NordikBear написал(а):
Вера в Авианосцы основана на том что Япония потеряла инициатмву на тихом океане как раз после Мидуэя где потеряла 4 крупных авианосца.У англичан в конце 1941 появились сифайеры-морской вариант спитфайера-так что их палубная авиация резко стала лучше Японской т.е. переместилась на 2-е место.Вобще-то тогда палубная авияция была только у США Японии и Англии.В Европе ни у кого кроме Англии ее не было
супер марин полетел только в 41, в 42 заказ на 166,первые поступили в середине 42.
назовити сколько истребителей кроме 12 гладиаторов было в англиском флоте на 03.09.39.
almexc написал(а):
СССР СА писал(а):
при английской мальте, в нашем случаи мальту взяли немцы.
Замечательно! Но англичан больше не волнует прорыв немецких ЛК в Атлантику и Мальту с её 2-4 неполными эскадрилиями заменяют 2 авианосца из состава Home Fleet. А вы ещё разделяете авиацию Кессельринга на 3 части, т.е. для артерии Сицилия-Триполи остаётся в лучшем случае 1/2 самолётов. Добавьте, что вслед за немцами в Средиземку войдёт весь 2nd Battle Squadron и допустим 10th Cruiser Squadron с эсминцами сопровождения и тогда снабжению Роммеля точно ппц
мы исходим из того что все по уму,где взять силы без ущерба для восточного фронта писал.
время с 1.06.41. до 31.12.41.американцев нет английские адмиралы соображают что у них должно летать с палубы.
попрубую обьяснить приметивно свой авианосной пессимизм, у нас 50 торпедоносцев
1) вылет сброшенно 50 торпед - 10 самолетов потеряно
2) вылет сброшенно 40 торпед - 10 самолетов потеряно
3) вылет сброшенно 30 торпед - 10 самолетов потеряно
итого сброшенно 120 торпед вероятность попадания 10% имеем 12 попаданий
почти все они лягут на ав и лк и в каком состоянии будет эскадра противника
а это не все что пойдет в атаку, пл крайне опасны, вся ответственность пло ляжет на
эсминцы которым в условиях активного противодействия трудно обеспечить поисковой ход.
студент написал(а):
Таранто разнесла авианосная авиация, "Бисмарку" рули своротил тоже торпедоносец с авианосца. По некоторым данным, по меньшей мере один выход "Тирпица" был отменен из-за возможного нахождения в составе ковойного прикрытия авианосца. так что немцы их откровенно опасались
после бисмарка был приказ гитлера лк атаковать если рядом нет ав , то очем вы говорите ,
как раз тот случай, немцы засекли ав и тут же ушли.
в средиземном был бы истрибительный зонтик, вы считаете то что было плюс бисмарк,
я считаю по кессельрингу плюс еще немного.
Добавлено спустя 14 минут 59 секунд:
студент это вам -Красноречие Черчилля могло принести голоса на выборах в палату общин, но не одержать военную победу. Он пожертвовал Дальним Востоком ради Северной Африки; теперь надо было вновь, как в декабре 1940 г., одержать там победу. Времена изменились. Британский флот больше не господствовал в Средиземноморье. Мальта, перестав быть препятствием для конвоев стран "оси", сама подвергалась нападению германских самолетов и подводных лодок, ей трудно было устоять. В январе 1942 г. Роммель, пытаясь совершить танковый рейд, к своему удивлению, отбросил англичан до Айн-эль-Газалы, отобрав у них при этом 2/3 завоеванной ими территории. После этого Мальта оказалась в центре событий. Черчилль и начальники штабов хотели предпринять новое наступление, в ходе которого авиация из Северной Африки должна была поддержать Мальту, — ситуация, прямо противоположная той, какая сложилась в декабре 1940 г., когда Мальта дала возможность англичанам совершить первое наступление в Северной Африке. Окинлек не позволил себя торопить, и Криппс по пути в Индию сообщал, что немедленное наступление было бы "непростительным риском". Военный кабинет обсуждал вопрос о смещении Окинлека, но вместо этого направил ему 10 мая категорический приказ осуществить крупное сражение, чтобы отвлечь противника от Мальты.
В то же время руководители стран "оси" решали, следует ли предпринять широкомасштабную атаку на Мальту. Редер, как всегда, на этом настаивал. По его мнению, если Мальта падет, силы стран "оси" смогут захватить Египет и Средний Восток. Гитлер припомнил тяжелые потери парашютно-десантных войск на Крите и стремился сохранить авиацию для предстоящего наступления в России. Роммель со своей стороны настаивал, что сможет достигнуть [482] Александрии без дополнительной помощи, и предпринял наступление, не дожидаясь специального приказа. Гитлер и Муссолини его инициативу одобрили, Муссолини отправился в Ливию, чтобы въехать в Каир первым на белом коне.
