы деревья имели окультуренный вид и не доставали до головных уборов военнослужащих. Дальше всё пошло по накатанной схеме: командир отряда поставил задачу ротному, тот соответственно своему старшине, который, будучи достаточно тёртым, изготовил рейку указанной длины и, вручив её сержанту, озвучил распоряжение комбрига в приемлемой форме.
Подрезку деревьев было принято начать после ужина, для чего выделили человек десять (или около того) солдат, предварительно вооружив их спецназовскими ручными пилами.
Как понял поставленную задачу сержант, можно только догадываться, но утром, когда первые офицеры стали прибывать в штаб, картина была следующая: вдоль дороги, как подвыпившие телеграфные столбы, стояли обрубки ив высотой 2 м 50 см без единого листочка. О чём подумал В.М. увидев этот пейзаж, история умалчивает – возможно, вспомнились угрозы недобитых душманов или происки натовских спецслужб (они даже как-то на стрельбище заявились), решивших опозорить и погубить славное имя этого достойного человека, но как выразился мой друг и сослуживец А.М. (он был начальником одной из служб бригады) «Был полный п…..ц». Кто служил в армии, тот поймёт, что это значит для личного состава.
Когда закончилась буря, страсти поулеглись, и встал вопрос «Что делать?», умудрённые службой офицеры предложили оставить всё как есть, в надежде, что матушка-природа и в этот раз исправит всплеск человеческой фантазии военных "любителей красивого", предварительно заготовив «отмазку» в виде «рекомендаций немецких экологов» или какого-то «неизвестного заболевания деревьев», поразившего бригаду. И природа не подвела – сначала на обрубках появились листочки, слегка напоминавшие волосяной покров одного места, о котором солдаты постоянно думают, потом пробились ветки и через пару лет ивы приняли настолько оригинальный футуристический вид, что это можно было считать творческим изысканием армейских садоводов. Конечно, за ротой авторов «шедевра» намертво закрепилось почётное звание «мичуринцев ху…..», но в ходе разбора полётов никто дисциплинарного взыскания не понёс, за исключением разноса. Основной девиз спецназа - « Нас е.... – только х.. тупить» - сработал как всегда безукоризненно.
Осеннюю проверку бригада как всегда сдала с хорошими результатами и продолжала совершенствовать своё военное мастерство, так что каких-либо выводов по этому случаю руководство управления не делало (кроме юмористических). И если кто-то, впервые попав в бригаду, и увидев такой ландшафтный дизайн, несколько недоумевал, то большинство на это не обращало никакого внимания, так как одна из главных армейских мудростей гласит «Ничему не удивляйся».
В настоящее время городок Ной-Тимен заброшен (5 км восточнее Фюрстенберга), но если кто-то из читателей сайта побывает в тех местах, он наверняка увидит эти замечательные ивы со следами опытов армейских селекционеров (на снимках из космоса эта аллея просматривается и сейчас).
Если я немного нарушил нормы этики, принятые не в армейской среде, заранее прошу прощения у читателей.
Случай, о котором пойдёт речь, произошёл в ГСВГ в восьмидесятых годах и его последствия ещё долгие годы были видны невооружённым взглядом, став предметом обсуждения для военных остряков.
В подчинении нашего управления находилась 3 отдельная Бригада специального назначения, которая была знаменита на весь Советский Союз как самая лучшая и это соответствовало действительности, как по нашей оценке, так и по мнению самих спецназовцев (сомневающиеся могут отыскать в интернете подробную информацию об этом прославленном соединении и убедиться в правоте моих слов). Не зря в руководстве НАТО её рассматривали как серьёзную угрозу своим ядерным силам и штабам, и готовились к ликвидации разведывательно-диверсионных групп бригады по специальным программам. Командовал бригадой в то время В.М., широко известная и незаурядная личность среди спецназовцев той поры, участник афганской войны и консультант фильма про «Черную акулу». Начальником штаба в то время у него был знаменитый В.К., о котором Чубайс вспоминает в холодном поту, но который никакого отношения к покушению не имеет, так как если бы он там участвовал, то некролог прочитала бы вся страна.
Дело происходило летом, в период активной учёбы и подготовки к осенней итоговой проверке. Обходя как-то территорию части, командир обратил внимание на плакучие ивы, расположенные вдоль асфальтированной дороги и своими ветками дотянувшиеся до земли, что не очень гармонировало с точки зрения военной эстетики. Решение было принято немедленно и через некоторое время командир отряда, ответственный за эту территорию, получил указание организовать обрезание всех длинных веток до уровня 2 м 50 см от земли, чтобы деревья имели окультуренный вид и не доставали до головных уборов военнослужащих. Дальше всё пошло по накатанной схеме: командир отряда поставил задачу ротному, тот соответственно своему старшине, который, будучи достаточно тёртым, изготовил рейку указанной длины и, вручив её сержанту, озвучил распоряжение комбрига в приемлемой форме.
Подрезку деревьев было принято начать после ужина, для чего выделили человек десять (или около того) солдат, предварительно вооружив их спецназовскими ручными пилами.
Как понял поставленную задачу сержант, можно только догадываться, но утром, когда первые офицеры стали прибывать в штаб, картина была следующая: вдоль дороги, как подвыпившие телеграфные столбы, стояли обрубки ив высотой 2 м 50 см без единого листочка. О чём подумал В.М. увидев этот пейзаж, история умалчивает – возможно, вспомнились угрозы недобитых душманов или происки натовских спецслужб (они даже как-то на стрельбище заявились), решивших опозорить и погубить славное имя этого достойного человека, но как выразился мой друг и сослуживец А.М. (он был начальником одной из служб бригады) «Был полный п…..ц». Кто служил в армии, тот поймёт, что это значит для личного состава.
Когда закончилась буря, страсти поулеглись, и встал вопрос «Что делать?», умудрённые службой офицеры предложили оставить всё как есть, в надежде, что матушка-природа и в этот раз исправит всплеск человеческой фантазии военных "любителей красивого", предварительно заготовив «отмазку» в виде «рекомендаций немецких экологов» или какого-то «неизвестного заболевания деревьев», поразившего бригаду. И природа не подвела – сначала на обрубках появились листочки, слегка напоминавшие волосяной покров одного места, о котором солдаты постоянно думают, потом пробились ветки и через пару лет ивы приняли настолько оригинальный футуристический вид, что это можно было считать творческим изысканием армейских садоводов. Конечно, за ротой авторов «шедевра» намертво закрепилось почётное звание «мичуринцев ху…..», но в ходе разбора полётов никто дисциплинарного взыскания не понёс, за исключением разноса. Основной девиз спецназа - « Нас е.... – только х.. тупить» - сработал как всегда безукоризненно.
