студент написал(а):
Ну так была сформирована государственная точка зрения на события вообщеи Кутузова в частности. А при Николае Павловиче оппозиционность не приветствовалась.
Это, на мой взгляд, очень сильное упрощение. Дело не в «госзаказе» или «оппозиционности». Просто для оценки эпохального явления требовалась историческая дистанция. Тридцати лет оставшимся в живых участникам событий вполне хватило, чтобы разобраться в своих чувствах, амбициях и масштабе заслуг перед отечеством.
Ермолов, нещадно критиковавший Кутузова, дожил до 1861 г. Толь – один из самых преданных его сторонников – умер в середине 1840-х. Князь Волконский как центральная фигура в императорском главном штабе и в ходе кампании 1813 г. также дожил до глубокой старости. Все они были доверенными людьми Николая I, все они имели основания гордиться собственными заслугами в 1812 г., никому из них Кутузов уже не мог ответить, однако, его правоту практически все они, пусть и сквозь зубы, но признали.
СССР СА написал(а):
в 1812 все пинали друг с другом и особенно первое лицо, Барклай только после победы был понят. всеотом чио не единого плана понятного всем.
И Барклай был оценен лишь после смерти, несмотря на то, что наряду с Беннигсеном, был главным интриганом осенью 1812 г.
Время уже при жизни действующих лиц все расставило по полочкам. Армия возвела на пьедестал титанические фигуры Барклая и Кутузова, оценив в реальности незначительный масштаб Беннигсена.
Как учил Теодор Моммзен: «Историческая судьба есть историческая справедливость».
СССР СА написал(а):
в туратино о чем думали , готовились к летней компании , берегли силы.
почему туратино ,марш на малоярославец был заранее гениально просчитан или по ходу дела решали. в разных источниках эти события излагаются по разному кто ближе к истене.
Клаузевиц пишет что страх перед наполеоном вынудил к тем тактическим действиям которые были .
Никто и ничего наперед, естественно, «гениально» не просчитывал. Страх перед Наполеоном, осознание слабости собственной армии, нежелательность для русской стороны крупных полевых сражений. Разумное желание свести риск к минимуму и поразить противника наверняка. Всё это вместе взятое явило на свет ту стратегию, которая при всей своей «унылости», «скучности» и «не интересности» выпустила из России живыми лишь 30.000 завоевателей.