26 мая Роммель нанес удар. У англичан было больше танков (3:1) и орудий (3:2). Лиделл Гарт, чьи оценки вполне заслуживают доверия, утверждает: "У англичан было качественное и очень большое численное преимущество". Но ими плохо руководили. Помимо Окинлека, которому приходилось держать под своим контролем весь Средний Восток, заботиться о северном фланге на Кавказе и непосредственно руководить боями, никто в должной мере не соответствовал уровню решаемых задач. Англичане расформировали свои танковые войска; Роммель свои сохранил в целости. По словам Роммеля, "у англичан бронетанковые силы сражались по частям, и это дало нам возможность в каждом отдельном случае вводить в бой достаточное количество танков". Выдающимся событием явилась оборона Бир-Хакейма войсками "Свободной Франции", что стало началом военного возрождения Франции.
К середине июня англичане утратили боевую инициативу и начали отступление. Обороной Тобрука пренебрегли: его снабжение морским путем было для флота слишком большой обузой. Черчилль не понял ситуации и телеграфировал из Лондона: "Полагаю, в любом случае не может быть речи об оставлении Тобрука". Ритчи, командующий 8-й армией, оставил поэтому в Тобруке значительные силы и отступил к границе, надеясь через несколько дней опять взять его. Но Роммель действовал слишком быстро, взял за один день Тобрук и вдобавок 35 тыс. пленных — количество, превышавшее численность его войск{19}.
25 июня Окинлек подошел к границе и принял командование 8-й армией. Не захотев оставаться на своей позиции, где вокруг расстилалась пустыня и Роммель с юга мог окружить англичан, он решил отступить к Эль-Аламейну — оттуда до Александрии всего 60 миль. Здесь барханы не дадут окружить его. Рубежи Эль-Аламейна можно сломить лишь прямым нападением. Роммель теперь держался только благодаря захваченным у англичан ресурсам, у него осталось всего 60 танков. Итальянский генерал, теоретически его главнокомандующий, приказал остановиться, но Роммель бодро ответил, что "совета" не примет, и пригласил своего начальника пообедать вместе в Каире. [483]
Англичане едва выиграли гонку в направлении к Эль-Аламейну. 1 июля, когда они стали там занимать оборонительную позицию, Роммель их догнал. У него имелось лишь 40 танков, его импровизированная атака потерпела неудачу. А в Александрии была паника. Британский флот прошел через Суэцкий канал в Красное море, в британском посольстве начали жечь бумаги, посол распорядился держать в полной готовности специальный поезд, который сможет в любой момент вывезти его и остальных сотрудников посольства в сравнительно безопасную Палестину. Никто не знал, что худшее уже позади. 4 июля Роммель сообщил на родину: "Силы наши исчерпаны". Теперь немцы в свою очередь зависели от путей доставки снабжения, тянувшихся на тысячи миль в пустыне. Ресурсы у немцев кончились. Но англичане, лучше оснащенные, утратили веру в своих руководителей, кроме Окинлека. Прошло еще три недели отдельных боев. Немцы находились в 60 милях от Александрии, но дальше не пошли. Впервые Эль-Аламейн, как стали называть это сражение с расстроенными силами противника, сыграл решающую роль. Наступление стран "оси" в Северной Африке было остановлено окончательно.
В Англии сдача Тобрука и распространившиеся слухи о подготовке к оставлению Александрии произвели почти такое же впечатление, как падение Сингапура. Сам Черчилль впервые за всю войну приуныл, и его снова критиковала палата общин. Опять раздались призывы насчет независимого министра обороны и вдобавок предложение сделать герцога Глостерского главнокомандующим. Это было формальным выражением недоверия — оскорблением, которому никогда не подвергался Ллойд Джордж в первую мировую войну.
что мы с вами обсуждали есть ответы и про то еуда пойдет флот, правительственный кризис
тут все есть.
студент написал(а):
какие стратегические цели Вы ставите поеред Африканской кампанией?
цель простая оградить от проблем которые потом пришли с африки это торч , италия ,южная франция.
когда немцы думали они все понимали вот вам еще фрагментик-
12 ноября, по словам Иодля, Гитлер оставил мысль о высадке в Англии. В тот же день он подписал директиву № 18 (документ 444 P.S. Нюрнберга) о продолжении враждебных действий.