Осеннюю проверку бригада как всегда сдала с хорошими результатами и продолжала совершенствовать своё военное мастерство, так что каких-либо выводов по этому случаю руководство управления не делало (кроме юмористических). И если кто-то, впервые попав в бригаду, и увидев такой ландшафтный дизайн, несколько недоумевал, то большинство на это не обращало никакого внимания, так как одна из главных армейских мудростей гласит «Ничему не удивляйся».
В настоящее время городок Ной-Тимен заброшен (5 км восточнее Фюрстенберга), но если кто-то из читателей сайта побывает в тех местах, он наверняка увидит эти замечательные ивы со следами опытов армейских селекционеров (на снимках из космоса эта аллея просматривается и сейчас).
Если я немного нарушил нормы этики, принятые не в армейской среде, заранее прошу прощения у читателей.
Юра-Бьюик
В советское время одним из наказаний для офицеров центральных и окружных структур, было откомандирование в подчинённые части, если проступок был не так уж значителен, чтобы подводить под увольнение или разжалование с понижением в должности.
Вот об одном таком "ссыльном" офицере с которым я столкнулся и фамилию которого я, честно говоря, подзабыл, я и расскажу так, как это мне запомнилось, с поправкой на некоторые детали, которые могли просто вылететь из головы.
Юра попал к нам в часть уже будучи старшим офицером, хотя до этого он в ней появлялся иногда как представитель вышестоящей структуры и оказывал помощь в работе отдела вычислительной техники, причём на достаточно высоком уровне, потому что был очень сложный период взаимоотношений с промышленностью. В ходе знакомства с ним выплывали интересные детали его незаурядной биографии, и в частности наличия у него в личном пользовании настоящего американского Бьюика шестидесятых годов, причём огромных размеров и большой мощности, что в семидесятых было покруче, чем Порш-кайен у нынешних мажоров. Как оказалось, Юра был то ли КМС, то ли мастер спорта по автогонкам и неоднократно в них участвовал, причём на высоком уровне, что для тех, кто знает военный люд, было несколько неожиданным увлечением. Появление этой машины у него было законным, т.к. она была собственностью автоклуба, но проблемы с запчастями и прочие трудности с эксплуатацией вынудили руководство клуба от неё избавится, и они то ли предложили Юре выкупить её в неисправном состоянии по остаточной стоимости, то ли просто подарить за прежние заслуги, т.е. все оформили официальным путём. К чести Юры, у которого руки росли из нужного места, и были друзья, имевшие возможность что-то из запчастей приобретать за рубежом, он восстановил полностью машину и иногда подъезжал к ней на службу, что вызывало неподдельный интерес не только у сослуживцев, но и у обычных обывателей в Тушинском районе, где тогда находился центр. Излишне говорить, что наличие такого автомобиля и его знание автотехники добавляло ему авторитет в кругу офицеров, причём никто не завидовал ему, потому что все понимали, что он ей владеет заслуженно и является достойным «потомком» Адама Козлевича. Вот почему, через много лет, встретившись с друзьями и вспоминая прошлое, о нём вспомнили как о "Юре-Бьюике", забыв его фамилию, для того чтобы понять о ком шла речь, потому что с нами служил и другой "Юра" В.,которого сейчас иногда видят при репортажах из Гидрометцентра, и который там занимает большой пост.
Однажды Юра-Бьюик, в подвыпившем состоянии в поздний час возвращался к себе домой, и ловил такси на проезжей части дороги, чтобы побыстрее добраться до кровати. На его протянутую руку среагировал какой-то "бомбила", как ему показалось, и Юра, назвав место, куда надо ехать со словами "Не обижу, шеф" плюхнулся на переднее сиденье, не заметив сидевшего сзади человека. После того как машина тронулась, он с удивлением услышал голос этого человека, который на английском языке спросил шофёра, куда везти подсевшего Юру и что ему нужно. Шофёр на английском языке без всякого акцента общался со своим пассажиром, что потрясло Юру так фундаментально, что он слегка протрезвев, понял, что едет в американской дипломатической машине с двумя сотрудниками посольства, причём, не понимая для какой цели его везут. Зная Приказ 010 и понимая, что дело принимает крутой оборот, Юра на одном из перекрёстков, когда машина притормозила, выскочил чуть ли не на ходу, и быстро скрылся из виду. Он срочно начал ловить настоящее такси, так как понял, что об этом случае надо немедленно доложить на Лубянку, видимо сообразив, что такую машину наверняка сопровождает «наружка». И он это сделал, прибыв среди глубокой ночи в приёмную КГБ, и рассказав дежурившему там офицеру о произошедшем случае. Такое решение озадачивает меня до сих пор, и это даёт мне основание подозревать, что Юра был из «двухгодичников», оставшемся служить в армии, потому что любому кадровому офицеру с первых курсантских дней вбивают в голову, что в любой сложной ситуации, прежде всего надо доложить своему командиру, а уж потом действовать, как он решит или подскажет. Это этика офицерских взаимоотношений, и даже спьяну об этом забывать нельзя – так всегда нас учили.
Дежурный офицер КГБ предложил ему изложить всё письменно, и после того как Юра излил на бумаге свои приключения, его отправили домой своим ходом, сообщив что дадут делу официальный ход. Естественно, утром прибыв на службу, Юра доложил своему начальнику о произошедшем, что конечно удивило и его, который явно не понимал, с какого хрена он спьяну поперся в приёмную КГБ, если все это можно было доложить ему, и на месте определить, как поступать дальше. Но раз дело приняло такой оборот, то пришлось докладывать по команде, и это по цепочке попало на доклад начальнику Главного управления, который приказал дождаться официальной бумаги, чтобы потом принимать решение. Я не знаю, что было в ней написано, какую резолюцию наложил начальник, т.к. Юра об этом никому не рассказывал, но руководство, решив не рубить сплеча по всей строгости, отправило его на «перевоспитание» в подчинённую часть, т.е. к нам. Правда надо признаться, что Юра, скорее всего, был ценным специалистом в вычислительной технике, и поэтому, пробыв у нас не более двух лет, если мне память не изменяет, он вновь был переведён в вышестоящий центр к прежнему месту службы. Видимо командование изначально не предполагало, что он навсегда до пенсии останется у нас, потому что все эти пару лет он прожил в однокомнатной квартире с таким же ссыльным, как и он, офицером, на выходные дни, уезжая к семье в Москву, которую не собирался перевозить в городок.
Заканчивая эти воспоминания, замечу, что больше я никогда с «Юрой-Бьюиком» не сталкивался, и как сложилась дальнейшая его судьба, не знаю. Но надо отдать должное, это был действительно незаурядный офицер, судя по тому, что мы о нём узнали в ходе совместной службы, и такие кадры не так уж часто мне встречались. Правда я лично знал троих полковников, отбывавших в тюрьмах разные сроки (один из них в немецкой и об этом написано даже в книге), но это уже «совсем другая история», как говорит знаменитый актер Каневский…
В советское время одним из наказаний для офицеров центральных и окружных структур, было откомандирование в подчинённые части, если проступок был не так уж значителен, чтобы подводить под увольнение или разжалование с понижением в должности.
Вот об одном таком "ссыльном" офицере с которым я столкнулся и фамилию которого я, честно говоря, подзабыл, я и расскажу так, как это мне запомнилось, с поправкой на некоторые детали, которые могли просто вылететь из головы.
Юра попал к нам в часть уже будучи старшим офицером, хотя до этого он в ней появлялся иногда как представитель вышестоящей структуры и оказывал помощь в работе отдела вычислительной техники, причём на достаточно высоком уровне, потому что был очень сложный период взаимоотношений с промышленностью. В ходе знакомства с ним выплывали интересные детали его незаурядной биографии, и в частности наличия у него в личном пользовании настоящего американского Бьюика шестидесятых годов, причём огромных размеров и большой мощности, что в семидесятых было покруче, чем Порш-кайен у нынешних мажоров. Как оказалось, Юра был то ли КМС, то ли мастер спорта по автогонкам и неоднократно в них участвовал, причём на высоком уровне, что для тех, кто знает военный люд, было несколько неожиданным увлечением. Появление этой машины у него было законным, т.к. она была собственностью автоклуба, но проблемы с запчастями и прочие трудности с эксплуатацией вынудили руководство клуба от неё избавится, и они то ли предложили Юре выкупить её в неисправном состоянии по остаточной стоимости, то ли просто подарить за прежние заслуги, т.е. все оформили официальным путём. К чести Юры, у которого руки росли из нужного места, и были друзья, имевшие возможность что-то из запчастей приобретать за рубежом, он восстановил полностью машину и иногда подъезжал к ней на службу, что вызывало неподдельный интерес не только у сослуживцев, но и у обычных обывателей в Тушинском районе, где тогда находился центр. Излишне говорить, что наличие такого автомобиля и его знание автотехники добавляло ему авторитет в кругу офицеров, причём никто не завидовал ему, потому что все понимали, что он ей владеет заслуженно и является достойным «потомком» Адама Козлевича. Вот почему, через много лет, встретившись с друзьями и вспоминая прошлое, о нём вспомнили как о "Юре-Бьюике", забыв его фамилию, для того чтобы понять о ком шла речь, потому что с нами служил и другой "Юра" В.,которого сейчас иногда видят при репортажах из Гидрометцентра, и который там занимает большой пост.
Однажды Юра-Бьюик, в подвыпившем состоянии в поздний час возвращался к себе домой, и ловил такси на проезжей части дороги, чтобы побыстрее добраться до кровати. На его протянутую руку среагировал какой-то "бомбила", как ему показалось, и Юра, назвав место, куда надо ехать со словами "Не обижу, шеф" плюхнулся на переднее сиденье, не заметив сидевшего сзади человека. После того как машина тронулась, он с удивлением услышал голос этого человека, который на английском языке спросил шофёра, куда везти подсевшего Юру и что ему нужно. Шофёр на английском языке без всякого акцента общался со своим пассажиром, что потрясло Юру так фундаментально, что он слегка протрезвев, понял, что едет в американской дипломатической машине с двумя сотрудниками посольства, причём, не понимая для какой цели его везут. Зная Приказ 010 и понимая, что дело принимает крутой оборот, Юра на одном из перекрёстков, когда машина притормозила, выскочил чуть ли не на ходу, и быстро скрылся из виду. Он срочно начал ловить настоящее такси, так как понял, что об этом случае надо немедленно доложить на Лубянку, видимо сообразив, что такую машину наверняка сопровождает «наружка». И он это сделал, прибыв среди глубокой ночи в приёмную КГБ, и рассказав дежурившему там офицеру о произошедшем случае. Такое решение озадачивает меня до сих пор, и это даёт мне основание подозревать, что Юра был из «двухгодичников», оставшемся служить в армии, потому что любому кадровому офицеру с первых курсантских дней вбивают в голову, что в любой сложной ситуации, прежде всего надо доложить своему командиру, а уж потом действовать, как он решит или подскажет. Это этика офицерских взаимоотношений, и даже спьяну об этом забывать нельзя – так всегда нас учили.
Дежурный офицер КГБ предложил ему изложить всё письменно, и после того как Юра излил на бумаге свои приключения, его отправили домой своим ходом, сообщив что дадут делу официальный ход. Естественно, утром прибыв на службу, Юра доложил своему начальнику о произошедшем, что конечно удивило и его, который явно не понимал, с какого хрена он спьяну поперся в приёмную КГБ, если все это можно было доложить ему, и на месте определить, как поступать дальше. Но раз дело приняло такой оборот, то пришлось докладывать по команде, и это по цепочке попало на доклад начальнику Главного управления, который приказал дождаться официальной бумаги, чтобы потом принимать решение. Я не знаю, что было в ней написано, какую резолюцию наложил начальник, т.к. Юра об этом никому не рассказывал, но руководство, решив не рубить сплеча по всей строгости, отправило его на «перевоспитание» в подчинённую часть, т.е. к нам. Правда надо признаться, что Юра, скорее всего, был ценным специалистом в вычислительной технике, и поэтому, пробыв у нас не более двух лет, если мне память не изменяет, он вновь был переведён в вышестоящий центр к прежнему месту службы. Видимо командование изначально не предполагало, что он навсегда до пенсии останется у нас, потому что все эти пару лет он прожил в однокомнатной квартире с таким же ссыльным, как и он, офицером, на выходные дни, уезжая к семье в Москву, которую не собирался перевозить в городок.