Первый пункт касается Франции. Вот его точный текст:
«Цель моей политики в отношении Франции, – самое тесное сотрудничество с этой страной для продолжения войны против Англии. В данный момент Франция входит в роль не воюющей державы: она должна будет терпеть на своей территории германские военные мероприятия – в особенности в своих африканских колониях – и оказывать им самую широкую поддержку, пуская в ход даже собственные средства обороны. Наиболее насущная задача Франции это пассивная и активная защита своих владений (западной и экваториальной Африки) от англичан и движения де Голля. Начиная с этой основной задачи, участие Франции в войне против Англии может развиваться далее все полнее и шире.
В настоящее время переговоры с Францией ведутся на основе моего свидания с маршалом Петэном, – помимо текущей работы комиссии по перемирию, – исключительно министром иностранных дел в согласии с ОКВ. По окончании этих переговоров будут даны детальные директивы».
Такова была исходная точка Гитлера: вовлечь постепенно Францию в войну с Англией. К сожалению, документы, собранные в Нюрнберге, не дали возможности проследить развитие надежд Гитлера, – с одной стороны и действительных фактов – с другой.
Прочие пункты, к которым мы еще вернемся, касались России, Ливии и Балкан. Но большая часть директивы посвящена Испании и Гибралтару, т. к. Гитлер наметил себе новую цель: он решил взять Гибралтар.
«Предприняты политические шаги с целью вовлечь в будущем в войну и Испанию – говорит директива № 18. Цель интервенции на пиренейском полуострове (шифр – Феликс) – изгнание Англии из Средиземного моря. Поэтому:
a) Гибралтар будет взят и пролив закрыт;
b) англичанам не будет позволено утвердиться в каком либо ином пункте полуострова или на островах Атлантического Океана».
Гитлер наметил этапы завоевания Гибралтара, – он предвидел четыре этапа.
Первый – разведка и собирание средств. Офицеры в штатском должны были изучить подступы к Гибралтару и в тайном сотрудничестве с испанцами принять меры к тому, чтобы помешать англичанам создать оборонительный фронт на территории впереди утеса.
Второй этап должен был стать неожиданностью. Германские воздушные силы, снявшись с аэродромов Франции, должны атаковать британский флот, стоящий в Гибралтаре. Одновременно германские войска, собранные на юге Франции, переходят Пиренеи.
Третий этап предусматривал взятие Гибралтара приступом и, в случае, если англичане попытались бы захватить Португалию, – занятие германской армией этой страны.
Четвертый этап состоял в проникновении в испанское Марокко, вследствие чего Гибралтарский пролив оказывался наглухо закупоренным.
Гитлер предписывал максимальное использование в экспедиции моторизованных войск в виду слабой пропускной способности испанских железных дорог. Он приказывал сосредоточение подводных лодок в Средиземном море с целью нападения на английскую эскадру, когда она будет прогнана с Гибралтарского рейда воздушными силами. Он предусматривал, что германские сухопутные силы должны быть достаточно сильны для взятия укреплений Гибралтара без содействия испанской армии. Наконец, он решил, что Италия не будет принимать участия в экспедиции.
Интервенция в Испании должна была повлечь за собою более далекие последствия.
«Вследствие оккупации Гибралтара, – говорит директива № 18, – острова в Атлантическом океане (в особенности Канарские и Зеленого Мыса) приобретают, как для англичан, так и для нас, особенное значение для ведения морской войны. Главнокомандующие воздушных и морских сил должны представить свои соображения о способах укрепления испанской защиты Канарских Островов и о занятии островов Зеленого Мыса.
«Равным образом прошу рассмотреть вопрос об оккупации Мадеры и Азорских островов, – все выгоды и невыгоды ее. Результаты рассмотрения представить мне в возможно кратчайший срок».
«Оккупация островов Канарских и Зеленого Мыса, – сказал Иодль следователям в Нюрнберге, – была одной из излюбленных идей Гитлера. Он постоянно к ней возвращался. Летчики и моряки ей противились, так как они были убеждены, что отдаленность островов и превосходство британского флота делали эти позиции для Германии бесполезными».
Сама операция, сводившаяся к взятию Гибралтара, была нетрудной. Условный шифр, выбранный для нее, был символичен: «Феликс» значит счастливый, счастливая операция. В Гибралтаре грозного осталось немного – только имя. Старая цитадель, конечно, не могла сопротивляться бомбам германских «Штука», которые в одно утро сравняли с землей неприступный форт Эбен-Эмаель. Ничтожный клочок земли без аэродрома, – последний оплот британского владычества на континенте, – был в сущности беззащитен. Молниеносное взятие Сингапура японской армией, которая была на много ниже германской армии 1940 года, показало слабость этих баз, лишенных территории.
Геринг, стоявший за операцию, говорил о ней в Нюрнберге меланхоличным тоном. «Она нам позволила бы, – сказал он, – укрепиться в Африке и союзники не могли бы там высадиться, как они это сделали». Кайтель заявил: «Занятие Гибралтара нам, быть может, не доставило бы победы, т. к. англичане сохраняли за собою восточную часть Средиземного моря со своей базой в Александрии, но эта операция значительно изменила бы положение в нашу пользу».
Почему же план не был приведен в исполнение?
Иодль дал точный ответ: «Мы не заняли Гибралтара только потому, что не имели согласия испанцев».
Три года тому назад тот же Иодль, меланхолично перечисляя перед гауляйтерами Третьего Райха упущенные возможности, сказал следующее документ L. 172):
«Наша третья цель на западе – склонить Испанию на нашу сторону и создать, таким образом, возможность занять Гибралтар – не была достигнута из-за сопротивления испанцев, или точнее, по вине их иезуитского министра иностранных дел Серрано Суньера».
Наконец есть и главный свидетель: сам Гитлер. Протокол германо-итальянского совещания 21 января 1941 г. (документ S. 134) так передает часть речи Гитлера, касающуюся Гибралтара:
«Оборона Сицилийского пролива нашими воздушными силами является жалкой заменой занятия Гибралтара. Мы сделали столько приготовлений, что успех был обеспечен. Завладев Гибралтаром, мы были бы в состоянии сосредоточить в Африке значительные силы и положить конец шантажу генерала Вейгана. Если бы Италии удалось убедить Франко вступить в войну, то это было бы крупным успехом. Положение в Средиземном море в течении короткого времени совершенно бы изменилось».
В действительности, Гитлер был еще настойчивее, чем его рисует этот протокол. Он обратился к Муссолини со следующими, словами: «Если бы Вы могли использовать Ваши личные отношения с Франко, чтобы добиться от него изменения его точки зрения, Вы оказали бы громадную услугу нашей коалиции».
Полная история этого важного эпизода войны может быть написана лишь после того, как станут известны переговоры, которые несомненно велись между Мадридом и Лондоном, а, может быть, и между Мадридом и Вашингтоном. Тогда мы узнаем, какие обещания были даны Франко или какое давление было на него оказано. И те и другие должны были быть весьма значительны, чтобы уравновесить угрозу, победоносной германской армии, стянутой к подножию Пиренеи.
«В конце сентября, – говорит Иодль, – фюрер встретился с Франко на французской границе, но соглашение не было достигнуто». Речь идет о свидании в Андай (Хендай), для которого – характерная деталь! – фюрер сам проехал половину пути, тогда как обычно он призывал к себе своих сателлитов. Но директива 12 ноября появилась через месяц после этого свидания. Следовательно, Гитлер еще не терял надежды добиться успеха у диктатора Испании. Возможно, что в это же время какая-то англо-саксонская интервенция укрепила сопротивление Франко.
Быть может, в этом был акт высшей справедливости. Три года тому назад Гитлер искусственно затягивал гражданскую войну в Испании, т. к. видел в ней источник возрастающих осложнений в Средиземном море. 5 ноября 1937 г. он заявил своим военным сотрудникам, что полная победа Франко не является желательной. Геринг заключил из этого, что надо сократить или даже прекратить помощь националистам, и Гитлер утвердил его предложение. Он действовал как реалист. Франко отплатил ему той же монетой.
Еще последний вопрос: почему Гитлер не провел свой план вопреки сопротивлению Каудильо?
Он мог занять Испанию силой. Испанцы не могли сопротивляться.
Быть может, Гитлер отступил перед следующей перспективой: тоталитарное государство нападает на другое тоталитарное государство, которому оно же помогло стать на ноги. Гитлер – сложная натура, в нем много неожиданного и, несмотря на свойственный ему цинизм, у него бывали странные колебания. Из дневника Иодля видно, что он чуть было не дал опередить себя в Норвегии только потому, что искал предлога для интервенции и не находил его.
Возможно, что он тщетно искал его против Испании. Также вероятно, что он не решался заплатить за Гибралтар ценою еще одной войны. Или даже, что его останавливали воспоминания о неудачах Наполеона в этой стране.
Во всяком случае, отказ Франко имел огромное влияние на развертывание последующих событий. Мы увидим далее, что осенью 1940 г. идея войны с Россией еще неясно мелькала в уме Гитлера. Крушение планов, связанных с Гибралтаром, несомненно содействовало обращению его к востоку. Это крушение имело своим косвенным последствием поражение немцев в России, а также и высадку англо-американцев в северной Африке.
«История пошла бы совсем иначе, – меланхолически заявил Кайтель, – если бы мы взяли Гибралтар и если бы фюрер не оставил Франции ее флот, ее колониальные войска и ее колонии