Заканчивая эти воспоминания, замечу, что больше я никогда с «Юрой-Бьюиком» не сталкивался, и как сложилась дальнейшая его судьба, не знаю. Но надо отдать должное, это был действительно незаурядный офицер, судя по тому, что мы о нём узнали в ходе совместной службы, и такие кадры не так уж часто мне встречались. Правда я лично знал троих полковников, отбывавших в тюрьмах разные сроки (один из них в немецкой и об этом написано даже в книге), но это уже «совсем другая история», как говорит знаменитый актер Каневский…
Как решался жилищный вопрос в военных городках в советское время.
История эта произошла в семидесятых годах прошлого века и началась с того, что один из увольнявшихся солдат решил остаться на сверхсрочную и подписал контракт на прохождение службы прапорщиком. После этого он прошел учебу в школе прапорщиков и прибыл в часть для прохождения службы в подчинении зам. по тылу подполковника К. В целом прибывший прапорщик В. был добросовестным военнослужащим и каких либо нареканий по службе у него не было - по крайней мере я о них не помню. Естественно, как и у большинства молодых людей, у него появилась невеста, одна из молодых девушек из близлежащей деревни и вскоре они поженившись, стали жить в городке. Потом у них родился сначала один, а потом и второй ребенок, и командование части выделило молодой семье трехкомнатную квартиру, благо что тогда никакой проблемы с жильем не было и этот вопрос остро не стоял. Но здесь вмешалась судьба - другая, более эффектная женщина разбила этот семейный очаг, и прапорщик В. разведясь со своей прежней женой, вступил в новый брак и получил однокомнатную квартиру, оставив свою прежнюю семью в трехкомнатной квартире.
Но к концу семидесятых, когда новых домов еще не было построено, резко увеличилась численность части и проблема с жильем стала столь острой, что некоторые молодые лейтенанты не могли привезти в городок свои семьи, т.к. никакого свободного жилья вообще не было. Командование делало все попытки, чтобы хоть как-то снять проблему и в частности, отселяло ушедших на пенсию офицеров в другие населенные пункты, а также из отдельных квартир делало коммунальное, на пару семей, жилище. Вот тогда и начали изучать возможности хоть каким-то образом расселить молодых офицеров, начав анализировать, куда их можно подселить. Обратив внимание, что бывшая жена прапорщика В. проживает с двумя детьми в трехкомнатной квартире и не имеет никакого отношения к части (она работала уборщицей у промышленности), командование части решило в профилактической беседе объяснить квартиросъемщице, что надо потесниться, путем переезда в двухкомнатную квартиру и освободить трехкомнатную для двух семей молодых офицеров. Как проходили беседы и какие аргументы приводило командование, я не знаю, но факт что возникло непонимание и страсти накалились, стал достоянием жителей городка.
Я не знаю кто посоветовал и помог этой женщине написать письмо с жалобой на притеснения на имя В.Терешковой, председателя Комитета советских женщин, но то, что оно туда попало и вернулось к прокурору С-го района с просьбой разобраться на каком основании нарушаются конституционные права разведенных советских женщин, стало известно в городке. В общем, прокурор района официально вызвал нашего командира и замполита для прояснения ситуации и в ходе нелицеприятного разговора ( о чем рассказали сами отцы-командиры) пообещал им возбуждение уголовного дела по факту нарушения конституционных прав, если они не оставят эту женщину в покое.
Словом вернулись наши командиры в нелучшем настроении, но видимо правильно оценив ситуацию, решили оставить эту женщину в покое и больше к этому вопросу не возвращались.
В городке эта история тоже была правильно оценена, и всем стало ясно, что командиры заботятся о своих подчиненных, В.Терешкова заботится о правах женщин страны, прокурор требует от всех соблюдение конституционных прав, независимо от должностей. Как говорится, все вышли с достоинством из создавшейся ситуации, и эта история осталась небольшим курьезом в истории нашего городка, особенно учитывая, что вскоре началось масштабное строительство новых жилых домов.
Вспомнилась эта история на фоне коррупционных скандалов и вопиющего взяточничества, как в верхних эшелонах министерства обороны под руководством Сердюкова, так и среди прокуроров-взяточников Московской области, когда все решают деньги, а интересы простого человека без них не будут отстаиваться. Так что сочувствую молодежи - они уже не узнают, что такое жизнь в обществе, где существуют такие понятия как честь и достоинство, и где люди трудились за идею и старались быть полезными стране на любых должностях, не думая в первую очередь о собственном обогащении.
История эта произошла в семидесятых годах прошлого века и началась с того, что один из увольнявшихся солдат решил остаться на сверхсрочную и подписал контракт на прохождение службы прапорщиком. После этого он прошел учебу в школе прапорщиков и прибыл в часть для прохождения службы в подчинении зам. по тылу подполковника К. В целом прибывший прапорщик В. был добросовестным военнослужащим и каких либо нареканий по службе у него не было - по крайней мере я о них не помню. Естественно, как и у большинства молодых людей, у него появилась невеста, одна из молодых девушек из близлежащей деревни и вскоре они поженившись, стали жить в городке. Потом у них родился сначала один, а потом и второй ребенок, и командование части выделило молодой семье трехкомнатную квартиру, благо что тогда никакой проблемы с жильем не было и этот вопрос остро не стоял. Но здесь вмешалась судьба - другая, более эффектная женщина разбила этот семейный очаг, и прапорщик В. разведясь со своей прежней женой, вступил в новый брак и получил однокомнатную квартиру, оставив свою прежнюю семью в трехкомнатной квартире.
Но к концу семидесятых, когда новых домов еще не было построено, резко увеличилась численность части и проблема с жильем стала столь острой, что некоторые молодые лейтенанты не могли привезти в городок свои семьи, т.к. никакого свободного жилья вообще не было. Командование делало все попытки, чтобы хоть как-то снять проблему и в частности, отселяло ушедших на пенсию офицеров в другие населенные пункты, а также из отдельных квартир делало коммунальное, на пару семей, жилище. Вот тогда и начали изучать возможности хоть каким-то образом расселить молодых офицеров, начав анализировать, куда их можно подселить. Обратив внимание, что бывшая жена прапорщика В. проживает с двумя детьми в трехкомнатной квартире и не имеет никакого отношения к части (она работала уборщицей у промышленности), командование части решило в профилактической беседе объяснить квартиросъемщице, что надо потесниться, путем переезда в двухкомнатную квартиру и освободить трехкомнатную для двух семей молодых офицеров. Как проходили беседы и какие аргументы приводило командование, я не знаю, но факт что возникло непонимание и страсти накалились, стал достоянием жителей городка.
Я не знаю кто посоветовал и помог этой женщине написать письмо с жалобой на притеснения на имя В.Терешковой, председателя Комитета советских женщин, но то, что оно туда попало и вернулось к прокурору С-го района с просьбой разобраться на каком основании нарушаются конституционные права разведенных советских женщин, стало известно в городке. В общем, прокурор района официально вызвал нашего командира и замполита для прояснения ситуации и в ходе нелицеприятного разговора ( о чем рассказали сами отцы-командиры) пообещал им возбуждение уголовного дела по факту нарушения конституционных прав, если они не оставят эту женщину в покое.
Словом вернулись наши командиры в нелучшем настроении, но видимо правильно оценив ситуацию, решили оставить эту женщину в покое и больше к этому вопросу не возвращались.
В городке эта история тоже была правильно оценена, и всем стало ясно, что командиры заботятся о своих подчиненных, В.Терешкова заботится о правах женщин страны, прокурор требует от всех соблюдение конституционных прав, независимо от должностей. Как говорится, все вышли с достоинством из создавшейся ситуации, и эта история осталась небольшим курьезом в истории нашего городка, особенно учитывая, что вскоре началось масштабное строительство новых жилых домов.
Вспомнилась эта история на фоне коррупционных скандалов и вопиющего взяточничества, как в верхних эшелонах министерства обороны под руководством Сердюкова, так и среди прокуроров-взяточников Московской области, когда все решают деньги, а интересы простого человека без них не будут отстаиваться. Так что сочувствую молодежи - они уже не узнают, что такое жизнь в обществе, где существуют такие понятия как честь и достоинство, и где люди трудились за идею и старались быть полезными стране на любых должностях, не думая в первую очередь о собственном обогащении.
Произошла эта история в далёкие семидесятые в части, где мне пришлось начинать службу и честно говоря, свидетелем её я не был, а видел лишь следы произошедшего, и слышал рассказ очевидца – моего лучшего друга В.Б., с которым мы дружили с училища и прибыли одновременно для прохождения службы в наш городок.
Командиром одной из рот был капитан Л.С., отличный офицер и хороший товарищ, про которого обычно говорят «Слуга царю, отец солдатам». Он был человек действия и всегда знал, какое решение принимать в любой ситуации, учил солдат не при помощи «матери», а своим примером, что впрочем, исключало какое-то чистоплюйство при определении характеристик своим подчиненным (армейский язык очень выразителен, как многие знают, и иногда переходит в матерный).
Наш штаб был переделан из двухэтажной казармы (здание между столовой и трехэтажной казармой), так как часть развёртывалась на месте законсервированного объекта, и всё пока было временным. На первом этаже в бывшем помещении умывальной комнаты, переделанном под курилку, осталась ванна для ног, которую военнослужащие использовали для мытья обуви, так как грязи на строящемся объекте хватало (было даже разрешено ношение резиновых сапог). Однажды эта ванна оказалась забитой, и требовалось её срочно прочистить. Бывший в это время дежурным по части Л.С. срочно вызвал своего бойца и поручил тому прочистить при помощи проволоки и подручных материалов слив ванны. Но то ли боец был хреновый, то ли проволока была не стальная – одним словом дело не шло. Увидев такую картину, Л.С. приказал притащить тому кусок фанеры от сломанной лопаты для снега, которая практически полностью подходила по форме ножной ванны. Так как уровень воды был сантиметров 15-20, Л.С., положил фанеру на поверхность грязной жидкости, стал на край ванны и со словами «Смотри боец как это делается!» прыгнул на середину импровизированного пресса.
Если кто бывал, в Петродворце, то, наверное, помнит фонтаны с сюрпризом, когда вдруг из под земли неожиданно выбивают струи и зазевавшиеся посетители оказываются мокрыми. Как рассказывал мой друг, струи воды, вырвавшиеся из под краёв фанеры, добили до потолка, ударили по стенам и, конечно же, сам Л.С. оказался с ног до головы в грязной жидкости. Последствия этого мероприятия были настолько комичны, что все, кто это видел, просто умирали со смеха: стоит опешивший дежурный посреди ванны, а с него и со стен стекают потоки грязи.
Конечно, быстро нашли чистое обмундирование и дежурного отмыли, переодели, сток прочистили, а первозданную чистоту стен восстановили через день – словом всё было сделано по-армейски быстро и чётко. Правда, над Л.С. ещё долго подшучивали сослуживцы, а его метод прочистки признали непродуманным – видимо не все решения, которые приходят в голову моментально, надо исполнять столь решительно…
Командиром одной из рот был капитан Л.С., отличный офицер и хороший товарищ, про которого обычно говорят «Слуга царю, отец солдатам». Он был человек действия и всегда знал, какое решение принимать в любой ситуации, учил солдат не при помощи «матери», а своим примером, что впрочем, исключало какое-то чистоплюйство при определении характеристик своим подчиненным (армейский язык очень выразителен, как многие знают, и иногда переходит в матерный).
Наш штаб был переделан из двухэтажной казармы (здание между столовой и трехэтажной казармой), так как часть развёртывалась на месте законсервированного объекта, и всё пока было временным. На первом этаже в бывшем помещении умывальной комнаты, переделанном под курилку, осталась ванна для ног, которую военнослужащие использовали для мытья обуви, так как грязи на строящемся объекте хватало (было даже разрешено ношение резиновых сапог). Однажды эта ванна оказалась забитой, и требовалось её срочно прочистить. Бывший в это время дежурным по части Л.С. срочно вызвал своего бойца и поручил тому прочистить при помощи проволоки и подручных материалов слив ванны. Но то ли боец был хреновый, то ли проволока была не стальная – одним словом дело не шло. Увидев такую картину, Л.С. приказал притащить тому кусок фанеры от сломанной лопаты для снега, которая практически полностью подходила по форме ножной ванны. Так как уровень воды был сантиметров 15-20, Л.С., положил фанеру на поверхность грязной жидкости, стал на край ванны и со словами «Смотри боец как это делается!» прыгнул на середину импровизированного пресса.
Если кто бывал, в Петродворце, то, наверное, помнит фонтаны с сюрпризом, когда вдруг из под земли неожиданно выбивают струи и зазевавшиеся посетители оказываются мокрыми. Как рассказывал мой друг, струи воды, вырвавшиеся из под краёв фанеры, добили до потолка, ударили по стенам и, конечно же, сам Л.С. оказался с ног до головы в грязной жидкости. Последствия этого мероприятия были настолько комичны, что все, кто это видел, просто умирали со смеха: стоит опешивший дежурный посреди ванны, а с него и со стен стекают потоки грязи.
Конечно, быстро нашли чистое обмундирование и дежурного отмыли, переодели, сток прочистили, а первозданную чистоту стен восстановили через день – словом всё было сделано по-армейски быстро и чётко. Правда, над Л.С. ещё долго подшучивали сослуживцы, а его метод прочистки признали непродуманным – видимо не все решения, которые приходят в голову моментально, надо исполнять столь решительно…
Добавлю по поводу нашей "Губы"...Губарей привозили к Дежурном по части. Я как особо "отличавшийся" по службе (замполит Мищенко, редкостная тварь) там присутствовал ...Привез один прапорщик особо борзого парнишу из "горячих кавказцев" . То крыл прапорщика, какими только знал гнусными словами, и соответственно нашу Губу и нас самих кто служил в Бригаде ...Прапорщик ему сказал "Я завтра за тобой заеду и посмотрю на твое поведение"..Так случилось что я был свидетелем когда приехал прапорщик и привели этого "горячего кавказского хлопца" с Губы.Увидя прапорщика то упал перед ним на колени и запричитал" Товарищ прапорщик, заберите меня отсюда , я все буду делать , слово поперек не скажу, сапоги целовать буду ,только заберите меня !" Прапорщик посмотрел на него и ответил "Вот видишь я уже не сундук или комод как ты вчера меня называл а товарищ прапорщик , поэтому для закрепления полученных человеческих качеств я оставляю тебя еще на сутки!" Горячий кавказский парень вцепился в его сапоги, начал плакать и выть. Прапорщик его отпихнул и ушел.....Меня чувство брезгливости от этой сцены не опускало несколько дней ...
Как я понял, вы описываете более ранние события, но воспитательная роль бригадной губы сохранилась и в более поздние годы - я описывал конец восьмидесятых, когда и произошёл этот случай. Тогда командиром был В.М., довольно известный человек в спецназе, с которым я встречался и позже в Москве.
История, произошедшая с моим сослуживцем, случилась в середине девяностых, когда наша элита сдавала Западу всё, что они просили. Как, наверное, многие помнят, был подготовлен договор «Открытое небо», ратифицированный позже, по которому американцы имели возможность вести аэрофотосъемку и радиотехническую разведку всех интересующих их регионов, чем они, и воспользовались, сэкономив миллиарды долларов. Нам же такая возможность тоже была предоставлена, но, учитывая ядерную доктрину того времени, особой пользы мы от этого не получили.
И вот мой товарищ, выполняя приказ, был откомандирован на Камчатку для работы с американцами по этому договору, так как он был специалист соответствующего профиля. Прибывшие из Америки офицеры ВВС, в общем-то, плохо понимали по-русски – это были сугубо технари по авиационному оборудованию, и сначала общение шло через переводчика, причем весьма туго. Потом потихоньку лёд растаял (кстати, военные между собой быстро находят общий язык – это давно замечено) и работа стала проходить в более непринужденной обстановке.
Понемногу начался обычный ритм работ и в конце недели наши офицеры решили устроить американцам небольшой банкет по-русски. Собралась компания, понемногу выпили, но не рассчитали сил противника, который оказался явно слабее наших людей. А надо сказать, что один из подопечных американцев в этот же день должен был лететь на другой аэродром, где стоял их самолет и вылетать он должен был на нашем борте. Словом, повели американца под рученьки к самолету, и наши офицеры немного перепутали борт – положили его в другой экипаж, сказав, чтобы его доставили по назначению. Как всегда бывает, самолёт летел совсем в другую сторону за тысячи километров, и непросохшего янки сдали на другом аэродроме местным начальникам. Велико же было удивление всех участников пьянки, когда на вопрос «где американец?» все утверждали что он улетел, но почему он не добрался до места назначения, никто понять не мог. Что испытывал он сам, когда немного протрезвел, видимо трудно представить – ни слова по-русски, местное начальство тоже не поймёт откуда он свалился им на голову, словом знаменитое «коварство» советских людей. Возможно, бедному янки пришло в голову, что он стал объектом провокации злобного КГБ, уже доставлен по этапу в ГУЛАГ и никогда ему не выбраться из Сибири – словом Джек Лондон отдыхает.
Проведя логический анализ местные командиры, всё-таки нашли концы и, связавшись со штатниками, переправили американца по месту назначения с задержкой по времени. Что думал сам американец останется загадкой и вполне возможно, где-то на исходе своих лет он расскажет своим внукам, как его мужество спасло честь Америки – позорное КГБ не устояло перед его верностью своей Родине.
Между тем дальнейшие облёты продолжались согласно программе. После того как закончилась вся работа с этой группой американских офицеров, и они собирались отбыть на Родину, было решено провести заключительный банкет, чтобы до конца объяснится в любви и дружбе с нашим вероятным противником. Как всегда приняли немного на грудь, и полилась задушевная беседа – украшение любой пьянки.
И вот мой друг решил спросить того самого американца, что же его больше всего поразило в России. Возникла пауза, все притихли, ожидая судьбоносного ответа, заранее предполагая немыслимые варианты. Американец долго думал, перебирая свои воспоминания последних дней, и выдал: «Отсутствие горячей воды утром в номере гостиницы».
Сказать, что наши люди попадали со стула – значит, ничего не сказать. Они просто не могли прийти в себя от смеха. Люди, побывавшие на многих аэродромах, где иногда случались вообще перебои с водой, и приходилось топить снег, даже и не предполагали, что такая малость могла поразить нашего вероятного противника. И их невольно всколыхнула простая гордость за русских людей, которым похрен, не только вода, но и весь остальной мир на планете, ибо только наш человек может спокойно переносить вся тяготы и лишения жизни, даже их не замечая.
И кто бы мог разбить армию такого народа?
И вот мой товарищ, выполняя приказ, был откомандирован на Камчатку для работы с американцами по этому договору, так как он был специалист соответствующего профиля. Прибывшие из Америки офицеры ВВС, в общем-то, плохо понимали по-русски – это были сугубо технари по авиационному оборудованию, и сначала общение шло через переводчика, причем весьма туго. Потом потихоньку лёд растаял (кстати, военные между собой быстро находят общий язык – это давно замечено) и работа стала проходить в более непринужденной обстановке.
Понемногу начался обычный ритм работ и в конце недели наши офицеры решили устроить американцам небольшой банкет по-русски. Собралась компания, понемногу выпили, но не рассчитали сил противника, который оказался явно слабее наших людей. А надо сказать, что один из подопечных американцев в этот же день должен был лететь на другой аэродром, где стоял их самолет и вылетать он должен был на нашем борте. Словом, повели американца под рученьки к самолету, и наши офицеры немного перепутали борт – положили его в другой экипаж, сказав, чтобы его доставили по назначению. Как всегда бывает, самолёт летел совсем в другую сторону за тысячи километров, и непросохшего янки сдали на другом аэродроме местным начальникам. Велико же было удивление всех участников пьянки, когда на вопрос «где американец?» все утверждали что он улетел, но почему он не добрался до места назначения, никто понять не мог. Что испытывал он сам, когда немного протрезвел, видимо трудно представить – ни слова по-русски, местное начальство тоже не поймёт откуда он свалился им на голову, словом знаменитое «коварство» советских людей. Возможно, бедному янки пришло в голову, что он стал объектом провокации злобного КГБ, уже доставлен по этапу в ГУЛАГ и никогда ему не выбраться из Сибири – словом Джек Лондон отдыхает.
Проведя логический анализ местные командиры, всё-таки нашли концы и, связавшись со штатниками, переправили американца по месту назначения с задержкой по времени. Что думал сам американец останется загадкой и вполне возможно, где-то на исходе своих лет он расскажет своим внукам, как его мужество спасло честь Америки – позорное КГБ не устояло перед его верностью своей Родине.
Между тем дальнейшие облёты продолжались согласно программе. После того как закончилась вся работа с этой группой американских офицеров, и они собирались отбыть на Родину, было решено провести заключительный банкет, чтобы до конца объяснится в любви и дружбе с нашим вероятным противником. Как всегда приняли немного на грудь, и полилась задушевная беседа – украшение любой пьянки.
И вот мой друг решил спросить того самого американца, что же его больше всего поразило в России. Возникла пауза, все притихли, ожидая судьбоносного ответа, заранее предполагая немыслимые варианты. Американец долго думал, перебирая свои воспоминания последних дней, и выдал: «Отсутствие горячей воды утром в номере гостиницы».
Сказать, что наши люди попадали со стула – значит, ничего не сказать. Они просто не могли прийти в себя от смеха. Люди, побывавшие на многих аэродромах, где иногда случались вообще перебои с водой, и приходилось топить снег, даже и не предполагали, что такая малость могла поразить нашего вероятного противника. И их невольно всколыхнула простая гордость за русских людей, которым похрен, не только вода, но и весь остальной мир на планете, ибо только наш человек может спокойно переносить вся тяготы и лишения жизни, даже их не замечая.
И кто бы мог разбить армию такого народа?
Во второй половине 80-х годов пришлось мне проходить службу в ГСВГ и впечатлений осталось на всю жизнь – любой, кто там служил, подтвердит, что такой мощной группировки не только в Союзе, но и во всём мире не было. Конечно, без курьёзных случаев, свойственных армейской жизни, и там не обходилось…
Попробую рассказать об одном из эпизодов армейской жизни, связанных с таким удивительным транспортным средством, как автобус «Прогресс» (на сайте www.gsvg.ru можно увидеть его фотографию). Собирался этот автобус на базе ГАЗ-53 в Лейпциге на заводе «Звезда», где на шасси автомобиля ставился кузов, чем-то напоминающий автобус «Кубань» (если кто помнит такие) при минимальных удобствах, но зато хорошо ремонтопригодный. Это было основное средство перевозки школьников и личного состава на территории группы, что помнят многие, кто там служил.
Как-то раз в штаб ГСВГ прибыла небольшая американская группа для просмотра каких-то сборов на территории одной из дивизий (периодически происходил обмен такими делегациями между бывшими союзниками). И дёрнул же их чёрт изъявить желание проехаться до места сбора на нашем транспортном средстве вместе с офицерами штаба. Назначили время отправки, создали колонну из 8-10 автобусов, плюс сопровождение и в установленное время убыли в определённое место (то ли Альтенграбов, то ли ещё куда-то, не помню). Часа через два с лишним, прибыли на место, выгрузились и ждём команды. Проходит тридцать минут, час, а занятия не начинаются. Начали прикидывать, кто получит втык за срыв занятий, и кто ответит за такое позорище. Прождали еще около часа, и вдруг даётся команда прибыть на учебные точки, а дальше идёт всё как по маслу – таких мероприятий в группе проводилось много, и подготовка к ним была достойная. По окончании занятий сворачиваемся и убываем в Вюнсдорф с немым вопросом: чтобы это значило и каковы последствия для руководителей этого мероприятия. Как потом выяснилось, наши доблестные союзники, прокатавшись на нашем «Прогрессе» слегка ошалели, и на полном серьёзе заявили, что после такой поездки им потребуется временя чтобы прийти в себя. Конечно, для них организовали кофе, бутерброды и всё что положено в таких случаях, но, думаю, русский экстрим им запомнился надолго, тем более что практически весь маршрут проходил по брусчатке. Впрочем, возможно это обычные издержки армейского юмора – кто в армии служил, тот в цирке не смеётся, но мы ещё долго вспоминали эту поездку, по нашим меркам вполне заурядную.
Другой случай произошёл в Потсдаме, куда группа офицеров и членов их семей, прибыла на экскурсию в Сан-Суси. Наш знаменитый «Прогресс» остановился на площадке, где останавливались все автобусы, а мы организованно приступили к осмотру достопримечательностей. Было назначено время сбора у автобуса и потихоньку все разбрелись по личному усмотрению. Часа через четыре мы стали собираться у автобуса, курим, делимся впечатлениями и готовимся к убытию в свой гарнизон. На этой же площадке стоят и несколько шикарных современных автобусов, привёзших туристов из ФРГ. Наш водитель, солдат срочной службы, очень добросовестный и исполнительный (на автобусы обычно назначали лучших), открыв капот, начинает что-то там подкручивать, проверять, драить и прочее, что хороший хозяин делает со своей машиной. К нему подходит немолодой водитель немец (из западных) и внимательно приглядевшись к солдату, похлопав по кузову автобуса на ломаном языке спрашивает: « Сам… сделал?» - видимо так он хотел подколоть нашего водителя.
Не знаю, что ему ответил боец, но отходил он уже с отвисшей челюстью (возможно что-то в духе – «Нет, я танки делаю»). Кто немного знает психологию немцев, поймёт какой шок испытывает человек, всю жизнь пользующийся услугами автосервиса и ничего, кроме замены колеса не умеющий делать, при виде такой картины.
Думаю что в глубокой старости, рассказывая внукам о встречи с «советской военной угрозой» он непременно будет доказывать, что русские солдаты сами собирали что-то похожее на автобусы, сами ими управляли и сами их ремонтировали. Мы же, посмеиваясь, были рады, что он не видел наших бойцов, стоящих буквой «Г» у раскрытого капота какого-нибудь КрАЗа или МАЗовских тягачей – инфаркт бы немцу был обеспечен.
А в целом автобус был нормальный и когда после многосуточных учений мы возвращались в свой гарнизон, спалось в нём сидя так прекрасно, что никакой лимузин не требовался. Кто прошёл армейскую службу, подтвердит это…
Попробую рассказать об одном из эпизодов армейской жизни, связанных с таким удивительным транспортным средством, как автобус «Прогресс» (на сайте www.gsvg.ru можно увидеть его фотографию). Собирался этот автобус на базе ГАЗ-53 в Лейпциге на заводе «Звезда», где на шасси автомобиля ставился кузов, чем-то напоминающий автобус «Кубань» (если кто помнит такие) при минимальных удобствах, но зато хорошо ремонтопригодный. Это было основное средство перевозки школьников и личного состава на территории группы, что помнят многие, кто там служил.
Как-то раз в штаб ГСВГ прибыла небольшая американская группа для просмотра каких-то сборов на территории одной из дивизий (периодически происходил обмен такими делегациями между бывшими союзниками). И дёрнул же их чёрт изъявить желание проехаться до места сбора на нашем транспортном средстве вместе с офицерами штаба. Назначили время отправки, создали колонну из 8-10 автобусов, плюс сопровождение и в установленное время убыли в определённое место (то ли Альтенграбов, то ли ещё куда-то, не помню). Часа через два с лишним, прибыли на место, выгрузились и ждём команды. Проходит тридцать минут, час, а занятия не начинаются. Начали прикидывать, кто получит втык за срыв занятий, и кто ответит за такое позорище. Прождали еще около часа, и вдруг даётся команда прибыть на учебные точки, а дальше идёт всё как по маслу – таких мероприятий в группе проводилось много, и подготовка к ним была достойная. По окончании занятий сворачиваемся и убываем в Вюнсдорф с немым вопросом: чтобы это значило и каковы последствия для руководителей этого мероприятия. Как потом выяснилось, наши доблестные союзники, прокатавшись на нашем «Прогрессе» слегка ошалели, и на полном серьёзе заявили, что после такой поездки им потребуется временя чтобы прийти в себя. Конечно, для них организовали кофе, бутерброды и всё что положено в таких случаях, но, думаю, русский экстрим им запомнился надолго, тем более что практически весь маршрут проходил по брусчатке. Впрочем, возможно это обычные издержки армейского юмора – кто в армии служил, тот в цирке не смеётся, но мы ещё долго вспоминали эту поездку, по нашим меркам вполне заурядную.
Другой случай произошёл в Потсдаме, куда группа офицеров и членов их семей, прибыла на экскурсию в Сан-Суси. Наш знаменитый «Прогресс» остановился на площадке, где останавливались все автобусы, а мы организованно приступили к осмотру достопримечательностей. Было назначено время сбора у автобуса и потихоньку все разбрелись по личному усмотрению. Часа через четыре мы стали собираться у автобуса, курим, делимся впечатлениями и готовимся к убытию в свой гарнизон. На этой же площадке стоят и несколько шикарных современных автобусов, привёзших туристов из ФРГ. Наш водитель, солдат срочной службы, очень добросовестный и исполнительный (на автобусы обычно назначали лучших), открыв капот, начинает что-то там подкручивать, проверять, драить и прочее, что хороший хозяин делает со своей машиной. К нему подходит немолодой водитель немец (из западных) и внимательно приглядевшись к солдату, похлопав по кузову автобуса на ломаном языке спрашивает: « Сам… сделал?» - видимо так он хотел подколоть нашего водителя.
Не знаю, что ему ответил боец, но отходил он уже с отвисшей челюстью (возможно что-то в духе – «Нет, я танки делаю»). Кто немного знает психологию немцев, поймёт какой шок испытывает человек, всю жизнь пользующийся услугами автосервиса и ничего, кроме замены колеса не умеющий делать, при виде такой картины.
Думаю что в глубокой старости, рассказывая внукам о встречи с «советской военной угрозой» он непременно будет доказывать, что русские солдаты сами собирали что-то похожее на автобусы, сами ими управляли и сами их ремонтировали. Мы же, посмеиваясь, были рады, что он не видел наших бойцов, стоящих буквой «Г» у раскрытого капота какого-нибудь КрАЗа или МАЗовских тягачей – инфаркт бы немцу был обеспечен.
А в целом автобус был нормальный и когда после многосуточных учений мы возвращались в свой гарнизон, спалось в нём сидя так прекрасно, что никакой лимузин не требовался. Кто прошёл армейскую службу, подтвердит это…
Зачем вам это надо, если вы не смогли понять мои тексты?
Бриз,проанализируйте его писанину выше:никакой конкретики,только лозунги ,мол американцы и немцы неженки и дебилы, а русский автобус может ремонтировать.
Однозначно замполит.
- Нет, конечно: прапорюга, помощник гарнизонного нач. клуба.
- Статус